В 1990 году Лилианна Лунгина выпустила книгу воспоминаний «Московские сезоны» — Les saisons de Moscou. Вышла эта книга во Франции, быстро стала бестселлером и была названа французами лучшей документальной книгой года. Однако в России Лунгина книгу выпускать не захотела. Объясняла, что для своих ее нужно писать иначе, от первого до последнего слова, что со своими нужно говорить о том, чего никогда не скажешь посторонним — не поймут. Режиссер «Подстрочника» Олег Дорман не исключает, что книга стала для Лилианны Зиновьевны своего рода черновиком для дальнейшего устного рассказа.

У Павла Лунгина, когда он говорит об этом проекте, тихий и грустный голос: «Замечательный фильм. Очень мне понравился. Я бы такой не смог сделать, наверное, мне все это слишком близко и по-прежнему болезненна мамина смерть. Но объективно фильм прекрасный. Я узнаю ее там в каждом слове, она абсолютно такая и была».

Павел Лунгин помнит, как три дня подряд у них дома шли съемки: «Снимал чудесный оператор Вадим Юсов. Не знаю, как Олег Дорман сумел уговорить маму все это рассказать, но он смог, и в течение трех дней они снимали, а потом уже последовали десять лет работы, изучения, подбора материалов, они использовали весь наш архив — в общем, все это было довольно сложно. Но это увенчалось успехом, что говорит о том, что самые невозможные проекты иногда реализуются».

Когда в декабре 2008 года в Малом зале ЦДЛ состоялся показ документального фильма Олега Дормана «Подстрочник», судьба проекта оставалась неизвестной: надеялись, что удастся выпустить фильм на дисках и показать на телеканале «Культура».

«Самое удивительное, что канал "Россия" показал этот фильм! — радуется Павел Лунгин. — Я не верил. Я звонил на телеканал "Культура", но подумать, что покажут на "России", — представить себе такого не мог. Это смело с их стороны, потому что фильм получился с позицией, очень человечный, очень гуманистичный, про реальные жизненные проблемы и жизненные ценности. Кроме того, что это история страны с 20-х до 80-х годов — ведь мама рассказывает и о войне, и об эвакуации, и о начале диссидентства, и о дружбе нашей с Некрасовым, Твардовским, Солженицыным, Галичем, — это еще и про позицию жизненную, про отношение к жизни, совершенно иное, чем сейчас. Сегодня совсем другая система ценностей и отношений, поэтому так откровенно и так остро звучит этот фильм. Я знаю, что и Парфенов, и Акунин ходили, показывали телевизионному начальству, уговаривали. И здорово, что все получилось, это что-то внесистемное, это надо было показать».

Ксения Семенова