Грузовые перевозки
Пару месяцев назад мы говорили о том, можно ли возить детей на велосипеде по городу или это чересчур рискованно. Преподаватель экономики Мария Темчина и ее дочь Марина полутора лет провели один день на велосипеде и проехали в общей сложности 30 км по улицам Москвы. Утверждают, что ничего страшного.
11.10
Выехала из дома... и сразу же пожалела об этом. Последним на этом велосипеде ездил муж — я вообще не понимаю, как можно ехать на первой скорости, да еще и с ребенком сзади! Это что-то из области циркового искусства — все равно что балансировать на стоящем колесе. Первые метры, пока не переключила на привычную третью скорость, велосипед норовил врезаться в припаркованный автомобиль или свалиться в лужу. Наблюдавший все это дворник только укоризненно сказал: «Осторожнее!»
11:30
Едем в поликлинику. При виде нас улыбаются, кажется, все участники дорожного движения — от пешеходов до водителей автобусов.
— Какой малыш сидит!
— И не боится!
— Какой шлем у него большой!
— Экстремалы!
— Молодцы, так и надо!
— Мамаша, что вы делаете! Это же ОЧЕНЬ опасно!
— Ой, смотри, как здорово!
11.40
Добрались до поликлиники. Регистратор чуть не падает в обморок: «О, господи! Какая каска!» Педиатр реагирует на велошлем более сдержанно — поднимает брови и хмыкает, но от замечаний воздерживается.
12.40
Обратно едем через парк — и Марина замечает вдали детскую площадку. Теперь у дочери есть своя точка зрения, куда путь держать. Указующие жесты сопровождаются громогласными воплями «туда!» и чувствительным постукиванием мамы по спине. Сворачиваю к площадке. Вот только панаму от палящего солнца я и не взяла — придется Марине гулять в шлеме. Шлем моментально становится предметом восхищения всех обитателей детской площадки. Статус его обладательницы взлетает до небес — с ней охотно делятся совочками и формочками, машинками, заинтересовано спрашивают: «А что это у тебя такое?» Особенно везучим удается шлем даже померить — восторгу нет границ.
13.00
Марина в шлеме подбегает к папе с малышом, которые играют в мяч, и присоединяется к игре. Через несколько минут я замечаю косые взгляды папы в мою сторону и сочувственные — в сторону Марины. Ничего не понимаю. Через некоторое время ситуация проясняется: папа осторожно интересуется, удобно ли малышу все время гулять в шлеме. Не тяжелый? Представляете, как я выглядела в его глазах: сумасшедшая мама, которая нахлобучила ребенку на голову каску, дабы оберегать его от ушибов на детской площадке. Хорошо, в скафандр не одела!
13.30
Едем домой обедать, по дороге останавливаемся у ларька. Покупка хлеба с ребенком за спиной — целый акробатический этюд! Всеми ногами и одной рукой держу велосипед, другой рукой достаю кошелек, третьей беру хлеб, четвертой убираю сдачу.
13.50
Только возле дома обнаруживаю, что одна нога у Марины босая — потеряли сандалию. Разворачиваемся, едем искать. Сандалия лежит посреди улицы, и проезжающие автомобили аккуратно пускают его между колесами.
16.30
После обеда снова приходится садиться в седло — нужно заехать в салон связи. По пути останавливаюсь перед инспектором ГАИ и интересуюсь: где мне положено ехать — по проезжей части или по тротуару? Инспектор отвечает безапелляционно: «Конечно же, по тротуару!» Подумав, добавляет: «Ну а если тротуар не позволяет по нему ехать, тогда уже по проезжей части». Такая формулировка вгоняет меня в ступор: что значит «не позволяет»? «Ну, например, если тротуара нет», — отвечает инспектор.
17:20
Проезжаю мимо книжного развала и решаю проверить слова инспектора. Нахожу брошюру с правилами дорожного движения: «24.2. Велосипеды должны двигаться только по крайней правой полосе в один ряд возможно правее. Допускается движение по обочине, если оно не создает помех пешеходам». Про тротуар — ни слова.
17:50
Доехали до станции метро «Новые Черемушки». Думаю, что неплохо бы спуститься в метро и проехать пару остановок, сократить маршрут. Непреодолимая преграда — лестница, мне по ней в одиночку велосипед с ребенком не спустить. Стоим у входа, рядом с нами печальный узбек безнадежно выкрикивает: «Бесплатный газета! Бесплатный газета!» На мой жалобный взгляд прохожие не реагируют и обходят нас стороной, стараясь не встречаться со мной глазами. Минут через семь печальный узбек не выдерживает: «Дэвушк, давайте я вам помогу». Ой, спасибо! А как же ваши газеты — их можно оставить, никто не украдет? Узбек только мрачно махает рукой: мол, кому они нужны? Спускаемся в метро.
18:00
Контролер непреклонна: в час пик? С велосипедом? Только через мой труп! Вы часов в девять приходите, когда поток спадет! Ну, часов в девять салон связи уже закроется. Смущает меня и ее требование снять переднее колесо. Колесо, велосипед, велокресло и ребенка — четыре габаритных предмета — я между турникетами не протащу. Контролер прерывает мои размышления: велосипед придется оплачивать, бесплатно разрешено провозить только детские велосипеды. Так это же детский — я показываю на ребенка, восседающего в кресле. Такая версия контролера удивляет, и она еще раз пристально осматривает велосипед. И уже более уверенным голосом утверждает, что нет, он не детский.
18:10
В метро так и не пустили. Приходится подниматься наверх не солоно хлебавши. Обнаруживаю на другом переходе рельсы для колясок и с трудом начинаю затаскивать велосипед. Тут же находится добрый самаритянин, вернее, самаритянка — поддерживает велосипед за кресло, чтобы он не перевернулся назад. Выбрались!
18:30
Доезжаем до салона связи. С опаской приоткрываю дверь: не во всех салонах и магазинах рады видеть велосипедистов. (Однажды меня остановили гневным возгласом «вы бы еще с коровой сюда прошли!».) Но сейчас охранник сам подскакивает ко мне и помогает сладить с рулем, который цепляется за дверь, и креслом, которое не пролезает в проем. Ставлю велосипед возле стеллажа с рекламными листовками. Пока мы с консультантом проверяем мою сим-карту и выбираем модель телефона в подарок бабушке, Марина бродит по салону, поглядывая на покупателей из-под огромного шлема. Но терпения ее хватает ненадолго, скоро она подходит к велосипеду и начинает постукивать по колесу: поехали, мол, пора!
Мария Темчина