Стюарт Афганский

Оказывается, такие британцы еще бывают, хотя по всем правилам они должны были уйти в небытие вместе с цилиндрами, смогом и опиумными войнами. Империя оказалась чертовски живучей, раз в сто с лишним лет после рождения Киплинга в Британии появляются люди вроде Рори Стюарта (Rory Stewart). Хотя, если совсем уж точно, на свет он появился в Гонконге, а вырос в Малайзии. Это не помешало ему учиться в Итоне и с блеском закончить Оксфорд, по ходу дела умудрившись очаровать наследника престола принца Чарльза.

Тот год между школой и университетом, что все нормальные люди тратят на малобюджетные путешествия по Индии и Австралии, Стюарт провел в шотландском полку, но военная карьера его не увлекла.

Получив диплом, Рори Стюарт попал в Форин-офис. Спустя пару лет на организуемые им в посольстве Ее Величества в Индонезии приемы мечтала попасть вся Джакарта. Он одним из немногих предсказал масштаб азиатского кризиса 1997 года, а после войны в Косово был единственным человеком, представлявшим Лондон в Приштине. Но накатанная дипломатическая дорожка тоже оказалась не по Стюарту.

В 2000 году он уволился из Форин-офиса, чтобы пешком пересечь Азию. Эта идея возникла у Стюарта, когда он гулял по шотландским горам. «Я думал: это же самое прекрасное занятие в мире! Почему я не могу идти дальше? Что за дурацкая у меня жизнь? Я занимаюсь тем, во что я не верю, а ведь можно просто идти, дышать, смотреть вокруг, жить по-настоящему!» — рассказывает путешественник. «Куда, интересно, он денет свои белые льняные костюмы?» — фыркали его знакомые по Джакарте.

За два года в два приема Стюарт преодолел почти 10 тысяч километров от Турции до Бангладеш; он пересек Иран, Пакистан, Индию и Непал. Но настоящие приключения ждали его в Афганистане, где он оказался всего через три месяца после вторжения в эту страну американских войск. «Ты тут первый турист. Сейчас зима. Перевалы завалены снегом. В горах волки, в стране война. Тебе конец», — сказал ему человек из афганской контрразведки. «Я хочу повторить путь Бабура», — ответил изможденный англичанин, вынимая из рюкзака потрепанное издание «Бабур-наме».

Он нанял трех местных провожатых и пустился в путь. Переход длился 36 дней. Шотландец Стюарт выдавал себя за индонезийца, чтобы договориться с талибами (с британцами и американцами они «расправлялись» на месте), а провожатые называли его врачом с Украины, чтобы устроить на ночлег. Когда высоко в горах его наконец бросили его новые знакомые, Рори взял в спутники огромного пса с выбитыми зубами и отрубленными ушами («это не мешало ему лаять как ни в чем не бывало, и я понял, что зря впадаю в патетику»). Добравшись до Кабула, он решил завязать с пешими странствиями, вернулся в Европу на самолете и написал книгу, которую в The New York Times объявили «образцом современных путевых заметок». Книга получила множество премий, а ее автор в мгновение ока сделался авторитетным экспертом по Востоку. Но вместо того, чтобы спокойно делать деньги, консультируя британских политиков и красуясь в эфире американских телеканалов, он снова отправился на передовую. На сей раз в качестве помощника губернатора одной из иракских провинций.

«Его энтузиазм отдавал XIX веком, — вспоминает непосредственный начальник Стюарта Хилари Сайннот (Sir Hilary Synnott). — Все вокруг ходили в камуфляже, а он носил скроенные на заказ костюмы и белые рубашки с запонками. Иракцам это нравилось — ведь тем самым он выказывал им уважение. Для того чтобы разобраться в местных раскладах, он выучил генеалогию всех родов в своих провинциях, числом 21». Само собой, он тесно общался с местными: из своих странствий Стюарт вернулся со знанием персидского, арабского, непальского, дари и урду.

Иракских приключений с лихвой хватило Рори на следующую книжку, они же помогли ему с новой работой. В 2004 году по предложению принца Чарльза Стюарт открыл в Багдаде ремесленное училище. «Мне выделяли по 10 миллионов долларов в месяц, деньги поступали в запечатанных пакетах. Иракцы требовали, чтобы я ежедневно отчитывался о ходе работ. "Мы восстановили 240 школ". — "И это все?" — "Все больницы и поликлиники". — "И всего-то?" Я привык к толпам, размахивающим лозунгами "Смерть вице-губернатору!" В 2004 году принц Уэльский предложил мне заняться обучением детей-беспризорников плотницкому делу. И что же? Это оказалось единственным из моих начинаний, которое завело местных. Мэр города с шефом полиции вдруг стали активно выступать перед учениками, а арабские телеканалы наперебой это показывать».

