Проголосовало более 80 тысяч зарегистрированных оппозиционных избирателей из 100 тысяч верифицированных. Из 30 моих кандидатов по основному списку прошли 26, по куриальным спискам — не менее 5 из 15. Так не может быть, но это так. Надеяться на свое особое мнение и меньшинство было глупо: несчастные, вы будете иметь то, что хотели.  

Во главе списка Алексей Навальный, он поддержан более чем половиной избирателей. Высокий антирейтинг и неприятие Навального большинством в оппозиции — неверное предположение. Не имеет смысла даже говорить о «дуумвирате» Навального и признанного лидера левых Сергея Удальцова — вот у кого действительно высокий антирейтинг.  

Удальцов, в отличие от напарника, в последние недели находился в центре новостного потока — и тем не менее единогласная поддержка левых и социалистов не позволила ему войти даже в первую пятерку основного списка. Ответ на вопрос «сколько в оппозиции левых» решился сам собой: это в любом случае не большинство, хотя «Левый фронт» на официальном левом фланге остается главной организованной силой.

Не лучше дела и у социалистов: известный всей оппозиции по астраханской кампании эсер Олег Шеин — на 29-м месте списка избранных. У отца и сына Гудковых результат получше, но радикальное крыло «Справедливой России» выборы в КС явно не выиграло. Как и российская социал-демократия в целом. Даже если считать левых вместе с социалистами единым альянсом (что далеко не так), ничего похожего на контрольный пакет здесь нет. Треть голосов в лучшем случае. (И все же как приятно, замечу вскользь, обсуждать в политологических терминах итоги реальных, а не фальсифицированных выборов!)  

Нет ничего похожего на контрольный пакет и у условных правых и националистов. Предположим, что «блок семи», представленный семью проектами соратников Алексея Навального («Роспил», «Росузник» и т. д.), не аффилирован с самим Навальным. Предположим также, что союз Навального и националистов не более вероятен, чем союз Навального и либералов. В общем, со всеми этими натяжками, с результатом голосования по куриальным спискам националисты не были поддержаны и четвертью избирателей.

Выборы в этом смысле дали неожиданный результат: в качестве левого лидера наряду с Сергеем Удальцовым оппозиция видит в первую очередь Михаила Гельфанда, во вторую — представителей будущей «фракции радикалов» в КС. Например, ультрапопулярного Илью Яшина. Впрочем, настроенные на радикализацию протеста в КС — ярко выраженное меньшинство. Еще один лидер в пятерке выигравших — либерал и радикал Гарри Каспаров, третий номер сверху. Этого результата не ждал, в общем, почти никто — консерватизм оппозиционных избирателей превзошел все представления, но об этом ниже. «Партия Навального» при этом провела в КС четырех из семи своих кандидатов.

«Гражданская платформа» — «партия неполитиков и медиа» — подключилась к выборам в КС, сомневаясь в необходимости самих выборов, выставила десять кандидатов — и прошли все, кроме примкнувшей к «Гражданской платформе» позже остальных Елены Русаковой. Второй после Алексея Навального — Дмитрий Быков. В последние недели часто говорилось о «неприязни» оппозиционного избирателя к «медийным фигурам»  — как оказалось, зря.

Ряд победителей из основного списка, в том числе Борис Немцов, Ксения Собчак и Михаил Гельфанд являются «связующим звеном» между «Гражданской платформой» и несколькими разновидностями различных волн «нового» и «старого» протеста. А значит, идеологическое большинство в российской оппозиции является де-факто большинством либеральным.

Большинство кандидатов стоят на праволиберальных и правоцентристских позициях, они ориентированы на демократический, а не революционный протест. Они акцентируются не на идеологических, а на моральных и эстетических расхождениях с действующей властью. Они отвергают резкую смену общественно-политического строя. Во всяком случае, они явно против и «государства русских», и «социализма с человеческим лицом», и «нового движения к коммунизму», и в целом — против смены парадигмы. Это сторонники капитализма в смысле «обыкновенного для большей части мира способа жить и работать». Это — большинство, это — мы, мы победили, и это — катастрофа.

Проблема в том, что «неполитики» и «другие политики», составляющие даже с учетом голосования по куриям самую влиятельную силу в КС, — в минимальной степени праволиберальная партия. Выборы продемонстрировали то, что должны были продемонстрировать: протестное движение в России в 2011–2012 гг. в первую очередь составлено электоратом несуществующей партии, которая могла бы стать главным оппонентом правящей «партии власти». Алексей Навальный выиграл эти выборы именно как «устраивающий всех претендент на пост президента», но не как лидер предполагаемой собственной партии. Этой праволиберальной партии нет, и выигранные выборы в КС лишь подчеркивают зияющую пустоту в центре протеста. «Гражданская платформа» — общественное движение в поддержку этой несуществующей политической партии: ее нет, выборы вряд ли ее создадут, и большинство избирателей, московских либералов, по-прежнему остаются без формального идеологического, партийного, организационного представительства. Ничего этого нет; место есть, а слова нет.

