Сегодня участники проекта «Сноб» обсуждают способы спасения от головной боли, а врачи со всего мира — ее причины. В конце недели на 52-й ежегодной конференции Американского общества исследования головной боли было представлено более 200 работ 500 участников. В рассылку пресс-релизов попали четыре наиболее заметные работы — про причины и про следствия. А про лечение пока что ничего — потому что головная боль неизлечима. То есть кому-то что-то помогает, но это как с простудой: настоящей «волшебной пилюли», которая работала бы по какому-то предсказуемому механизму и давала бы 100-процентный результат, нет.

Мозг болеть не может: в нем нет нервных окончаний. Болят оболочки, в части случаев — от спазма сосудов, в части — от их расширения (именно поэтому алкоголь в каждом случае — это рулетка: или поможет, или сделает хуже); а иногда сосуды ни при чем, в этих случаях болят мышцы скальпа. Также неизвестно, как диагностировать эти три состояния у конкретного пациента, и причины, приводящие к запуску конкретного приступа, особенно в случае хронической и тяжелой боли (мигрень), неизвестны.

Лечение тяжелой мигрени — стрельба в цель наугад; если помогают анальгетики — это благодать, но людям с настоящей хронической мигренью анальгин — что слону дробина. Части пациентов (неизвестно, в чем их особенности) хорошо помогают лекарства последнего поколения — агонисты серотониновых рецепторов, правда, иногда от них кровь делается зеленого цвета, и стоят они по 20 долларов за таблетку. Остальные мучаются; известны случаи суицидов. Но это про плохое — мы еще вернемся к плохому, а сначала — про хорошее: по крайней мере, один механизм мигрени удается установить надежно, и с ним можно бороться.

Работа Пола Данхема и коллег из Центра биомедицинских исследований Университета штата Миссури показала: недосып — надежный способ заработать мигрень. На уровне догадки это было известно и раньше, но Данхем имел дело с молекулярным механизмом: у крыс, лишенных стадии быстрого сна, в нейронах, которые непосредственно участвуют в развитии мигрени, выделяются особые белки. Эти молекулы понижают порог активации «нейронов мигрени». Сама активация наступает, возможно, от каких-то еще причин, но недосып резко повышает вероятность этого события.

Работа группы физиологов из Мюнхенского университета показывает, что хроническая мигрень — это комплексное заболевание: у исследованных пациентов даже вне приступа, то есть «в мирной жизни», в мозгу регистрируется абнормальная электромагнетическая активность. Это интересно потому, что может вести к пониманию общего механизма мигрени: что с ним вообще не так. Хотите, расспросим авторов, появились ли у них какие-то догадки: на что похож мозг этих жертв, что с ними не так?

Другая работа лежит в области психологии. Психолог Гретхен Титйен из Университета Толедо показала: жертвы плохого обращения в детстве страдают мигренью чаще. Сексуальные домогательства, эмоциональные и физические наказания, сцены домашнего насилия, наркоманы и алкоголики среди членов семьи — все эти факторы повышают риск хронических мигреней в зрелом возрасте. Это важно: ведь раз у мигрени есть существенная психологическая составляющая — значит, есть смысл в любых ритуалах, которые успокаивают нас. Неслучайно во многих исследованиях лекарств от мигрени людям так хорошо помогает плацебо; а наши подписчики в дискуссии на главной странице рекомендуют секс и теннис.

Завершим на самой мрачной ноте, ибо тема располагает. Выясняется, что люди с хронической головной болью подвергаются систематической стигматизации чаще, чем люди с рассеянным склерозом, инсультом, эпилепсией, болезнями Альцгеймера и Паркинсона. Группа из Университета Джефферсона (Филадельфия) изучила около 300 пациентов с мигренью, работая с новыми опросниками для измерения стигматизации из 24 блоков. «Стигма — это отрицательная оценка, взгляд на человека как на “запятнанного”, основанный на каких-то его качествах» — определение социолога Ирвина Гофмана 1963 года.

Социолог Ирвин Гофман, 1922–1982
Социолог Ирвин Гофман, 1922–1982

Нет сомнений, что такое давление должно действовать на самооценку и тем самым подхлестывать болезнь — и это замкнутый круг. Что может быть хуже, чем, сваливаясь в черноту очередного приступа, ненавидеть себя, а не жалеть. Эта скрытая до сегодняшнего дня травля — загадка для меня. Вы чувствуете ее на себе? Как бы вы сформулировали: что плохого думают окружающие о людях, мучающихся мигренью? И как остановить это безобразие?