СНесмотря на масштабность фильма и участие голливудских звезд (Том Хэнкс, Холли Берри, Хью Грант и др.), «Облачный атлас» — это независимое кино. Насколько было сложно этого добиться?

Лана Вачовски: Cобрать деньги было действительно сложно. Точнее так — было сложно собрать так много денег. Но независимая среда, в которой мы смогли снимать, позволила нам создать один из самых радостных и непринужденных наших фильмов. Никто не следил за тем, идет ли все по плану, не спрашивал — укладываемся ли мы в график. То, что фильм финансировался именно таким образом – прекрасно.

Том Тыквер: И то, что у нас не было ограничений, пошло «Атласу» только на пользу. Не то, чтобы у нас было много ограничений раньше, но обычно приходится постоянно вести переговоры с разными людьми. А это не очень вдохновляет на работу.

Энди Вачовски: Ну, денег нам никто не приносил в чемодане. Мы сами ходили по студиям и просили финансирования, но все нам отказывали. На тот момент, когда мы поняли, что нужно снимать отдельно от больших студий, у нас уже были привлечены азиатские деньги и подключен немецкий сопродюсер. Но иметь за спиной большого партнера нам все-таки пришлось, это позволило заключить многие другие договоренности. И тогда мы пошли в Warner Brothers, жили на пороге их студии и буквально выпрашивали у них деньги. В конце концов, они согласились дать нам внушительную часть бюджета.

СПомимо того, кто и что снимает, у вас были до начала съемок еще какие-нибудь договоренности?

Том Тыквер: Мы хотели вообще снять все вместе — втроем, но у нас просто не было такой возможности. И тогда уже возникли организационные вопросы — кто, где и что снимает. Но вы должны понимать: над фильмом мы работали четыре года, из которых съемки заняли всего три месяца — притом два из них мы работали в соседних студиях. Оставшееся от четырех лет время мы были вместе каждый день — писали сценарий, отбирали актеров, разрабатывали фильм, монтировали. Мы тщательно подготовились перед съемками, все сцены были заранее расписаны — актеры приходили на съемочную площадку и их сразу снимали. Никакого деления обязанностей на самом деле не было. И я думаю, что никто бы не смог понять по фильму — кто из нас что делал.

Лана Вачовски: Да, по фильму этого не понять.

Том Тыквер: У нас бы самих не получилось.

СУ вас в фильме мужчины играют женщин, а женщины — мужчин. Чья это была идея?

Энди Вачовски: Моя. (Громко.)

Том Тыквер: Моя! (Смеется.)

Лана Вачовски: Я не хотела этого делать. Я говорила им — нельзя изменить пол. (Все трое смеются.)

СКлючевая тема фильма, пожалуй, – противостояние личности и репрессивной системы. В принципе, вы почти в каждом своем фильме поднимаете эту тему. Почему это так важно для вас?

Лана Вачовски: (Шепотом.) Нельзя поменять пол. (Смеется.)

Том Тыквер: Мы все застряли в этой теме. Она объединяет нас всех. Ведь каждый человек сталкивается в своей жизни с этой проблемой – иногда более явно, иногда менее. Мы все постоянно сталкиваемся с системой, которая хочет подмять всех под себя — при этом неважно, где человек живет и чем занимается. Пытаться сделать систему более гибкой — наша работа. Дать людям больше пространства. Иногда это превращается в политику, иногда — это эстетическая ситуация и вызов для художника. То, что меня действительно волнует — развитие людей как личностей через искусство, в котором меньше границ, чем в повседневной жизни.

Лана Вачовски: Искусство — это всегда исследование собственной личности. В нашем способе выражения себя – то есть кинематографе — создается много искусства, в котором нет ничего подобного, нет никакого конфликта внутри повествования. У нас конфликт в сюжете всегда очень важен. Конфликт нельзя представить без понятия инаковости. Инаковость – необходимый элемент для понимания конфликта. Возьмем в пример новый фильм о Джеймсе Бонде. Главный злодей «Скайфолла» — из той же разведки, что и Бонд, но чтобы он мог быть злодеем, ему приходится быть геем. Чтобы существовал конфликт и фильм работал, он должен быть «другим». Наши фильмы построены на подобной конструкции.

Энди Вачовски: Конечно, мы рассматриваем такие структуры, но основной компонент всех наших работ — трансформирующая сила любви. Мне кажется, каждый человек должен оценивать себя, когда просыпается утром: готов ли он встретить мир любовью в сердце?

Лана Вачовски: Даешь ли ты интервью с любовью в сердце?

Энди Вачовски: И я думаю, что ответ на этот вопрос должен быть утвердительный.

Лана Вачовски: Или быть циничным и резким, и давать интервью в злобном настроении.

Энди Вачовски: Так и есть.

Лана Вачовски: Я пытаюсь делать это с любовью!

СВ книге Дэвида Митчелла «Облачный атлас» Солженицын упоминается буквально один раз, а у вас в фильме это явно важная референция. Какой смысл вы в это вкладываете?

Лана Вачовски: Технически автор обращается к нему дважды. Солженицын ведь долгое время жил в Вермонте — в городке под названием Кавендиш.

Энди Вачовски: Кавендиш — это город в США. И в книге еще появляется персонаж по имени Кавендиш.

Лана Вачовски: Мы все втроем читали «Архипелаг Гулаг», когда были в юном возрасте. Книга оказала огромное влияние на нашу жизнь, дала понимание капиталистического и коммунистического обществ. И это прекрасно, что Солженицын также оказал влияние и на Дэвида Митчелла. Солженицын был художником и мыслителем, создавшим настоящие произведения искусства, а также свою собственную философию, которая повлияла на нас всех — и на Митчелла, и на Тома, и на нас с Энди. И это очень созвучно главной идее фильма, которая заключается в том, что подобное влияние, которое оказал на нас Солженицын, передается дальше другим людям. Хотя изначально мы хотели следовать книге и не делать такого акцента на Солженицыне в фильме. Но как говорит Энди...

Энди Вачовски: Дети ведь любят Солженицына.

Лана Вачовски: Дети сходят с ума по Солженицыну!

Энди Вачовски: Старый добрый Александр.

Лана Вачовски: 14-летние девочки выстроятся в очередь.С