«Жалобная книга кризиса», потребительский бум, закрытие «Туалета», спектакль Крымова
Многие достойные люди всему на свете предпочитают какую-нибудь узкоспециальную интернет-конференцию – так, словно все самые важные события происходят именно там. Покойный Летов, например, предпочитал гостевую книгу «Спартака». Один мой знакомый микробиолог каждый день торчит на сайте Боба Дилана, как будто жизнь Боба Дилана – бесперывный карнавал новостей. Я же три недели подряд начинал день с просмотра раздела «Ваш аккаунт» на сайте amazon.co.uk – наблюдал, как заказанные еще до кризиса книги медленно и неотвратимо ползут в сторону моего почтового отделения. Наверное, с тем же чувством астрономы наблюдают свет давно погасших планет (в моем случае, потраченных на излишества фунтов). Слава Богу, этому унизительному занятию нашлась замена: газета «Ведомости» завела у себя на сайте «Жалобную книгу кризиса». Этот форум задуман как доска панических объявлений: кого где сокращают, кому урезали бюджеты, кто сколько потерял. Вроде бы, все как везде в мире – грядет «зима тревоги нашей», как выражаются сейчас в Великобритании. Но если вчитаться, оказывается, что стилистика – совершенно другая. Никто не готов подтягивать пояса – и это бы ладно. В сообщениях царит какое-то нездоровое оживление, тревоги нет и в помине – есть, напротив, веселая болезненная толкотня. Если учесть, что целевая аудитория сайта «Ведомостей» – это люди, которые должны первыми пострадать (и уже пострадали) от кризиса, то картина вырисовывается неожиданная. Избавляясь от ненужных книг, я наткнулся на старое издание популярного духовидческого сочинения – «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу». Там сельский священник пересказывает удивительное происшествие. «Крестьянин моего прихода, семейный человек и хорошего поведения, вдруг ни с того ни с сего почувствовал непреодолимое желание кинуться с мостика близ нашего села в темный и глубокий ров. Целую неделю боролся он с этой мыслию и стремлением; наконец, не могши более выдерживать сего сильного побуждения, он, вставши поутру, поспешно ушел и спрыгнул в ров. <…> Врачи единогласно ответили мне, что то был «раж»; я более ничего от них не услышал, как то, что это тайна природы, еще не открытая наукой». Когда читаешь сообщения анонимных инвестброкеров на форуме «Ведомостей», кажется, что причины нынешнего кризиса – сходного, не объяснимого наукой толка. Просто всем вдруг захотелось очистительного дефолта – пусть даже ценой собственного разорения. Захотелось броситься в темный ров. Отсюда эти бесконечные толкования понятия «дно» и советы о том, как его лучше поймать.
***
Тем временем нацболы оклеили Остоженку – район «золотой мили» – листовками с призывом поскорее поддаться панике: «Гражданин! Забери деньги!» (в смысле, из банка). Какой-то прямо-таки кайдан: партия, которой официально не существует, предупреждает о кризисе, которого, по официальной версии, нет. Призрачно все в нашем мире бушующем.
***
Знакомые, решив вопреки всему отправиться за покупками, звонят в священном ужасе. В магазинах техники вместо ожидаемой тоски и запустения – рождественский ажиотаж: сметают все, от плазменных панелей до ноутбуков. В турфирмах – цены не упали, а повысились (зато, как говорят, подешевели туры в Исландию).
Что до одежды, то в бутиках преобладает почему-то советская мода а-ля «Служебный роман». Особенно стереоскопический эффект возникает в ГУМе. На обложке раскиданного повсюду Bosco Magazine – приодевшиеся бременские музыканты, из-под потолка льется Ободзинский, а рядом светится «Гастроном номер 1» – дикий гибрид «Глобуса Гурмэ» и спецраспределителя (там даже скидочные карты называются «карты спецобслуживания»). Когда Loui Vuitton пару лет назад выпустил сумки, копирующие популярные у наших челноков клетчатые баулы, отечественный фэшн-глянец не заметил их совершенно невероятным усилием воли. Потому что непонятно как реагировать: баулы явно не задумывались как шутка, а всерьез советовать посетительницам московского бутика купить их вместо сумки Birkin – тоже немного самоубийственный ход. Но со «Служебным романом», кажется, должно быть попроще.
***
Закрылась ретроспектива Кабакова. На Винзаводе инсталляция «Туалет», куда все время змеилась очередь, превратилась в инсталляцию «Закрытый туалет»: точная копия привокзального сортира все еще стоит, но на дверях висят пудовые замки. Смешно, что какие-то остаточные смыслы она все равно генерирует: часть посетителей искренне принимает ее за туалет, часть чувствует, что тут что-то не так, но не понимает, что именно. На моих глазах компания студентов, которая не слышала, что ретроспектива закончилась (тем более, что у Гельмана еще показывали «Игру в теннис» с Гройсом), решила, что Кабаков так и задумал: замки и все прочее выглядели очень убедительно. Потому что как инсталляция может быть закрыта? Она либо есть, либо ее нет.
***
В «Гараже» все обсуждают две вещи: как будут разбирать эту красоту – выстроенный с нуля фальш-музей. И судьбу собственно «Гаража» – который, как известно, сдан в аренду Дарье Жуковой на два, что ли, года, а потом на его месте должен появиться Музей еврейской культуры.Получается закольцованная композиция: Кабаковы придумали и тут же уничтожили достоверную модель советского музея типа Третьяковки. А Дарья Жукова создала не менее достоверную модель западной галереи современного искусства – и точно так же должна будет его уничтожить. Почему-то кажется, что и Винзавод ожидает такая же судьба – он тоже очень убедительный и тоже, к сожалению, к реальности вокруг имеет очень мало отношения.
***
Про «Гараж» говорили и на премьерных показах нового спектакля Дмитрия Крымова «Опус №7». Обсуждали, как начальство еврейского центра относится к contemporary art: будет ли грядущий музей аттракционом в духе либескиндовского Музея Холокоста или чем-то совсем другим. Мельников – автор Бахметьевского гаража – был (по легенде) страшным антисемитом, и это многих веселит.
Крымов сделал «Опус» тоже на еврейскую тему. Вообще-то, у него была репутация режиссера тонкого, европейского, придумывающего спектакли из горы всяких ненужных вещей, в сущности, вообще без актеров – девочкам-киноманам его рекламируют как такого нашего Гондри. В «Опусе» тоже много всего придумано (даром, что некоторые находки все уже видели у Полунина). В частности, расстреливают видеопроекцию Льва Семеновича Рубинштейна. Но потом начинается второй акт – и вот тут хоть святых выноси. Двухметровая ростовая кукла, изображающая сперва Еврейскую Маму, а потом Родину-Мать, под бравурный канкан гоняется за фотографиями Мейерхольда и Михоэлса и палит в них из револьвера. Очень Маленький Шостакович играет на горящем рояле – и все в том же духе. Кажется, в последний раз этот обличительный пафос, эти метафоры, это удивительное проникновение в материал мы видели в конце 80-х. «Опус» – это перемноженные друг на друга «Огонек», «Московские новости» и программа «Взгляд». Ну только, конечно, все техничнее, и зритель другой. Если вслед за перелицованной советской воскреснет еще и перестроечная стилистика – тут уж в самом деле захочется хоть в ров, хоть в Исландию.