У меня нет какого-то специального отношения к Сергею Миронову. Он мне безразличен. Я слышал самые разные отзывы о нем. Я слушал очень плохие мнения. Много попадалось ироничных мнений. Не издевательских, как о некоторых других его коллегах по Охотному Ряду, а именно ироничных. Было немало позитивного сказано мне в отношении Миронова. Ироничных и позитивных мнений, признаюсь, было больше. Внешне он производит впечатление интеллигентного и образованного человека, опять же в отличие от некоторых своих коллег по Федеральному Собранию. Но его скоропостижное снятие с постов председателя партии «Справедливая Россия» и Совета Федерации, мне кажется, позволяет сделать некоторые выводы.

Во-первых, Сергей Миронов по существующей в соответствии с законами иерархии в стране был третьим ее высшим лицом. То, что он был отозван со своего поста по решению городского парламента Санкт-Петербурга в основном за критику городских властей, то есть городской исполнительной власти, демонстрирует не только скрытые возможности построенной в России вертикали власти, но и мощь административного ресурса, который может неожиданно откуда-то вылезти и ударить в спину. Федеральная власть воспользовалась своими региональными возможностями. В одночасье на глазах ничего не заметившей страны один из ее руководителей превратился в политический труп.

Во-вторых, отставка Миронова еще раз показала, что прошлые заслуги сегодня в счет не идут. Напротив, они делают тебя более уязвимым. Сколько ни делай для нынешней власти, сколько ее просьб ни выполняй, сколько ни иди навстречу, ни прогибайся и ни заискивай — тебя выкинут, как только в тебе отпадет нужда или как только ты станешь создавать слишком много для нее проблем своей микроскопической самостоятельностью. Безусловно, Сергей Миронов был очень послушным чиновником в политической структуре страны, и это ему помогло в критический момент не больше, чем Юрию Лужкову. Спрашивается: чем же хороши политическое послушание и лояльность в современной России?

В-третьих, короткое выступление Сергея Миронова на заседании Законодательного собрания Санкт-Петербурга перед голосованием по его отзыву не может не впечатлять своей политической смелостью, критичностью и остротой. Почему только — как и в случае с Лужковым — мы услышали о том, что он на самом деле думает о ситуации в стране только в момент отставки? Разве не обязанность любого политика заниматься критическим анализом этой ситуации? Президент страны пишет критическую статью, о которой скоро забывает сам, политические отставники произносят неожиданно острейшие речи… Казалось бы, они и есть радикальная оппозиция. Возникает вопрос об имманентной раздвоенности, если не сказать — лицемерии политического сознания правящего класса России и его отдельных представителей.

В-четвертых, отставка Миронова на фоне практически полного спокойствия в партии «Справедливая Россия» свидетельствует о ее организационном и политическом банкротстве. Эта партия тоже в одночасье стала политическим трупом. Ни одна партия никогда не должна просто так отдавать своего многолетнего лидера на съедение конкурентам, иначе это уже не партия, а филиал тех самых конкурентов. Так что СП подтвердила свою репутацию провинциального филиала «Единой России».

В-пятых, отставка Миронова, выходца из северной столицы, свидетельствует о глубоком кризисе власти Санкт-Петербурга, которая несколько раз в последние годы теряла контроль над ситуацией в городе. Это стало наносить слишком существенный вред федеральной власти. Думать, что с уходом Миронова ситуация в СПб улучшится, — значит, обманываться. Город все больше и больше остается в политическом прошлом.

В-шестых, эта история еще раз продемонстрировала аморальность и слабость политических, не говоря уже про этические, принципов персонажей российской политики на разных ее уровнях. От петербургских депутатов, перебегающих из партии в партию и голосующих, как надо власти, до членов Совета Федерации и аппарата «Справедливой России». Каждый за себя и каждый с властью — принцип политического выживания в сегодняшней политике.

В-седьмых, несмотря на многочисленные декларации и формальные признаки, надо признать крах строительства нормальной и эффективной многопартийной системы в России. «Единая Россия» все больше и больше напоминает КПСС периода застоя. «Справедливая Россия» легко мирится с потерей лидера, навязанной ей ее оппонентами. Потенциальный глава потенциально оппозиционной партии заранее получает согласие у лидера правящей партии и президента страны на то, чтобы стать таковым, когда у него появится время посетить съезд своей партии. Создается еще один политический труп.

Если прочитать, что сказал Дмитрий Медведев на своей недавней пресс-конференции о пользе такой ситуации для развития межпартийной конкуренции и общей пользе для страны, то можно усомниться в собственной адекватности. Не в президентской же — не дай бог! — адекватности сомневаться. То, что война есть мир, уже писал Оруэлл, теперь мы слышим, что отсутствие конкуренции есть на самом деле развитие конкуренции, а монополия на власть — ее новая, видимо, высшая форма.