Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков
Фото: Алексей Барашков

На самом деле, в том, что автомобильные компании обновляют модели с калейдоскопической быстротой, нет ничего хорошего. Это поветрие того же порядка, что и дамочки неопределенного возраста за рулем. Погрузит такая свой безразмерный бюст в бодро разрекламированный «хундай», подберет шубку, надует губки — и шкандыбает себе посередь дороги в светлое постиндустриальное общество. Постиндустриализм эфемерен: производим ничего из ничего, покупаем ни за что и не ценим никак. Отсутствие уважения к творению рук человеческих логически превращается в неуважение к окружающим.

Постиндустриальный автомобиль низведен до товара массового спроса. Уложен на полку в супермаркете где-то между сникерсами и тампонами. Былой брутально-романтический образ рассеялся, как дым от заводских труб — автомобиль сегодня без цвета и запаха, экологически лоялен. Заделался героем уже не романтической, а кредитной истории.

И тут — ХС90. Честным подвесочным скрипом цепляющийся за реальность. Десять лет назад ему забыли установить подогрев руля. Ему бы в музей. Ледяной истукан из скандинавского эпоса. Но вот щелкаешь подогрев сидений на два огонька, включаешь печку — и внешнего мира больше не существует. «Подогрев» — ключевое слово новогоднего путешествия. Второе ключевое слово, наверное, «безопасность». Сани не сани, а встретиться на шведских дорогах в сочельник со всамделишными, а не сказочными оленями весьма вероятно. На этот счет в инструкции по эксплуатации XC90 целых двадцать страниц отведено описанию всевозможных устройств, призванных смягчить последствия дорожной коллизии. Надежнее можно чувствовать себя разве что в любимом кресле у камина.

Отправляюсь из Гётеборга. Повсюду в окнах — елочки-огонечки. На гигантском Эльвсборгском мосту, под которым заходят в гавань океанские лайнеры, выстроилась длиннющая пробка. К супермаркетам. И все же этот праздник, при его иллюзорности, трудно измерить критериями постиндустриализма. Честный, грубовато сработанный, зато на века. Нос моего ХС90 нацелен на северо-восток, навстречу стремительно надвигающемуся новому году. Мягкий свет штурманской лампочки ложится на карту маршрута, как на партитуру «Щелкунчика». Спутница подглядывает в маршрут, не доверяя застывшей на ЖК-мониторе стрелке навигатора.

Бесформенный пучок света от фар — единственное пятно контакта с реальностью на первом отрезке пути. Остальное проступает из ночи намеками: там, где огоньки, должно быть, Хускварна, город мастеров. Слева, стало быть, озеро Веттерн… В Хускварне умеют делать все, от сковород и газонокосилок до мотонарт и винтовок. Почему-то вспомнилось, что спусковые скобы у шведского стрелкового оружия всегда большего размера. Удобнее стрелять в варежках.

Шведов нетрудно уличить в стремлении перестроить мир под себя. Скажем, ремни безопасности. Их придумали не шведы. Но от Volvo только и слышишь: ремни, ремни. И легко веришь. Очень уж шведское по духу изобретение. Впрочем, шведам хватает решимости подтрунивать над своей избыточной рассудительностью и законопослушанием. И сам XC90 — ярко выраженный скандинавский тип. За его рулем место герою новеллы Вилли Брайнтхольста «Скандинавский викинг сегодня»: голубоглазому, худощавому и настолько высокому, что за столом ему иногда предлагают сесть, хотя он давно уже уселся. Собственно, XC90 и есть такой стол — богато сервированный, дразнящий ароматами. В особенности в исполнении R-design.

Праздничное пиршество в разгаре. Когда же разворачивать подарки? Собственно, каждый день за рулем XC90 и стал таким подарком.

Первый выдался странный. Стынущими пальцами фотографирую машину на фоне замка Вадстена, на пустующей стоянке туристических автобусов. Согласен, не совсем на стоянке, а в проезде. Ветер пробирает до костей. Встал, где встал. Откуда ни возьмись подержанный «опель». За рулем — персонаж, уже лет так семьдесят уживающийся со своей неповторимой идентичностью. Как в подобной ситуации поступил бы человек, родившийся чуть южнее? Правильно: объехал, благо вокруг море асфальта. Швед же остановился. Минуту сидел без движения, и только челюсть медленно отвисала. Как только челюсть уперлась в ограничители, швед выполнил короткое, но уверенное движение: колючую утреннюю тишину Вадстены пронизал гудок. Убежден, об этом происшествии написала местная газета.

Недаром в одном из интервью режиссер Симон Стахо (автор ленты «Бац! Бац! Орангутанг» (Bang-bang, orangutang, 2005 год) назвал своих сограждан «атомными бомбами, сидящими за рулем своих больших автомобилей». Из-за непредсказуемости последствий. Ночью по узким улочкам Вадстены дрифтуют на этих самых огромных чемоданоподобных Volvo сумасшедшие фанаты Кейчи Тсучия и Кена Блока.

Вадстену не миновать, если намереваешься проникнуть в закоулки шведской идентичности. Как и пятьсот лет назад, замок не отапливается. Но если те, кто призвал здесь на трон первого шведского короля Густава Васу, не особо переживали из-за этого, то мне экскурсия по замку запомнилась главным образом желанием побыстрей добраться до кабинки с буковкой «М».

Вообще-то рождественской истории и полагается быть такой — седой, заиндевевшей в безвременье. В конце концов, сколько эти рождественские сани носятся по свету, а никто их не видел. Под рукой же все зримо и ощутимо. Руль. Газ. Тормоз. Печка.

