Нью-Йорк. Сериалы закончились, чары развеялись

*

Ньюйоркцев ждали сплошные разочарования – то есть в буквальном смысле разочарование, развеивание чар, – словно весь месяц подряд раздвигался за занавесом занавес, являя свету то один, то другой плодивший фантомы механизм.

Возможно, оттого, что мутным фоном по всему майскому календарю прошла нефтяная катастрофа в Мексиканском заливе. Шли дни, недели, начался и закончился месяц, наконец весна сменилась летом – и к вечеру каждого дня в воде у берегов Луизианы скапливалось на сотни тонн нефти больше, чем тем же утром. Планы залатать прореху в трубе, предлагаемые компанией British Petroleum, получали все более и более фантастические кодовые названия: от «шляпы-цилиндра» в начале месяца до «убийства сверху» в конце. В трубу пытались закачать куски покрышек, мячи для гольфа, цемент, просто грязь.

Тем временем со всех действующих лиц слетали маски профессионализма и хладнокровия: с чиновников ВР и владельцев платформы Transocean, явно дрейфующих в эфире; с консервативных оппозиционеров, рано или поздно поддававшихся соблазну назвать происходящее «Катриной Обамы»; наконец, с самого президента, чье легендарное хладнокровие перед лицом несчастий разлетелось в клочья 25 мая: «Заткните эту чертову дыру!» – крикнул он на встрече с членами кабинета. (Те тут же доложили об этом в New York Times, развеяв таким образом еще один приятный миф: что администрация Обамы, не в пример предыдущей, не сливает в прессу внутренние склоки.) При этом, в отличие, скажем, от своей реакции на землетрясение в Гаити, Нью-Йорк продемонстрировал неспособность повлиять на происходящее в Мексиканском заливе. Не посылать же в Луизиану мячики для гольфа. Не собирать же снова Боно и Джей-Зи на благотворительный дуэт – на этот раз в пользу ВР.

Тем более что оба как раз были заняты: разочаровывали собственных фанатов. Рэпер Джей-Зи – ньюджерсийцев, у которых он на паях с Михаилом Прохоровым собирается отобрать их баскетбольную команду – чтобы подарить ее Бруклину. Прохорову принадлежат восемьдесят процентов команды, Джей-Зи – всего полтора. В следующем году The Nets, недавно разочаровавшую фанатов худшим сезоном в своей истории (проиграно сорок шесть из пятидесяти матчей), перевезут начинать новую жизнь на другую сторону Гудзона. Лидер же U2 тем временем отменил все американское турне группы, включая два шоу в Нью-Йорке. Официальная версия – по состоянию здоровья. Впрочем, не вполне ясно, кто кого разочаровал первым: тут же поползли слухи, что турне сократили из-за вялых продаж билетов. (В Европе, где Боно и компанию любят больше, здоровье певца таинственным образом не помешает им отыграть двадцать два концерта.)

**

Тем не менее самым мощным культурным разочарованием стала концовка сериала Lost, запутавшегося в собственной мифологии. Тут, наоборот, чары развеялись от избытка волшебства. Создатели сериала за последние несколько серий умудрились превратить хоть и фантастическую, но сохранявшую внут­рен­нюю логику историю в бесформенную религиозную притчу про вечную борьбу бобра с ослом. Как оказалось, первые пять сезонов повествовали о поединке бессмертного существа с разумным облаком черного дыма, контролировавшим действия героев (и на вид крайне похожим на фонтан подводной нефти), а шестой – о приключениях мертвых душ в чистилище их собственного коллективного сочинения. Представьте себе детектив, где после тщательного расследования и ареста десятков подозреваемых выясняется, что жертву покарал Бог. Разочарованного выдоха семнадцати миллионов фанатов – а именно столько зрителей смотрели заключительные часы сериала в США – хватило бы, чтобы задуть Эйяфьятлайокудль.

***

Пока интернет медленно переваривал смерть Lost (а его русское название, «Остаться в живых», теперь заиграло непредвиденно ироническими красками), Нью-Йорк переживал уход другого телевизионного долгожителя, завершившегося на следующий же день. Речь идет о сериале «Закон и порядок» (Law & Order). Меня самого известие о его кончине повергло в краткосрочное, но искреннее уныние – как смерть, допус­тим, кошки дальнего родственника. Дело не в том, что этот сериал продержался в эфире двадцать лет, что даже в худшие свои времена он был весьма неплох и что он повлиял на два или три поколения теледетективов. Это все само собой разумеется. Дело в том, что «Закон и порядок» врос в нью-йоркский быт с удивительной силой, как желтые такси или продавцы хот-догов. Во-пер­вых, он кормил всех театральных актеров Бродвея: практически каждый успел сыграть в нем злодея, адвоката, подозреваемого, друга жертвы, свидетеля или, наконец, труп. Во-вторых, сериал снимался прямо на улицах. Это продюсерское решение принесло городу около двух миллиардов долларов, если считать разрешения на съемку и наем местной рабочей силы. В последние несколько лет часто можно было услышать недовольное брюзжание ньюйоркцев, что вот, мол, приходится идти от метро к дому в обход, потому что путь преграждает съемочная группа «Закона и порядка». Брюзжать брюзжали, но втайне обожали эти неудобства. «Законники» были всюду. Семь лет назад они даже обосновались у входа в мой дом; если хотите взглянуть, где я живу, пожалуйста: четырнадцатый сезон, серия Bodies, момент, когда пожилому следователю Ленни Бриско на секунду становится плохо. Как подобает богатому эксцентрику, «Закон и порядок» оставляет после себя двух безмозглых дочерей – отколовшиеся от него сериалы Special Victims Unit и Criminal Intent – и тысячи обездоленных прихлебателей.

Конец третьего сериала, «24», испустившего дух в тот же день, Нью-Йорк вообще не заметил. Это было омерзительное консервативное фэнтези о бравом спецагенте Джеке Бауэре, сотнями валящем врагов отечества (в предпоследней серии он вполне буквально выпотрошил российского дипломата – тот, видите ли, проглотил важную для сюжета сим-карту). Но окончательно разлюбить его мы успели еще раньше. В последнем сезоне продюсеры «24» совершили грех, который зрители «Закона и порядка» не прощают: перенесли действие в Манхэттен… а снимали в Лос-Анджелесе.

****

Нью-Йорк умудрился даже разочароваться в собственном горячо любимом мэре. Как выяснилось, Майкл Блумберг, избранный в прошлом году на третий срок, нам изменяет. Всем восьми с половиной миллионам ньюйоркцев. Давно и регулярно. И изменяет не с какой-нибудь Филадельфией – мы бы это поняли и простили, как-никак первая столица США, – а, стыдно сказать, с Б­ермудами. Как доказало до комизма дотошное расследование в New York Times, мэр наведывается на острова как минимум дважды в месяц. Настолько часто, что у него там есть любимый ресторан, в ресторане любимый стол, а на столе любимое блюдо – стейк, припудренный толченым кофе. Ассистенты мэра уже научились не назначать никаких пятничных встреч и приемов после десяти утра: по пятницам, кое-как разобравшись с утренними делами, Блумберг спешит в аэропорт и исчезает до понедельника. Но ничего, как любые ревнивые супруги, мы знаем, что когда-нибудь развеются и бермудские чары. Кроме того, этот архипелаг не так уж далеко от Мексиканского залива.