Новый, 1977 год я справлял в незнакомой русскоязычной компании на Парк-авеню. Там был только что приехавший в Америку Неизвестный — невысокий, плотно сбитый, немолодой уже мужик с агрессивными усами. Очень мачо. Про него все знали громкую легенду, о том, как в 1962 году на знаменитой выставке современного советского искусства в Манеже, он посмел возразить самому Хрущеву. Версий о том, что, собственно, произошло на выставке даже по горячим следам ходило предостаточно, и различались они самым радикальным образом. Все они сходились лишь на том: Хрущев по обыкновению осыпал всех матерной бранью, называл художников «пидарасами» а их произведения «говном», но при этом Неизвестный перед ним не стушевался а что-то ему такое едкое ответил.

Хозяйка нью-йоркской квартиры, как выяснилось, была Неизвестному кузиной. На Новом Году скульптор явно скучал, и, выпив достаточно шампанского, вышел на середину обширной гостиной и громогласно продекламировал:«Из-за леса из-за темного..», — и далее по тексту. Чопорные старые эмигранты, уехавшие из России задолго до ее великой люмпенизации, были в шоке.

Как-то было непохоже, что этот усатый озорник был тем самым Неизвестным, который не испугался самого Хрущева. Ведь чтобы холоп спорил с государем, даже если — тем более, когда — он называется Первым секретарем — в российской истории штука почти беспрецедентная. Как тогда, так и в наши намного более вегетарианские времена. И сегодня, первый человек в государстве обычно устраивает разнос, а кроме Шевчука смельчаков, осмеливающихся открыть рот в ответ, что-то не припоминается.

На днях я вновь встретил Эрнста Иосифовича. Напомнил ему ту старую историю на Парк-авеню и декламацию похабного четверостишья.

«Историю не помню, — засмеялся он, явно польщенный. — Мне уже почти девяносто лет, да и память у меня художественная. Вот лицо ваше мне знакомо, это у меня профессиональное, а историю, нет,не помню».Осмелев, я спросил, можно ли его сфотографировать. Днем я задавал вопросы от участников проекта «Сноб» Филиппу де Монтебелло. Это прославленный бывший директор музея «Метрополитен» и столь же примерно легендарная личность в Нью-Йорке, как Неизвестный в Москве. Сфотографировав утром де Монтебелло, для полноты искусствоведческой картины во второй половине дня я захотел снять и Неизвестного.

«Мне на Монтебелло насрать, — рявкнул он с неожиданной горячностью. — А снимать меня не надо».

И тут все встало на свои места. Сразу стало ясно: да, этот маленький ершистый старик вполне мог осмелиться перечить Хрущеву. А может, он за эти пять десятилетий просто дорос до своей великой легенды.