Что есть измена? И что есть адюльтер? Ну, с адюльтером понятно: возник он еще в далекие галантные времена, когда, с одной стороны, создавался культ Прекрасной Дамы, божественный образ которой вдохновлял печального рыцаря на благородные поступки и возвышенные мысли, а с другой... А с другой стороны, этими нереальными достоинствами Прекрасной Дамы благородный рыцарь наделял вполне реальную женщину из высшего света, чаще всего замужнюю. Так возник адюльтер — продукт лицемерного общества, в котором следует блюсти рамки приличия. Другими словами, быть при личине, вместо подлинного лица влюбленного рыцаря носить фальшивую маску добропорядочного семьянина. Вот, к примеру, Берлускони — очередная жертва насквозь приличного итальянского High Society (или, как у Пелевина, «Хуй Сосаети»).А что есть измена? Для начала следует заметить, что изменить можно лишь тем, что принадлежит тебе: собственными взглядами, жизненными ценностями, принципами, мыслями и сердцем (душевными качествами). Всем тем, что отличает духовную личность от биологического примата. А вот телом изменить нельзя, ибо нельзя изменить тем, что тебе не принадлежит. В противном случае можно было бы это бренное тело обессмертить — так же, как и душу. Примечательно, кстати, что значение слова «счастье» этимологически ведет к соучастию, сопричастности, принадлежности. К осознанию (сердцем и душой) себя частью другого. Или Другого?Отсюда супружеская измена (я в этом категорически убежден) — это когда люди продолжают оставаться супругами, продолжают выполнять пресловутый «супружеский долг» вопреки исчезновению этого самого, почти кровного, чувства сопринадлежности. То есть врут, лицемерят, соблюдают рамки приличия. А секс на стороне (или, если кому-то больше по душе, «ходить налево») — это всего лишь гигиена тела, это как чистить зубы. Ведь вы же не считаете чистку зубов вне дома изменой?!    Недавно в каком-то интервью Джигарханяна наткнулся на замечательную метафору (притчу): «Чем отличается ребенок от нас, взрослых, — он не стесняется. Он не боится выйти голым к гостям и сказать: "Мама, я какать хочу". Мама скажет: "Так нельзя говорить, сынок!" И будет учить его лжи...»