— Я сегодня столкнулся с Алом Гором, — говорит мне Габриэль Калатрава (Gabriel Calatrava), сам сын именитого архитектора Сантьяго Калатравы.

— Да ну? Где? — спрашиваю я.

— В Колумбийском университете. Я выходил из здания, а тут — Ал Гор навстречу. И я не нашелся, что ему сказать, кроме как: Awesome! («Обалдеть!»).

Перед концертом группы «Мумий Тролль» мы говорили с Габриэлем о том, что ужасно приятно жить в городе, где возможны такие случайные встречи. «Мумий Тролль» дал в Нью-Йорке два концерта, и тот, на котором были мы — в прошлый четверг, проходил в клубе, затерянном в индустриальных кварталах Бруклина — оттого туда добрались только наиболее преданные поклонники. Лагутенко вышел на сцену не то в белом кителе, не то в пиджаке с эполетами. Он ерничал на английском, процеживая буквы на владивостокский манер: «В зале есть пара человек, которые не понимают по-русски, ну если не понимают, так пусть пойдут и купят буклет — там все переведено великим русским поэтом, то есть мной». Видимо, для пары человек Лагутенко спел «Утекай» на английском в новой аранжировке — получилась такая дворовая песенка, перетекающая в разухабистое «лалала», под которое можно и гопак плясать. Некоторые так и делали. Габриэль верно подметил после последней песни: «Веселье только началось, зал только-только раскачался, а они уже свернулись. Может, на бис выйдут?». На бис «Мумий Тролль» не вышел — овации были слабенькие.

У гардероба одна фанатка «МТ» показывала всем фотографию, на которой только что расписались музыканты. «Вот здорово, эта фотка чего-нибудь да стоит», — радостно говорила она окружающим. «Вот как поступают предприимчивые люди, — шепнула я Габриэлю, — собирают у знаменитостей автографы, а потом продают. Жалко, ты Ала Гора упустил».

В поисках такси мы прошли несколько кварталов: складские помещения, бензоколонки, пустыри — и основательно продрогли. Согреваться отправились в страшно модное место Bijoux, где подают самые вкусные алкогольные коктейли.

Лаунж Bijoux находится в подвале здания на улице Gansevoort — за дверью без каких-либо опознавательных знаков. В четверг там были фотомодели, диджеи и... Микки Рурк. Рурк сидел на диванчике, облепленный девушками в черных платьях, и всем приветливо рассказывал про фильм «Борец» и свое воскрешение из кинонебытия. «Ну и денек, — сказал Габриэль, — кого только не увидел сегодня: Ала Гора, Лагутенко и Микки Рурка».

Поскольку коктейли в Bijoux и правда отличные, я в итоге набралась смелости и подошла к Рурку. «Поздравляю вас с “Золотым глобусом”, — говорю, — и желаю получить “Оскар”». (А что еще говорить в подобных обстоятельствах?) Рурк — огромный накачанный дядька с патлами — растягивается в улыбке: «Спасибо, спасибо, как говоришь тебя, Катя?» «Да, Катя. Я вот, правда, не поняла, зачем вы на церемонии говорили про своих собачек чихуахуа?». На что Рурк так честно-честно отвечает: «Волновался очень».

Буян с лицом, напоминающим переваренную картофелину, каким его рисуют, на деле оказался очень вежливым парнем, и даже симпатичным. Мы обсудили его текущую работу (съемки в фильме «13»), Россию («надо бы приехать») и сны («и что я делал в твоем сне?»). Напоследок я пожелала Рурку еще раз удачи, а он на прощание по-дружески поцеловал в обе щеки: «до скорого!» Только когда мы с Габриэлем очутились на улице, то поняли, что бизнес у нас точно не пойдет: мы забыли взять у Рурка автограф.