В результате принц Чарльз решил, что ремесленную школу пора открывать и в Кабуле. «А я решил, что могу сочетать этот его интерес с моим — со спасением столичного района Мурад-Хане (Murad Khane). На тот момент он представлял собой пустырь в четыре акра, покрытый толстым слоем мусора. Без воды, без канализации, без электричества», — вспоминает наш герой.

Еще в XVIII веке Мурад-Хане процветал: это был богатый торговый квартал, купцы и чиновники строили здесь роскошные дома и разбивали великолепные сады. К 2006 году на месте былого великолепия остались лишь 60 глинобитных мазанок и хилый базар в тени пары минаретов.

По разработанному еще советскими специалистами в 1976 году генплану, которого намеревался придерживаться и новоназначенный кабульский мэр, весь этот район подлежал скорейшему сносу: опиумные деньги умеют порождать строительный бум не хуже нефтяных.

«Представители семи афганских министерств, восьми иностранных посольств и четырех благотворительных фондов сообщили мне, что моя "идиотская" затея является противозаконной. И все же, вопреки государственной политике, частным интересам и постановлениям муниципалитета, я решил делать свое дело. Мой единственный шанс состоял в том, чтобы положиться на местное население, действовать быстро и надеяться, что правительство не решится снести то, что мы построим», — рассказывает Стюарт.

Для выполнения задуманного он основал благотворительный фонд и назвал его «Бирюзовой горой», в честь древней столицы династии Гуридов. Остатки этой цивилизации попадались ему в горах во время давнего пешего похода. «Деревенские жители преуспели больше археологов», и с раскопок кормилось целое селение контрабандистов.

Пока войска НАТО безуспешно боролись с наркоторговлей, талибы укреплялись на юге страны, смертники взрывали себя на кабульских улицах, а Евросоюз выделял деньги на «гендерное, сельское и административное развитие», бывший военный, бывший дипломат и бывший губернатор на деньги принца Чарльза нанял мастера, который должен был обучать растерявших все навыки горожан древнему искусству резьбы по кедру.

Краснодеревщик познакомил его с самым влиятельным человеком в столице — бывшим чемпионом страны по вольной борьбе, а ныне честным бандитом по кличке Азиз-борец. По протекции Азиза Стюарту удалось договориться с полицией, разгрести мусор (они вывезли из Мурад-Хане 2 тысячи тонн мусора и грязи, а улицы квартала стали на два метра ниже), выкопать колодцы, обустроить канализацию, провести электричество и начать наконец восстанавливать дома. Посланец принца Уэльского проделывал все это в неизменно отутюженном костюме и до блеска начищенных ботинках.

Но дальше деньги принца кончились, и пришлось привлекать волонтеров и спонсоров со всего света. Одни взялись покрывать расходы на ремесленную школу, другие хотели платить за что-то еще. «За год мы разработали план организации движения, чтобы умаслить правительство; вывезли на Бахрейн выставку каллиграфии; разработали несколько моделей биотуалетов (один в нубийском стиле) и оснастили мазанки солнечными панелями. Мы открыли компьютерные классы и бизнес-курсы, а также музей гончарного мастерства; волонтерка из Штатов записала старые рецепты и решила открыть ресторан в одном из исторических зданий. Местные жители предложили нам устроить начальную школу; через час после открытия в нее было записано уже 160 детей. Мы стали давать уроки каллиграфии, истории исламского искусства, английского и дизайна».

Спустя три года президент Карзай наконец смилостивился и решил помогать фонду. Тогда Стюарт бросил главную контору своей «Бирюзовой горы» в старинном форте с захватывающим видом на город и принялся колесить с лекциями по всему свету. Порой он пересекает Атлантику по нескольку раз за неделю; основным местом его работы стал Гарвард.

На одну из этих лекций попал Орландо Блум. Киноактера настолько вдохновило увиденное, что он придумал и успешно продал студии Брэда Питта идею фильма про Стюарта.

Cам же герой всех этих приключений надеется руководить своим кабульским проектом до самого его завершения: «... чтобы лет через тридцать я смог сюда вернуться и с восторгом любоваться Старым городом во всем его прежнем великолепии. Но я не могу вам обещать, что у меня все получится».