Даже автомобильную монтировку можно употребить как во зло, так и во благо; что уж говорить об интернете? Буквально несколько дней назад мир вздрогнул от исследования кембриджских математиков, показавших, что безобидные «лайки» из
«Фейсбука» (Американская транснациональная холдинговая компания Meta Platforms Inc. по реализации продуктов ‒ социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории России *) можно использовать для проникновения в частную жизнь людей, в том числе и тех, кто никаким «Фейсбуком» (Американская транснациональная холдинговая компания Meta Platforms Inc. по реализации продуктов ‒ социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории России *) отродясь не пользовался (уважаемый член снобщества Ирина Маруценко даже посвятила этому заметку).

Мы на пути к миру тотальной слежки, да. Но не будем унывать: с помощью того же интернета очень даже легко пустить этот мерзопакостный мир псу под хвост. Именно этой теме и посвящена работа американских исследователей, материально поддержанная National Science Foundation. Статья называется так: «Пространственно-географические характеристики коммуникационной сети массового движения». Ребята, собственно, изучали опыт массовой акции гражданского неповиновения. А чтобы отвести подозрения в попытках дестабилизации чьего-нибудь дремучего суверенитета, хитрецы занялись своим собственным бунтом, а именно акцией Occupy Wall Street.

Акция эта продолжалась в общей сложности 36 недель и, в частности, сопровождалась испусканием в ноосферу 6 000 000 «твитов». Именно изучением твитов (а именно примерно 10% от их общего количества) ограничились наши исследователи. И нашли в них много интересного.

Собственно, каждый твит имеет автора и читателей-ретвитчиков, а значит, устанавливает коммуникационный мостик между людьми. Если нарисовать все эти мостики на карте США, получается картинка в виде сеточки. Такую же картинку можно составить и для обычных политических топиков, ни с каким бунтом не связанных. Оказалось, что картинки совсем разные. Революционные твиты — по сравнению с обычными — имеют всего несколько четко выраженных центров (Нью-Йорк, Вашингтон и Калифорния). Коммуникаций между штатами гораздо меньше. Вот как выглядят эти сетки (слева — стабильность, справа — бунт).

Это на заметку тем, кто связывает свои надежды с Уралвангонзаводом. Зря они это. Заметьте, что речь идет о США, весьма и весьма полицентричной территории по сравнению с некоторыми. И все же, стоит начаться реальной заварухе, обмен мнениями внезапно превращается в одностороннюю трансляцию, где весь контент идет из двух-трех центров, а остальная страна оказывается в роли потребителя, то есть слушают, разинув рот.

Ну, то есть не вся «остальная страна» — в местном потоке сообщений тоже выделяются отдельные «трансляторы», причем среди них (в случае OWS) лидируют персонажи левых политических взглядов. Хотя, казалось бы, у правых масса поводов для негодования, но они как-то сравнительно помалкивают. Пищали-пищали, а тут вдруг примолкли. Тоже интересно.

Еще одно интересное наблюдение касается лексики сообщений. Во «внутренних» твитах много информации о том, «где», «куда», «когда» и т. п.  (вспомним, что локальные протестные манифестации происходили практически по всей Америке). А в «общенациональных» — ссылки на СМИ и общая лексика. То есть получается некая самоорганизация: из центров транслируется информация об общей идеологии движения, а на местном уровне решают, куда конкретно идти жечь кое-чей портрет.

Собственно, очень любопытная получилась работа, как-то продолжающая, спустя почти сто лет, линию ленинских «апрельских тезисов (Общество с ограниченной ответственностью «Апрельские тезисы» признано иностранным агентом *) » — про почту, мосты и телеграф. Первый опыт, конечно; но при наличии щедрого финансирования от госдеповских ястребов можно будет разработать вполне сносную теорию, применимую и к другим историческим коллизиям.

Опережаю вопрос, не намекаю ли я, что найденные закономерности можно как-то отнести ко грядущему бунту в России? — ну нет, конечно, это вряд ли. С другой стороны, если таковое событие паче чаяния произойдет, будущие исследователи интернета будут изучать частотность слов «бунт», «революция» и «восстание» в разных источниках в предшествующий заварухе период. И я льщу себя надеждой, что этот скромный текст достаточно богат означенной лексикой, чтобы войти в их статистические выборки. И, собственно, по времени отстоит не слишком далеко.