Чтобы попасть на вечеринку «Утиль-клуба» (ScrapClub), нужно долго и муторно, с несколькими пересадками, ехать на дальнюю восточную окраину Лондона, в промзону Хэкни-Уик, а потом долго блуждать в безымянных переулках между пустырей и заброшенных складских помещений с выбитыми окнами и остросоциальными граффити на стенах. Собственно, сам клуб — это и есть один из пустырей. Меньше чем через год эти места будут растиражированы на тысячах и миллионах фотографий. На переднем плане стройка века с бюджетом в полмиллиарда фунтов — олимпийский стадион. На заднем — сопровождающий его арт-проект, смотровая вышка от главного современного художника Британии Аниша Капура, которую лондонцы называют в лучшем случае «эта красная хреновина», полторы тысячи тонн кроваво-красных перекрученных стальных труб.

На пустыре около ста человек. Они стоят вокруг небольшого возвышения, на котором расставлены всевозможные бытовые приборы, в основном телевизоры, холодильники и микроволновки.

Скоро все это будет уничтожено, превращено в груду обломков, стеклянной крошки и искореженной алюминиевой обшивки. «Утиль-клуб» — это главное развлечение лондонского среднего класса, билеты на очередную акцию распродаются заранее, месяца за два-три. За десять фунтов вам выдают обмундирование и кувалду и выпускают на площадку, где смиренно ждут списанные объекты потребительского культа. У вас десять минут, чтобы выпустить на них всю затаенную агрессию офисного клерка.

«Утиль-клуб» придумали два лондонских андеграундных художника, Ваджид Ясин и Джоэл Каэн. Они считают себя наследниками луддитов — английских ткачей, которые в начале XIX века протестовали против наступления промышленной революции, уничтожая собственные станки. Все это, от пролетарского протеста против потери рабочих мест в пользу технического прогресса до эстетских жестов дадаистов, объявлявших искусством разный мусор, добросовестный посетитель клуба должен изучить по прилагающимся на сайте текстам. Но большинство, кажется, этими абстракциями не заморачивается. Людям хочется просто выпустить пар и наконец отомстить машинам, незаметно завоевавшим все их жизненное пространство. Это самое понятное объяснение происходящего: кому из нас не хотелось от всей души врезать посудомоечной машинке или в очередной раз зависшему компьютеру? Многие пытались, но получили в лучшем случае разбитые костяшки пальцев. Зато кувалда для этих целей подходит как нельзя лучше.

В каске, респираторе и строительных очках ужасно неудобно и душно. После первых же трех ударов становится понятно, что распростертый труп холодильника совсем не такой уж безобидный противник, как кажется. Еще три молодецких замаха, и отлетают дверцы. Но пот уже заливает линзы, поясницу ломит, пальцы распухли, я запыхался, а на корпусе едва появилась пара вмятин. Однако отступать уже как-то совестно, хотя я уже понял нецелесообразность выбора. Лучше  всего, конечно, мониторы и старые телевизоры. Один удар по лучевой трубке — и она с громким хлопком разлетается на массу осколков ко всеобщему восторгу. Куда менее удачен в этом смысле жалобно дребезжащий металлический шкафчик, дверь от старой «хонды», шасси от которой покоится на гигантской свалке металлолома по соседству, и мой холодильник.

Но самым большим успехом среди присутствующих пользуются компьютеры. Люди, которые сидят за мониторами по 16 часов в сутки, с особым ожесточением набрасываются на свое средство производства. Скрежет, треск, методичные удары, уханье и подбадривающие крики в партере. Пухленький мужчина в растянутой футболке отчаянно молотит сразу двумя молотками по корпусу древнего второго «Пентиума», рядом девушка в неприлично низких джинсах с энтузиазмом курочит микроволновку. Но вот звенят два обрезка трубы: ведущий подает сигнал к окончанию раунда. Раскрасневшиеся, мокрые участники утирают пот, хлопают друг друга по подставленным ладоням и сходят в партер. Компания волонтеров утаскивает обломки в стоящий поблизости мусорный контейнер, приносит новую порцию жертв, ведущий вытаскивает из пакета имена следующей группы, и процедура повторяется.

Хотя «Утиль-клуб» проходит более-менее регулярно, где-то раз в три месяца, воскресное собрание обросло массой новых смыслов. Тут и десятилетие теракта в Нью-Йорке, которое Ваджид Ясин называет «самым значительным деструкционистским арт-проектом XXI века», и месяц от лондонских погромов, тоже весьма масштабного всплеска агрессии против общества потребления. Но методичное раздалбывание предметов этого потребления оказывает удивительно умиротворяющий эффект. Все участники сходят со сцены с широченными улыбками, обнимаются и радостно подмигивают друг другу. Кажется, есть отличный рецепт не только спустить пар социального напряжения, но и утилизировать тонны выброшенного на помойки бытового хлама. Главное, чтобы до этого простого и почти бесплатного способа додумалось правительство.