У португальского режиссера Маноэля ди Оливейры, отметившего в декабре 104-летие, есть последний фильм: он снят, лежит в сейфе и будет обнародован после смерти. Последний фильм Алексея Германа «Хроники Арканарской резни» тоже был снят много лет назад: декорации средневекового замка для экранизации романа Стругацких «Трудно быть богом» возвели на «Ленфильме» еще в 2001-м, журнал «Сеанс» посмотрел черновую версию лет уже, наверное, пять тому назад, Леонид Ярмольник, сопродюсер и исполнитель главной роли, первые годы работы над фильмом старавшийся быть в интервью дипломатом, уже перестал о «Резне» вспоминать, а фестивальным хитом прошлого года стала швейцарская документальная картина Павла Костомарова и Антуана Каттина «Трудно быть богом», посвященная как раз германовскому долгострою. 

Он всегда подолгу работал над фильмами, воссоздавая приметы советской цивилизации с маниакальным перфекционизмом; любой, самый «случайный» (хотя в его фильмах случайного нет) кадр «Двадцати дней без войны» (1976) — замена многочасовой экскурсии в исторический музей. Он всегда был трудным человеком, генератором проблем — и не только из-за понятной идиосинкразии к советской власти. Сын писателя Юрия Германа, обращавшийся к качественной советской прозе и имевший все шансы на благополучное существование в киноистеблишменте, обрел славу опального гения уже после первого самостоятельного фильма (дебют 1967 года «Седьмой спутник» был снят вместе с Г. Ароновым) — не подрывная, но бескомпромиссно будничная, натуралистичная и бегущая всякой торжественности военная картина «Операция "С Новым годом"» (1971) вышла в прокат только в 1985-м, под названием «Проверка на дорогах», почти одновременно с эпохальным «Моим другом Иваном Лапшиным» (1984). Крах совка не превратил Германа в режиссера «белого и пушистого»: семь лет мучительной работы над «Хрусталевым, машину!» (1998) закончились скандальным провалом в Канне, изрядно обидевшим мастера (допускаю, что сейчас дирекция Каннского фестиваля делает невозможное, чтобы заполучить «Арканарскую резню» в программу 2013-го). Сюжет этого гиперфильма уложится в строку: в 1935-м генерал медицинской службы загремел в зону по «делу врачей», в течение суток был освобожден и доставлен к Генералиссимусу на смертном одре. Но дело, конечно, не в сюжете, а в планетарного масштаба пространстве, кричащем и бурлящем на экране, пьянящем черно-белом трагифарсе, оказавшемся непереводимым на иностранные языки и эмоции. Как прекрасна и непереводима последняя фраза «Хрусталева», брошенная за кадром каким-то свежеотпущенным на волю з/к: «Свобода, бл...!»

В кадре документальной ленты Костомарова и Каттина Герман много и нервно матерится (фраза «Мне осто...бенила эта группа. Вся» вошла в официальный трейлер программы Appellations Suisse на прошлогоднем фестивале в Локарно). Он никогда не стеснялся в выражениях, ни на площадке, ни за ее пределами — речь, конечно, не о мате, но о безоглядности в словах, отпускаемых хоть в адрес коллег, хоть по поводу президента Путина (впрочем, к нему Герман был относительно лоялен, причислял — по иерархии из «Арканарской резни» — к «серым» властителям, которые все же не так вредны и опасны, как «черные»). В последние годы Герман стал главным оппонентом Александра Сокурова — великие петербуржцы схлестнулись в спорах по поводу судьбы «Ленфильма». Он жил неспокойно — как беспокойны и нервны его фильмы. Трудно быть человеком, трудно быть свободным человеком — тезисы всего творчества Германа, сполна подтвержденные и всей его жизнью.