Что видит наша внутренняя ящерица

Верить собственным глазам полезно, но необязательно. Свежая статья, которую опубликовали в Nature нейрофизиологи из Мэриленда, доказывает: привычный для нас мир в красках — это картинка, которую мозг решает показать сознанию, некий необязательный бонус к жизненно важной работе зрительного центра в таламусе, называемого LGN — ядром латерального коленчатого тела. Как и положено серому кардиналу, LGN трудится незаметно. Однако его решения самые быстрые и выполняются мозгом неукоснительно, часто без нашего ведома. Началось это открытие не с обычных людей, а с того, что ученые искали объяснение феномену blindsight'а, «зрения слепых». О чем речь, проще всего понять из видео полуторалетней давности.

По коридору осторожно, мелкими шагами идет человек — некто TN. Кажется, что здесь минуту назад закончился обыск: на пути у TN валяются офисный лоток для бумаг, корзина для мусора, коробки и почему-то штатив от видеокамеры. Все это он уверенно обходит. Парадокс вот в чем: TN не видит ни мусора на полу, ни медиков, ни коридора.

TN — необычный слепой, жертва редких обстоятельств: травма, которая разрушила его зрительную кору сразу в двух полушариях, оставила невредимыми глаза и подкорку. По ощущениям разница с обычной слепотой невелика: он живет в такой же темноте, как и те, кто лишился глаз. История про препятствия была для него сюрпризом: по его собственным словам, он просто шел вперед. Мозг вел человека по безопасному маршруту, не ставя сознание в известность.

Чтобы выяснить, где прячется blindsight, авторы статьи в Nature организовали не слишком гуманный эксперимент над макаками. Животных частично ослепили, удалив тонкий слой зрительной коры в затылочной доле. Голову каждой закрепили неподвижно и принялись показывать им контрастные картинки — так, чтобы те гарантированно попадали в слепое пятно. Про картинки было известно, что те вызывают возбуждение у зрячих макак. И вот из показаний fMRI-сканера следовало, что и слепота не помеха: соответствующие участки мозга «зажигались», когда им было положено. Обезьяны перестали реагировать только тогда, когда LGN специальной инъекцией вывели из игры — «слепое зрение» стало после этого невозможным.

Получается, мозг видит вещи, не всегда осознаваемые. Что же именно он видит? LGN — не просто дублер зрительной коры, который втихую потребляет тот же самый видеопоток. Оказывается, «мозговое видео» в LGN жестко фильтруется: скажем, препятствия воспринимаются, но не различаются. Blindsight дает возможность улавливать даже эмоции на лицах (это определили по нашей тяге подражать: глядя на кого-то, мы незаметно для себя напрягаем те же мимические мышцы, что и человек перед нами — во всем виноваты зеркальные нейроны. Но вот определить пол человека — уже непосильная для «слепого зрения» задача.

Отбрасывая неважное, на серьезные стимулы LGN реагирует быстрее зрительной коры — и в экстренных ситуациях, по сути, берет управление на себя. Мы видим летящий на нас автомобиль — и еще ничего не успеваем сообразить, но уже отпрыгиваем в сторону. Или застываем на месте, если в траве, на краю поля зрения, мелькнула змея. Это древние инстинктивные реакции. Дело в том, что LGN вместе с таламусом — часть так называемого «рептильного мозга», структуры, которая куда старше коры и досталась нам от ящерицеподобных предков почти неизменной. Получается, что «внутренняя ящерица» разбирается в вопросах жизни и смерти лучше нашего изощренного сознания. Хотя, разумеется, допускает ошибки: мир человека, как-никак, сложнее мира рептилий, и шкала ценностей в нем другая. Можно ли как-нибудь приручить «рептильный мозг» — открытый вопрос. Главное — не забывать, что его логика отлична от нашей.