Падают, но не сдаются
*
У входа в театр Шатле толпились люди и с недоумением поглядывали на многочисленные бочки с разожженными в них кострами. Капельдинеры, обряженные в звериные шкуры и семинаристские костюмы, спокойно, но настойчиво подталкивали их внутрь, где переодетые в священников гардеробщики молитвенным басом предлагали оставить верхнюю одежду.
В Шатле в честь столетия «Русских сезонов» Дягилева давали оперу Клаудио Монтеверди «Вечерни Пресвятой Девы», режиссером которой стал Олег Кулик (театр вообще славится экспериментами: в прошлом году, к примеру, солист групп Blur и Gorillaz Деймон Албарн поставил тут спектакль «Путешествие обезьяны на запад»). Выйдя на сцену, Кулик на русском предложил всем принять участие в «коллективном сеансе космической литургии». Доносящийся откуда-то из-за кулис молитвенный бас синхронно переводил французским зрителям вступительную речь режиссера. Будто на сеансе гипноза Кулик пообещал, что в следующее мгновение все забудут «об окружающем мире, мобильных телефонах, кризисе и даже об аплодисментах», и исчез за кулисами. А в партере подняла неистовый крик женщина и, чертыхаясь по-итальянски, выбежала из зала. После чего началась опера, странная во всех смыслах.
Переодетые в монашеские сутаны хористы находились на балконах и в партере, на шее у них висели переливающиеся всеми цветами флуоресцентные фонарики. Обряженный в черную рясу дирижер Жан-Кристоф Спинози поворачивался лицом то к залу, то к оркестру (который по настоятельной просьбе Кулика перебрался из ямы на сцену), активно размахивал руками без дирижерской палочки, а в какой-то момент и вовсе взял скрипку и исполнил соло. На двадцатой минуте литургического пения в проходах появились люди – это не зрители побежали из зала, а акробаты на руках начали двигаться к сцене. Одновременно стартовало лазерное шоу: в громадное, подвешенное к потолку стекло проецировались человеческие лица, быки, лошади, драконы, звезда Давида, инь и ян (работы художника Дениса Крючкова). Все это время от времени сопровождалось звуками: чириканьем, криком или храпом (их записал петербургский музыкант Гермес Зайготт).
Несмотря на ажиотаж вокруг премьеры, часть присутствующих явно была не готова к такому авангарду. Завсегдатаи театра Шатле, в основном солидные дамы и мужчины профессорского вида, то и дело выкрикивали «kitch» и «ridicule». Однако большая часть публики не только досидела до конца, но и потом четверть часа стоя аплодировала и кричала «браво!», ожидая появления Кулика на сцене. Тот на сцену не вышел, зато с удовольствием общался со всеми желающими в фойе. «Как понимать вашу трансформацию?» – спросила у него одна девушка. «From dog to god», - потеребив бороду, ответил Кулик, впервые в истории вербализовав свое давнее стремление превратиться из человека-собаки в человека-бога.
Если Кулик пошатнул представления парижан об опере, то дизайнер Алена Вольская – о дефиле. Мало того что она устроила показ шуб своего популярного во Франции бренда Poesis Couture в ресторане, так еще и поверх соболя, норки, чернобурки и прочих дорогущих мехов повесила на плечи моделям автомат Калашникова. Посмотреть на это пришли многие местные знаменитости: от создательницы танца «макарена» хореографа Мии Фрай до актрисы Клаудии Кардинале. После дефиле стало понятно, почему позвали именно в ресторан: сначала всех плотно накормили, а потом, раздвинув столы, устроили танцы. Прощаясь, Алена многозначительно шепнула мне: «За русскими будущее». И, по всей видимости, была права.
**
В начале января температура в Париже опустилась до минус двенадцати градусов мороза, и склонные к гиперболам телевизионщики всерьез заговорили о сибирских холодах: по телевизору то и дело крутили сюжеты про русских, купающихся в проруби. Однако французов такой способ борьбы с вирусами не особенно вдохновил. Все бросились утепляться: продажи пуховиков выросли почти вдвое. Но, несмотря на зимнюю экипировку, на улицу выходить никто не торопился: парижане попрятались по домам, и всю первую неделю месяца в городе можно было услышать любую речь, кроме французской. Чаще всего речь оказывалась русской – русских холодом не испугать.
Не остановил холод и коллектив Velorution (от слов «велосипед» и «революция») – его участники проехали по улицам Парижа на разноцветных велосипедах с прикрепленными к багажнику транспарантами «Зимой, без машины, я кручу педали и дышу полной грудью» и «На велосипеде и в варежках я выгляжу элегантно». Правда, на площади Республики велореволюционеры были вынуждены притормозить: место было занято другими демонстрантами, тоже в варежках и тоже с транспарантами. Собравшиеся протестовали против судебной реформы и требовали отставки министра юстиции.
Об этой реформе и о многих других президент Саркози объявил еще в традиционном новогоднем обращении, рассказав также о сокращении бюджета в разных отраслях и пообещав посетить все крупные французские города с советами и поддержкой. Во время путешествия Саркози собирался лично встретиться с трудящимися и объяснить им суть грядущих реформ. Французы не стали дожидаться его разъяснений и тут же вышли на улицы со своими советами, которые в основном сводились к совету поднять зарплаты. Первыми были телевизионщики. Потом протестовали судьи, за ними полицейские, студенты, машинисты метро. В январе можно было с чистой совестью опаздывать на любую встречу и не мучиться, придумывая себе оправдание: история о том, как вам пришлось делать нешуточный крюк, чтобы объехать очередную демонстрацию, стала универсальной.