Это неправильно — испытывать предубеждение к старому автомобилю. Он не заслужил. Медалей на корпусе XC90 будет поболее, чем на этикетке марочного массандровского вина. Между прочим, XC90 стал автомобилем, однажды заставившим и меня пересмотреть критерии оценки. Впервые за руль этой модели я сел тоже зимой и тоже в Швеции, десять лет назад. Честно: ощущал себя неуверенно. Крены, низкая чувствительность руля в околонулевой зоне, размазанные отклики на команды, фальшивое дерево в отделке салона.

— Создавали для американцев? — поинтересовался я тогда у инженеров.

— Да, и даже завоевали титул «Североамериканский автомобиль 2002 года»!

(Кстати, это был, кажется, первый случай, когда европейская машина удостоилась высшей американской автомобильной награды.)

Писать обидное после того, как меня напоили водкой из ледяных стопок, завернули в оленьи шкуры и дали от души порезвиться на снежном треке, не хотелось. Оперся на неубиваемый аргумент — скандинавскую основательность, свойственную всем изделиям марки.

Некоторое время спустя пришлось вести XC90 телевизионной группы во время пробега по России. Представляете? Вырываться вперед колонны, останавливаться, ждать, пока парни все отснимут, снова нагонять остальных, и так несколько раз. Груженный под завязку оборудованием XC90 носился по долам и весям как угорелый. Эти дороги не знали ремонта с отступления Гудериана. Я тогда многое понял про автомобиль. Про руль, уверенно держащий курс и одновременно не выбивающийся из рук. Про подвеску, позволяющую ходом пролетать ямы. И про себя заодно. Почему сегодня, например, снисходительно принимаю телерекламу Kia Sorento с Пореченковым.

Десять лет кануло… страшно подумать. Продолжаю шуршать оберточной бумагой от новогодних подарков. Норчёпинг! Шведская Венеция. Повод снова задуматься, что собой представляет постиндустриальное общество. Когда-то текстильная столица Скандинавии, чуть ли не полсотни фабрик, десятки тысяч занятых — и сдалась под натиском вьетнамского и китайского ширпотреба. Сколько жителей Норчёпинга сегодня занимаются созданием прибавочной стоимости? Остальные ходят по музеям, бутикам, 3D-кинотеатрам, где им крутят научпоп об устройстве мира, отогреваются в уютных кафе. И, удивительно, вчерашний промышленный квартал — а он расположен прямо в центре, как Кремль, — не производит впечатления заброшенного либо искусственно оживленного. Его энергия неожиданно захлестнула и меня. Я бросился фотографировать автомобиль, забыв про стынущие пальцы и колючий норд из подворотен.

Антураж подыграл. Для объекта, рожденного на заводе, — а заводы, что автомобильные, что текстильные, во всем мире одинаковы, — XC90 вышел на снимках даже слишком одухотворенным.

Обжигающий коктейль Норчёпинга меняю на звенящий, как сосулька, Стокгольм. Удалось ли XC90 за три дня поездки отстоять зрелые ценности? Автомобиль окончательно водворен в гараж. Спешившись, я пытаюсь дополнить путешествие впечатлениями о столичной жизни. В кадр попадают велосипеды. Интересно, здесь зимой на них ездят такие же неформалы, что летом по Москве?

В том, что скандинавский путь — не наш путь, нетрудно убедиться, выглянув в окно. Наши сани едут сами. Дороги лучше солить, чем чистить. И катить на самом захудалом четырехколесном ширпотребе лучше, чем крутить педали или спускаться в метро. Или, скажем, ребенка лучше возить на коленях у мамы — так же удобнее, чем в специальном креслице! Тогда как в компании Volvo задались благородной целью к 2020 году вообще исключить гибель людей в автомобилях, и для этого первым делом интегрировали в автомобиль детское сиденье — и покупать не надо. Правда, только одно, тогда как в шведских семьях нередки трое и более карапузов.

Новый год и детство тождественны. А чем старше становишься, тем больше странных мыслей подкатывает к празднику. Через отношение к детству вообще пролегает водораздел между народами. И в этом смысле сегодняшние шведы успешно исповедуют идеалы, декларировавшиеся когда-то в СССР. Ничего толком не воплотив, мы скатились до постыдных спекуляций на сиротах. А они в своей Швеции почему-то считают, что история о Малыше и Карлсоне пропагандирует педофилию. И пускают восторженные пузыри от произведений Астрид Линдгрен, о которых у нас и понятия-то не имеют! Интересно, сегодня кто-нибудь еще сочиняет добрые сказки? Или только злые сиквелы-приквелы-франшизы вроде «Властелина колец» и «Гарри Поттера»?

Новый год, детство, сказка. Я сегодняшний бесконечно далек от всего этого, несмотря на сказочные подарки, преподнесенные мне XC90. Впрочем, как раз на постмодернистские выдумки я удивительно податлив. Мне сулят новый ХС90. Скоро, скоро. И даже ХС100 — китайские деньги творят чудеса, в которые у взрослого человека веры гораздо больше, чем в Санта-Клауса. Впрочем, я никогда не верил в Санта-Клауса, я верил в Деда Мороза. Красноносого, пьяненького, на битом такси, а не холеного в сверкающих санях. Но вот что по этому поводу говорил Ганс Христиан Андерсен: «Из реальностей сотканы наши фантазии». Как бы то ни было, план по новогодним подаркам я перевыполнил.