Перевернутая радуга

*

Сентябрь в Лондоне начался хорошо – с гонки резиновых уточек по Темзе. Реку заполонили двести пятьдесят тысяч уточек, приобретенных участниками по два фунта за штуку. В этом году к гонкам допустили только изготовленных на заказ голубых уток, так как в прошлом году в соревнования влезали обычные желтые утята из магазина (которые не оплатили свое участие, но претендовали на призовой фонд). Уточка-победитель получила десять тысяч фунтов. Остальные деньги, как и заведено, пошли на благотворительность.

**

К середине месяца, однако, стало как-то не до уточек. 14 сентября около двух часов пополудни, когда сероватый норд-вест разогнал привычную изморось, в окрестностях Кембриджа появилась перевернутая радуга. Оба ее конца тянулись не вниз, к горизонту, а, напротив, смотрели вверх. Перевернутая радуга – редкое явление природы, которое к тому же считается крайне дурным знаком. Через несколько часов подал заявление о банкротстве Lehman Brothers, один из четырех крупнейших инвестиционных банков мира. На следующее утро кризис охватил все финансовые центры мира, в том числе Лондон.

Среди четырех тысяч сотрудников лондонского офиса Lehman Brothers – несколько десятков русских. В глобальном разделении труда работников финансовой индустрии российские сделки осуществляются из Лондона, а не из Нью-Йорка или Токио. Поэтому в небоскребах банков трудятся тысячи русских, работающих с клиентами из Москвы и Киева, Астаны и Баку. После объявления о банкротстве сотрудники Lehman Brothers по-прежнему ходили на работу, надеясь на то, что их подразделение кто-то купит (как британский банк Barclays купил нью-йоркское инвестбанковское подразделение). Как объяснили мне финансисты, рассылать резюме особого смысла все равно не было, потому что в финансовой отрасли никого не нанимали уже много месяцев. С начала года из-за мирового кризиса в городе в финансовом секторе потеряно около двадцати тысяч рабочих мест.

Казалось бы, что такое потеря нескольких десятков тысяч рабочих мест для города с восьмимиллионным населением? Но триста тридцать тысяч сотрудников финансовых институтов создают около трети валового продукта мегаполиса. От доходов инвестбанкиров зависят очень многие. Это магазины по продаже костюмов и галстуков на Сэвил-Роу и дизайнерских сумок и ювелирных изделий на Найтсбридже. А также риэлторы, уборщицы квартир, выгульщики собак в парках и тренеры по фитнесу. Вот, например, Денис, тренер из Литвы, жалуется, что за последний месяц потерял сразу шестерых клиентов, работавших на Острове собак.

Isle of Dogs – так называется район компактного проживания лиц банковской профессии. Сначала этот искусственный остров в дельте Темзы называли Isle of Docks (Остров доков), но со временем порт пришел в упадок, доки закрылись, район превратился в трущобы, и «собачье» название стало более подходящим. Нищета была до того безнадежной, что в 1970 году местные жители в отчаянии отделились от Великобритании, провозгласив себя «независимой республикой». В конце века на месте доков построили офисные небоскребы, и остров превратился в «город будущего». На въезде теперь – напоминающий о былой «независимости» шлагбаум (остров – частная собственность, подозрительных могут не пустить). Сейчас этот шлагбаум – как санитарный кордон вокруг очага эпидемии безнадежности. По ту сторону кордона жертвы эпидемии выносят из офисов коробки с личными вещами и на «столовые» карточки, которые вот-вот заблокируют, оптом скупают ассортимент местных кафе: шоколадки, пакеты молотого кофе, печенье.

Сверхбогатые выходцы из России, впрочем, будто и не заметили мирового кризиса и двукратного падения московских биржевых индексов. Эта часть русского Лондона за годы присутствия здесь стала для британцев настолько своей, что поставляет бесконечный материал для светской хроники и The Sunday Times Rich List, списка самых состоятельных жителей Соединенного Королевства. Евгений Лебедев, сын известного банкира и парламентария и близкий друг актрисы Джоли Ричардсон, в самый разгар кризиса пожертвовал Фонду дизайна моды Анны Винтур полмиллиарда долларов. Девелопер Владислав Доронин (который, как утверждает желтая пресса, собирается жениться на Наоми Кэмпбелл) заказал самой дорогой студии дизайна интерьеров Candy & Candy некий грандиозный проект. А русские коллекционеры стали главными покупателями на сентябрьском аукционе работ Дэмиена Херста – одного из самых известных и самых дорогих современных британских художников (всего на этом аукционе Херст продал работ на 198 миллионов долларов).

