Я считаю практически невероятным вариант, что это двойное убийство не связано с делом Буданова.

Тут важно сказать две вещи. У Станислава не было коммерческих дел. Это был правозащитник с адвокатскими корочками. Он занимался исключительно правозащитными делами. Как и в случае с Политковской, здесь исключен коммерческий конфликт. Его уже избивали за дело Буданова: на него несколько лет назад напала группа фашистов в московском метро. И, кроме того, он получал неоднократные угрозы именно на эту тему. Самое главное, что если вы взглянете на эту историю с технической точки зрения, то поймете, что люди, следившие за делом Буданова и неоднократно присылавшие Маркелову угрозы, точно знали, что будет пресс-конференция и в этом месте его можно будет застать. Это тот случай, когда за человеком не надо устанавливать слежку — подходи и делай свое дело.

Связано ли это только с Будановым или Маркелов вызывал раздражение как человек, вообще защищавший антифашистов, это уже сказать сложно.

Что касается Бабуровой, то есть версия, что ее перепутали со мной. Но это хуйня на постном масле. Перепутать ее со мной совершенно невозможно. Не совсем понятно, что случилось с Анастасией. По одной версии, она пыталась задержать киллера, а по другой — киллер просто сразу выстрелил ей в затылок тоже. И не совсем понятно, осознавал ли он, что убивает именно Анастасию. Она ведь тоже вела антифашистские дела. Может быть, киллер обрадовался: «О, идут вместе». Сразу две жертвы. А может быть, он просто убил в затылок женщину, шедшую рядом с Маркеловым, потому что он так устроен.

С Маркеловым я разговаривала только по телефону. Он был крайне содержательным человеком, замечательным правозащитником. В противовес ему и Алексеевой, например, есть очень сильно скомпрометированное движение, загрязненное ну просто идиотами.

Я сейчас смотрю, что происходит по делу Политковской. Слова убийц, очевидно абсурдные, цитируются как откровение. Когда Джебраил Махмудов говорит: «Я не помню, что я делал на Лесной», все кричат: «Ну он же не помнит!» Все новостные агентства заявляют: «Что вы пристали к человеку, он же не помнит». Вот такие гады.

Есть один замечательный человек, знающий всех обвиняемых, ближайший подельник Ибрагима Махмудова — Мовсар Исаев. Это умственно неполноценный киллер, который в Риге расстрелял целую семью. Он состоит в бандитской лазанской группировке, и его при разделе рынка наркосбыта послали в Ригу убрать некоего Стецюка. И Мовсар начал стрелять по нему, его жене и трехлетней дочери из автомата. Но поскольку он дебил, а был еще и обкуренный, он всех ранил, но никого не убил. И все рижские газеты, когда писали об этой истории, почему-то не обсуждали всерьез версию, что Мовсара Исаева подставил злобный кровавый режим, что его привезли в багажнике на место преступления. Просто писали, что вот дебил. И еще везде писали, что его брат проходит по делу Политковской. Для меня очевидно, что Мовсар Исаев убил и Политковскую. И я абсолютно убеждена, что Ибрагим Махмудов, в свою очередь, присутствовал в Риге. Там было два киллера.

Как правило, убийц не ловят. Они, в силу импотентности наших органов, могут рассчитывать на безнаказанность. Но уж если убийцу поймают, то он может рассчитывать на горячее сочувствие правозащитников, вне зависимости от того, при каких условиях его поймали, насколько он дебил и так далее. Это что-то невероятное, это знак разложения общества, примерно как при Николае II. Тогда тоже было, с одной стороны, кровавое и беспомощное государство, а с другой — либеральная публика, которая была готова оправдать любого террориста: он такой хороший, он в кого-то бросил бомбу.

Я надеюсь, что этих отморозков поймают. Если вы заметили, у нас в тех случаях, когда речь идет о громких преступлениях, исполнители — странно, но как правило — оказываются на скамье подсудимых. Это касается и убийства Козлова, и убийства Старовойтовой, и убийства Политковской. Могут недокопать, могут не найти заказчиков, как в случае с Политковской. Но не зафиксировано случаев, когда притащили бы за ноздрю невинного. И каждый раз, когда кто-то оказывается в таком громком деле на скамье подсудимых, наши правозащитники говорят, что это не он. Не он убил Хлебникова, не он убил Политковскую, не он убил Козлова. Это какой-то распад нравственного сознания нации.

В случае с Политковской я вижу абсолютную злонамеренность адвокатов. Видно, что адвокат заведомо работает на невыяснение обстоятельств дела. Хотя Мурат Мусаев — очень способный, блестящий адвокат. Но я вижу, что вещи, которые он говорит, абсолютно злонамеренные. Когда речь идет о том, что телефоны Ибрагима и Джебраила звонили с места происшествия, пожалуйста, объясните мне, что эти два человека делали на месте убийства? Ибрагим звонит с Садовой, когда мимо него проезжает Политковская, на телефон Джебраила. Через полминуты киллер выходит из машины и заходит в подъезд. А через 10 минут киллер выходит из подъезда, и сразу звонит телефон Джебраила. А в ответ на вопрос «Что ты там делал со своим телефоном?» Ибрагим говорит, что нет у него телефона. Говорит, что никуда не ездил, а потом выясняется, что ездил. Что у него украли машину, а потом выясняется, что вот она, у него стоит. И так далее.

Я вижу общую установку, довольно страшную: если человек оказался на скамье подсудимых, то недостойно либерального существа обсуждать элементарные уличающие его факты. И, наоборот, прилично, достойно и нормально повторять тот бред, который несут его адвокат и он сам, умильно приговаривая, что вот не помнит парень, что он делал на улице Лесной. Это абсолютно разрушающая вещь. То же самое мы наблюдали в процессе Козлова, и это был для меня лично очень тяжелый опыт. Я посвящаю этой теме значительную часть своей жизни, делала и буду делать массу вещей, до которых не доходят руки у следствия. Я, например, прочла 10 томов детализаций, которые следствие не прочло, хотя должно было прочесть. И в ответ получила шквал обвинений в том, что я — сливной бачок агентов ФСБ. Причем люди, видимо, организованные Львом Пономаревым (я слышала, как они пересказывают наши с ним заочные разговоры), писали, что пришли на суд и увидели там такого грустного человека, адвокат которого сказал, что он не виноват. А раз Латынина пишет, что он виноват, значит, она точно агент спецслужб и вообще проклятый человек. Меня потрясло, что люди, которые вообще не считают нужным разбираться в деле, думают, что они имеют право выдвигать такие страшные обвинения против человека, который занимается тем, чем обязан заниматься журналист, — расследованием.

К сожалению, понятие защиты прав человека почти противоположно понятию справедливости. Потому что справедливость — это когда вор сидит в тюрьме. А защита прав человека — это вот, человек сидит в тюрьме, и поэтому его надо спасать.