Родителей — если иметь в виду биологических — у человека бывает двое, а бывает трое. Точнее, не бывает, а будет, и не у всякого человека, а у некоторых младенцев, которые появятся на свет в 2014 году в Великобритании. Англичане первыми в мире собираются узаконить биологический трюк, позволяющий ребенку унаследовать гены троих взрослых.

Процедура, которую называют PNT (pronuclear transfer, «ядерный перенос»), на первый взгляд выглядит жутковато. Отец (назовем его Джон) и мать, по имени, скажем, Энн зачинают ребенка в пробирке. Потом то же самое Джон проделывает со «второй матерью» по имени Мэри. А дальше у эмбриона Джона и Мэри, который пока представляет собой одну-единственную клетку, изымают ядро — ту ее часть, где хранится подавляющая часть наследственной информации. И взамен внедряют ядро эмбриона Джона и Энн. Именно они будут значиться родителями в паспорте. А Мэри отводится скромный статус донора. 

В 2010 году такой эксперимент (когда подопытным эмбрионам не дали развиться) был впервые описан в журнале Nature. А теперь совет экспертов-эмбриологов при британском минздраве рекомендует правительству одобрить эту практику.

Затеяно это не из любви к опытам на людях и не ради эпатажа, а из-за испорченных митохондрий у каждого 250-го новорожденного. Что такое митохондрии? Бывшие бактерии, которые когда-то решились на взаимовыгодное сотрудничество с организмами посложней. С тех пор они живут внутри каждой нашей клетки и вырабатывают 90 процентов энергии тела. На память о прежней самостоятельности митохондрии сохранили свою собственную ДНК. У человека эта мтДНК кодирует всего 37 генов из примерно 25 тысяч, которые содержатся во всем геноме. Это чуть больше одной тысячной — и это весь вклад «второй матери» в геном младенца. Следовало бы написать «скромный вклад», но любой из этих 37 генов дает о себе знать во всеуслышание, если с ним что-то не так.

Митохондриальная болезнь может выстрелить, а может обойти стороной, но выясняется это обычно ближе к 20-летию. Все детство и юность ребенок живет с бомбой замедленного действия внутри клеток, а родители в тревоге ждут первых симптомов. Это может быть синдром Лея, уродующий мозжечок, мозговой ствол и миндалины с необратимыми последствиями для интеллекта. Или синдром циклической рвоты, который испортил жизнь Чарльзу Дарвину.

Будущим родителям проще простого узнать все про такой риск заранее. Для этого анализ своей мтДНК должна проделать мать: это ее митохондрии (при естественном зачатии) достанутся ребенку. Такой анализ дешевле и проще полного анализа генома: расшифровка мтДНК давно стала популярной услугой для интересующихся своей родословной.

В отличие от неисправной ДНК в хромосомах, которая передастся ребенку с 50-процентной вероятностью, в случае с митохондриями есть железная определенность: дефект передастся детям. И вот тут наступает время решать, участвовать ли в схеме с «перепрошивкой» чужого эмбриона или не заводить детей вообще. Для католиков или православных, которые считают момент зачатия зарождением новой жизни, выбор будет особенно трудным: один из эмбрионов при PNT гибнет.

Генетики пробуют обходные пути, когда ядро внедряют в чужую неоплодотворенную яйцеклетку, но масса этических вопросов остается и здесь. Считать ли женщину-донора, которая поделилась своей мтДНК, хоть в некоторой степени мамой? И нельзя ли пойти дальше — подменять целые хромосомы донорским материалом, если те грозят младенцу нездоровьем? С миру по нитке ДНК — бедному геном. Вот только мам и пап у такого младенца будет целый полк.