Вторая  проблема — успех «Гражданской платформы»: все ее конкуренты и в «новом», и в «старом» протестном движении если и представлены в КС, то в меньшинстве. От «Солидарности» и ОГФ до «Оккупай Абай», «Партии 5 декабря» и «Белой ленты». Координационный совет в этом составе минимально соответствует задаче «объединения протеста»: и «новый», и «старый» протест, явно более радикально настроенный и идеологизированный, чем КС, с большой вероятностью будут от Совета дистанцироваться. Если, конечно, КС в новом составе не станет чем-то политически большим, нежели импровизированный Оргкомитет декабря 2011 года. Более содержательным, более технологичным, более значимым.

Поддержан ли КС десятками тысяч участников протестных акций 2011–2012 гг., в которых весьма значительную роль играли левые? Поддержан ли он «старым» протестом 2004–2011 гг. и «новым» протестом? Да, но весьма условно.  

Да, КС легитимен — из чего не следует его «авторитетность» именно для активистов протестного движения. Как сложатся отношения совета с движущими силами демонстраций — студентами, радикалами, анархистами, националистами, «зелеными», «Солидарностью», ЛГБТ-группами, региональными активистами? Разобраться в этом куда труднее, чем просто рассуждать о «социальной базе» КС, которая много шире, чем 100 тысяч зарегистрированных избирателей. КС теперь много проще иметь дело  с абстрактным «народом» — простыми недовольными, не интегрированными в группы по интересам.

Но как? Каким способом? Оппозиционные избиратели своим голосованием отвергли большую часть предложений активных организованных групп. Численность и вес их, отметим, преувеличивались так же сильно, как численность националистов, левых и сторонников «либеральной революции на баррикадах». КС предоставлено право выдвигать идеи «моральной оппозиции властным элитам». Это довольно просто, когда речь идет о собственной, индивидуальной позиции. И это невероятно сложно, когда речь идет о технологической идее: «креативный класс» в большинстве, пусть предлагает, что делать.

Врагу не пожелаешь — предлагать.

Несуществующая праволиберальная партия по существу должна быть «обратным зеркалом» правящей партии. Большинство ее потенциальных идеологов и значительная часть избирателей «партии-призрака» на реальных выборах или являются «пятой колонной» в партии власти, или просто голосуют за «Единую Россию» по принципу «наименьшего зла», за неимением праволиберальной партии, не замешанной в коррупционных сделках. Теоретически шансы избежать решения этой задачи есть. Возможно, развитие политической ситуации в дальнейшем позволит Алексею Навальному выступить со своей уже уверенно центристской программой. Возможно, распространение оппозиционной идеи в более широкие круги граждан России, за пределы крупных городов, усилит вес в оппозиции националистов, социалистов, коммунистов или «старого протеста». Возможно, не сумев договориться с КС, «новый протест» будет успешнее сотни тысяч москвичей правоцентристских политических взглядов. Но это предположения. А пока мы имеем дело с победой и катастрофой: никакой альтернативы не существует, большая часть российской оппозиции — это мы, и за нас никто ничего не придумает.

Было бы проще, если бы выиграли левые, правые, «системные либералы», «новый протест»: у них есть программа, которая большинство полностью не устраивает. Это большинство — за тех, кто, в сущности, программы как описания способа действия не объявлял: «Гражданская платформа» и Алексей Навальный.

Задача 45 выигравших членов КС — не организовывать рыхлый и неоднородный гражданский протест, не согласовывать место и время проведения митингов, не уторговывать внутри себя списки выступающих и уж тем более не быть «переговорщиками с властью».

У избранного состава КС есть только одна более или менее понятная задача — создать для протестного движения реальную повестку оппозиционного политического альянса во главе с правыми либералами. Который будет не только морально, но и технологически, и идеологически, и содержательно привлекательнее «партии власти». Избранный КС приспособлен к решению только подобной задачи — и он в ее решении или будет несостоятелен (увы, шансы этого высоки, в России сложно заниматься такими делами), или продвинется по этому пути.

Как он будет это делать? Было бы легко сказать «а это теперь его проблемы» — но это наши проблемы, КС будет спрашивать об этом у нас, его поддержавших.

Так что, хотим мы этого или не хотим — пожалуйте царствовать, хоть нас этому и не учили. Этот КС проиграет только вместе с нами, отдавшими за него голос: мы знали, за кого и за что голосовали.

Все это, скажу я вам, очень неожиданно.

Автор — заведующий отделом экономической политики газеты «Коммерсант»