На фоне сильного роста безработицы трудоустроенные парижане находились в постоянном напряжении, потому что в любую минуту можно было свою работу потерять. Видимо, чтобы снять стресс у сотрудников, многие французские компании вместе с традиционными праздничными сертификатами подарили им ticket psy – дословно: «талон к психоаналитику» (талоны производит частная компания ASP и продает их другим крупным компаниям, которые дарят их сотрудникам). На моей работе многих лично вызвали к офисному врачу, чтобы вручить этот удивительный подарок: врач вкрадчивым голосом, обещая полную конфиденциальность, рассказал о новой услуге и выдал книжку с десятью отрывными талонами на прием к психоаналитику по сто евро каждый. На талонах, правда, уточнялось, что дальнейшие посещения психиатра компания брать на себя не обязуется. Столь щедрый подарок произвел обратный эффект: мои коллеги начали нервно переглядываться в коридорах, пытаясь угадать, кому выдали талоны, а кому нет, и значит ли это, что их счастливые обладатели уже могут складывать личные вещи в коробку. Самые предприимчивые решили на талонах заработать (за полцены они продавались на Ebay). Испугавшись разорения, компания ASP открыла горячую линию, куда можно позвонить и за вознаграждение рассказать о несанкционированном использовании ticket psy.
***
С мыслями о грядущих увольнениях вышли на работу после праздников сотрудники газеты France Soir. Созданная в 1944 году лидерами движения Сопротивления, в шестидесятых газета выходила миллионным тиражом и была одной из самых читаемых в стране. В последние годы дела у издания шли совсем не так хорошо, а в последние месяцы вообще из рук вон плохо: France Soir несла серьезные убытки, тираж упал до двадцати трех тысяч, и в начале января газета сообщила о том, что находится на грани банкротства. Когда надежды уже практически не оставалось, а журналисты France Soir приготовились пополнить ряды демонстрантов, появился «спаситель». Им оказался владелец Объединенной промышленной группы, сенатор от Тувы Сергей Пугачев, в 2007 году выкупивший известную французскую компанию Hediard.
Сотрудники France Soir единогласно проголосовали за передачу акций Пугачеву и замерли в ожидании встречи с ним. В это время по маленькому мирку парижской прессы поползли самые странные слухи о новом хозяине: шушукались, что в прошлом знатный гуляка, Пугачев несколько лет назад радикально изменил свой образ жизни – отрастил бороду, читает молитву, крестится перед каждым собранием акционеров и говорит, что Бог ведет его в делах. Сенатор, правда, знакомиться с подчиненными так и не приехал, вместо него появился его двадцатитрехлетний сын Александр, гражданин Франции. Он и есть официальный владелец контрольного пакета акций France Soir. Моя знакомая Софи, редактор France Soir, рассказала, что на экстренном собрании Александр Пугачев, который большинству сотрудников годится в сыновья, объяснил, что он и его семья «лично обязуются вернуть газете прежнюю славу», для чего собираются «расширить редакторский состав». Журналисты восприняли появление нового владельца как дар Божий. По словам Софи, после собрания многие из них перекрестились.
Русские в Париже, похоже, снова в моде. Старый Новый год тут отмечали в разных ресторанах и барах, будто национальный праздник. В ресторане La Paiva на Елисейских Полях, например, по этому случаю устроили «русский» ужин. У организаторов праздника оказалось весьма курьезное представление о том, чем ужинают русские: подавали борщ, копченого флетана, королевского краба, бефстроганов и мусс из редьки. Ну и наливали более ста видов водки.
****
На вечеринке московского журнала «Мезонин» в галерее фонда Ricard наливали анисовый аперитив и виски. Мероприятие проводили в рамках ежегодного салона мебели и дизайна Maison et objet («Дом и предмет»), на который съехались дизайнеры, архитекторы и скульпторы со всего мира. Небольшая кучка людей сконцентрировалась в глубине громадного зала и обсуждала, что могут означать странные фотографии, развешанные на белых стенах. Не привыкшие к крепким напиткам, слегка опьяневшие французские дизайнеры с любопытством разглядывали посетителей вечеринки. «Кто эта яркая мадам?» – спросил у главного редактора «Мезонина» Натальи Барбье дизайнер Эрик Жизар и кивнул на молодую женщину в неожиданном для Парижа лисьем воротнике. «Ой, да это же Лена Лазарева! Директор московского магазина Doma», – пояснила Наталья и поторопилась их познакомить. «Я очень хочу сотрудничать с русскими клиентами, – уже позже объяснял дизайнер Лазаревой. – Но им сейчас, наверное, не до интерьерных вопросов, как вам кажется?» «У людей, которые много работают, всегда есть деньги, – отвечала Лазарева. – А мои клиенты работают много, так что никакой кризис их не возьмет». Рядом с ними солидный мужчина вовсю обменивался координатами с другим дизайнером, попутно объясняя, что только-только приобрел тысячеметровую виллу, а времени заниматься интерьером у него нет. Сцена вселяла уверенность в завтрашнем дне.
Как, впрочем, и беглый взгляд на гардероб, который напоминал небольшой, но дорогой меховой бутик. «Молодцы русские, – сказали мне друзья-французы, поджидавшие меня неподалеку в ресторане, когда я описала им вечеринку. – А говорят, упали в кризис ниже некуда. Падают, но не сдаются».