В очередь, подданные

Три раза пытался попасть в Национальную галерею на огромную выставку Да Винчи. Ажиотаж немыслимый – отпускной период, а в кассах всего пятьсот билетов в день. Сначала пришел в десять утра к открытию – в это время даже очереди уже не было. На следующий день пришел в полвосьмого – и оказался в самом хвосте длиннейшей очереди, вившейся вокруг флигеля, где проходит выставка. Спасибо музейщикам, которые предупредили тех, кому билетов заведомо не хватит, чтобы не тратили зря время. Можно было, конечно, купить у спекулянтов (на eBay цены начинаются от сорока фунтов за билет против шестнадцати в кассе), но я их кормить не хочу, это вопрос принципиальный. Поэтому приехал настолько рано, насколько позволяло метро. Отстоял пять часов, и человек за двадцать до меня билеты кончились.

Но я на этот счет не особо огорчился. За последние полгода я в Лондоне уже третий раз стою в экстремально длинных очередях (до этого семь часов на кастинг в массовку «Анны Карениной» и три – на голосование в посольство), и это вполне себе социологический опыт, достойный описания. Любопытно наблюдать, как себя ведут представители разных народов: французы громко возмущаются, переходя с ломаного английского на родной, соотечественники из не самых воспитанных применяют комплексную тактику: заискивание (ну может, все-таки как-нибудь пропустите, у нас детки и т. д.) и кавалерийский наскок, а англичане подбадривают друг друга стоическими шутками. Местные жители вообще известные любители постоять в очередях, антрополог Кейт Фокс пишет, что даже если англичанин стоит один-одинешенек на автобусной остановке, то он все равно инстинктивно образует аккуратную очередь из самого себя.

А ведь терпение и умение стоять в очередях в 2012 году в Лондоне пригодятся как никогда. Мы будем стоять часами, и не только на выставки-фестивали, но и вообще везде. На носу Олимпиада, а до этого Ее Величество готовится побить рекорд королевы Виктории и с шиком отпраздновать бриллиантовый юбилей – шестьдесят лет на троне. Миллионы туристов, к приему которых город катастрофически не готов, будут бродить как зомби, создавая давку везде, где только можно. Кошмар для мизантропа типа меня. Я как гражданин с наполовину пустым стаканом предсказываю, что Лондон в этом году посрамит все самые смелые макабрические фантазии Дэнни Бойла. Угадайте, кстати, кто режиссер церемонии открытия Олимпиады.

Вообще мало что нагоняет такую тоску, как эта чертова Олимпиада. Вот что прикажете делать тем, кому глубоко безразличны пятиборье и прыжки на батуте? Но спортофобам ближайшие полгода никакой пощады. И еще эти две кошмарные одноглазые пиявки, которых назначили талисманами, зыркают с каждого столба.

А самые большие надежды в смысле бытового хаоса возлагаются, конечно, на лондонское метро. Которое никогда ни комфортом, ни пунктуальностью не отличалось, но в последнее время бьет собственные рекорды по разнообразным неудобствам, доставляемым пассажирам. 26 декабря, в послерождественский выходной, машинисты объявили забастовку, и на тех немногих ветках, которые вообще работали, поезда ходили с перерывом минут двадцать. Ветка «Юбилейная» (Jubilee), пораженная хроническими поломками, так толком и не отремонтирована. Так что если «особый режим обслуживания» (как этот ад скромно называется на сайте лондонского метрополитена) войдет в моду, то к следующему королевскому юбилею жители земель за Харроу, куда еще можно хоть как-то доехать на перекладных, забросят тщетные попытки прорваться в остальной Лондон, одичают и будут питаться случайными пассажирами, заснувшими в ночных автобусах.

Потерял политическую невинность – организовал собственный митинг за честные выборы. Ну то есть как организовал – завел группу на фейсбуке, думал, постоим с друзьями, покричим, пофоткаемся, пошлем товарищам на родину, выразим солидарность. А туда возьми да запишись восемьсот с лишним человек, ехали из Глазго, Брайтона, Рединга, Манчестера. Пришли, конечно, не все, но все равно раз в десять больше, чем мы ожидали, так что полиция попросила нас перенести демонстрацию с Трафальгарской площади к парламенту в Вестминстере. Оказалось весьма благоразумно – одновременно с нами на Трафальгаре планировалась демонстрация за честные выборы в Демократической Республике Конго, на фоне которой мы со своими плакатиками, конечно, смотрелись бы бледно. Политически сознательные конголезцы били в барабаны, дудели в вувузелы, оглушительно скандировали (так что их митинг больше напоминал ноттинг-хильский карнавал), а когда им для справедливости этого показалось мало, пытались перегородить Уайтхолл и даже побили стекла в каких-то лавках.

А с самой площади перед парламентом окончательно выгнали упертых пацифистов, которые с этого пятачка не сходили десять лет подряд и стращали туристов большими плакатами – фотосвидетельствами преступлений всех мыслимых военщин мира. Их предводитель Брайан Хоу, просидевший дольше всех, в прошлом году преставился, полиция по следам августовских погромов под шумок продавила парочку свежих держимордовских законов – и за одну ночь лагерь исчез. А ведь он уже был почти во всех лондонских путеводителях.

Вообще лондонские соотечественники так увлеклись выборами на родине, что за местными новостями все следили разве что в полглаза. Тем временем тут происходила масса интересного. Например, феминистки устроили митинг против, цитирую, дизайнерских вагин. Такие, оказывается, тоже существуют и достойны порицания, если верить феминисткам.

А в речке-вонючке Ли, притоке Темзы, текущем через выселки и промзоны Ист-Энда, видели крокодила. Ну не крокодила, конечно, но местные в один голос клянутся, что кто-то уволок в мутные глубины целого гуся, да так лихо, что тот и крякнуть не успел. Когда выловили, «кто-то» оказался здоровенным осетром. Как туда попал – непонятно. Ихтиологи безмолвствуют. Улов продается на eBay со стартовой ценой шестьсот фунтов. Салтыков-щедринская какая-то история.

Вечерний поезд на окраины, рядом стоят три дагестанских юноши в спортивных костюмах Bosco, в вагон заходит неопрятный джентльмен и начинает до легкой тошноты знакомую телегу насчет «сам я не местный, ночую на вокзале, осталось семьдесят пенсов, подайте на билет до Абердина». Если б дальше прозвучало «Осторожно, двери закрываются, следующая станция Тайнинская», я бы, наверное, разрыдался от нахлынувших чувств. Ностальгия порой проявляется весьма замысловато.С