Еще в июне, когда в Англии пресловутый credit crunch («кредитный слом») уже успел превратиться из газетного клише в образ жизни, жена московского мэра Елена Батурина купила дворец Уитенхерст, известный как самый большой дом Лондона, уступающий по размеру только Букингемскому дворцу. Поэтому мало кто усомнился в достоверности сентябрьского газетного сообщения о том, что один петербургский бизнесмен пожелал «побольше узнать о жизни Робина Гуда» и для этого решил остановиться вместе со свитой из сорока помощников в музее Ноттингемского замка. Новость облетела британскую, а затем и российскую прессу. Но пока бизнесмен, решительно опровергнув домыслы ноттингемских репортеров, собирался подавать на газету в суд, публика на английских онлайн-форумах продолжала обсуждать, сколько недополучил музей из-за своего не в меру консервативного руководства, лишившего экстравагантного русского возможности разместиться в историческом памятнике.

Этот эпизод – воплощение как бы другой, параллельной реальности, в которой не существует ни кризиса, ни обвала на биржах, ни страха перед будущим. Но даже в мире болезненно-реальном, обитателям которого полагается определенная порция уныния, встречаются те, кто не спешит с пессимистичными выводами. Юлия Берещенко, директор группы UniCredit по инвестициям в рынки акций, – в числе тех немногих, кто считает, что околокризисная истерика напрасна. Максимум, что, по ее мнению, грозит уволенным из Lehman Brothers, – это переезд в район попроще: «Я знаю массу людей, которые после увольнений и сокращений использовали свободное время для восполнения пробелов в бизнес-образовании». Еще в 1996 году Юлию научили в одном из американских инвестбанков: в идеале банкиру надо менять место работы раз в два года, иначе теряешь хватку. Финансовый бизнес жесткий, риски огромные, надо быть всегда начеку, готовым начать жизнь с нуля. Юлия прошла кризис 1998 года в Москве, для нее кризис – шанс, а не риск.

Даже в условиях относительного спада Лондон вряд ли растеряет свои главные черты. Банки не станут переносить свои штаб-квартиры во Франкфурт или Милан, а английский язык лишь продолжает свой марш к мировому господству. Самолеты в Хитроу по-прежнему летают более или менее по расписанию (несмотря на провал с открытием пятого терминала), а на лондонскую неделю моды с 14 по 19 сентября съехались модельеры и знаменитости со всего мира. Конечно, в этом году лондонская неделя оказалась на задворках внимания прессы и горожан, потому что совпала по времени с финансовым кризисом. Тем временем в неделе участвовал целый десант дизайнеров из России, от Игоря Чапурина (которого здесь прозвали «русским Диором») до Дениса Симачева и Алены Ахмадуллиной. А на подиумы выходили девушки с русскими именами: Наталья Водянова, Саша Пивоварова и Влада Рослякова.

Относительный упадок может вдохнуть в город новую жизнь, как уже случалось ранее – как с Лондоном целиком, так и с его районами. Заброшенная десять лет назад Брик-лейн на востоке города или рай для маргиналов Брикстон на юге давно превратились в модные местечки для творческой тусовки, вслед за которой потянулись студенты, а за ними – профессионалы. Потерявшие работу инвестбанкиры смогут наконец перестать работать по восемнадцать часов в день и, возможно, найдут себе то занятие, от которого будут получать не только финансовое вознаграждение, но и моральное удовлетворение. Покупатели лондонской недвижимости смогут приобрести ее по более реальной цене – к концу 2010 года снижение цен может составить 30–40% от пикового уровня сентября 2007-го. С лондонскими банками станет проще конкурировать иностранцам, которые сегодня задешево могут купить целые подразделения банкротов. Новые, полные надежд потенциальные сотрудники будут как раз наготове: никогда в Лондонской школе экономики не училось столько студентов из России, как сегодня.

Газеты и аналитики признают тщетность прогнозов. «То, что творится на мониторах трейдеров, противоречит здравому смыслу, этого просто не должно происходить», – сквозной мотив комментариев. Когда прогнозы бессильны, в игру вступают знамения и приметы. 14 сентября 2008 года – стало быть, високосного – мне и смущенному населению Британии явилась перевернутая радуга. Параболическая ли это кривая, которая, дойдя до самого дна, неизбежно развернется и устремится вверх? Или просто небесный «смайлик», ухмылка по поводу пустых тревог? Напоминание о том, что все на свете проходит?.. С