Директору института лингвистики вообще не нравится система экзаменов как таковая, ведь, по его мнению, любой экзамен выявляет лишь какие-то особенности интеллекта. «Мне кажется, что наиболее справедливая система, которая действует в некоторых западных странах, это когда в вуз принимаются все. А дальше происходит естественный отбор. Потому что среди людей, сдавших любой экзамен, что традиционное сочинение, что сегодняшний ЕГЭ, все равно находятся люди, которых мы отчисляем, потому что они не способны или не хотят учиться». Тем не менее за отмену системы ЕГЭ, которой некоторые родители требовали через суд, Максим Кронгауз выступать не намерен. «Некорректность тестов по предметам, про которую много споров, в принципе исправима. Если мы говорим о ЕГЭ как о некоторой экзаменационной схеме, то естественно, что плохие вопросы должны быть исправлены, но это не значит, что плоха схема. Мне кажется, что тут надо дорабатывать сами вопросы. Почему новая система так сложно приживается?  В России все приживается трудней, потому что слишком много помех, одна из которых просто величина нашей страны. Во-первых, любая система подходит не ко всем регионам. Во-вторых, существует желание обойти некоторые правила и законы».

По опыту Максима Кронгауза, отбирать студентов после введения ЕГЭ технически стало гораздо сложнее, потому что теперь абитуриент может подать документы в любой институт. Соответственно, студентов стало гораздо больше, увеличился конкурс, большое количество студентов имеют примерно одинаковые оценки. Состав студентов изменился в сторону большего количества немосквичей. Теперь с хорошими результатами ЕГЭ можно попасть в московский вуз, что раньше было очень сложно или просто невозможно. «Введение ЕГЭ — это была попытка не просто предоставить равные возможности, но и сломить коррупционную систему, — объясняет Максим Кронгауз. — Однако сейчас кажется, что коррупционная система, которую вытеснили из вузов, сложилась в другом месте, а именно в школах, где принимаются экзамены».

Елена Краевская