18 сентября 2007 года 26-летняя англичанка Керри Вултортон, страдавшая депрессией, приняла яд, вызвала скорую и, будучи еще в полном сознании, передала врачам нотариально заверенное распоряжение не предпринимать никаких действий по спасению ее жизни (living will). Врачи скорой помощи, как и доктора клиники, куда была доставлена пациентка, не посмели противоречить ее воле.
Девушка умерла на следующий день. Это был первый в Британии случай такого рода. Официальное расследование было начато в октябре 2008 года. После года разбирательств судебно-медицинская экспертиза признала действия врачей правильными.
Согласно заключению судебного эксперта (коронера) Уильяма Армстронга, врачи не имели выбора: любое лечение вопреки воле пациентки было бы нарушением закона. По его словам, пациентка полностью осознавала последствия своего решения.
Керри Вултортон считала, что никогда не сможет иметь детей, что и послужило причиной депрессии. Она девять раз пыталась покончить с собой, принимая антифриз. Всякий раз после этого ей делали гемодиализ и спасали жизнь.
Нефролог Александр Хитон, наблюдавший умирающую пациентку, признал, что мог бы провести гемодиализ против ее воли, и тогда Вултортон удалось бы спасти, но врач подчинился ее распоряжению — девушка просила лишь облегчить страдания, но не препятствовать ее смерти.
Решение врачей вызвало возмущение родственников и друзей Керри Вултортон, а выводы эксперта, признавшего действия врачей правильными, встретили решительное неприятие у противников эвтаназии.
Суть претензий сводится к следующему: согласно принятому в 2005 году в Великобритании закону (Mental Capacity Act) врач не имеет права оказывать пациенту помощь, если тот отказывается от нее, а состояние пациента позволяет признать его дееспособным. Распоряжение об отказе от лечения (living will) можно составить заблаговременно. Как отмечает священник и журналист Джордж Питчер, закон написан вовсе не для самоубийц и открывает лазейку для эвтаназии, которая в Британии запрещена. Питчер указывает, что спасенные самоубийцы обычно не предпринимают повторных попыток расстаться с жизнью.
Я прекрасно понимаю дилемму врачей: как можно не попытаться спасти умирающего? И в то же время как можно лечить взрослого, психически дееспособного человека против его воли?
С моей точки зрения, врачи поступили правильно. Попытки самоубийства уже давно не преследуются законом ни в Штатах, ни в Англии. Можно спорить о том, есть ли у человека право на самоубийство (американский Верховный Суд, например, занял по этому вопросу шизофренически раздвоенную позицию), но по крайней мере право на то, чтобы ему позволили умереть, широко признано.
Большинство примеров, когда это право использовалось, касались безнадежно больных. Если они заранее, следуя всем формальностям, оговаривали, чтобы в таком-то случае врачи не пытались их спасти, их решение не оспаривалось.
История Керри Вултортон, конечно, иная, но совсем не уникальная. Известны случаи, когда пациенты по религиозным соображениям отказывались от переливания крови, тем самым обрекая себя на смерть. Ситуацию с Керри отличает то, что она сознательно стремилась к смерти, то есть смерть была не побочным и нежелательным эффектом отказа от лечения, а именно желаемой целью. Но и такие случаи тоже были, например, когда человек, парализованный в результате аварии, решил уморить себя голодом и требовал, чтобы его не пытались спасти. Его жизни ничто не угрожало, он просто больше не хотел так жить. В конечном итоге суд с ним согласился: это была его жизнь.
Мне кажется, история Керри схожа с этой. В своей living will, составленной за три дня до самоубийства с соблюдением всех формальностей, она потребовала, чтобы ей дали умереть, если ее доставят в больницу в результате попытки самоубийства. Еще лишь попросила помочь ей избежать мучений: I would appreciate it if you could continue to give medicines to help relieve my discomfort, painkillers, oxygen etc. I would hope these wishes would be carried out without loads of questioning.
Да, можно спорить о том, является ли человек в состоянии тяжелой депрессии вменяемым настолько, чтобы принимать подобные решения. Керри несколько лет страдала депрессией, и эта попытка самоубийства была для нее далеко не первой. Известно, что многие из тех, кто пытался покончить с собой в таком же состоянии и кого потом спасали, подобных попыток не повторяли. Должен ли врач следовать указаниям эмоционально подавленных людей? Это тяжелый вопрос.
И все же я думаю, что должен. Потому что другое решение еще хуже. У тебя депрессия? А почему? Мы все вместе решим, какие причины уважительные, а какие нет. И если твои причины покажутся нам недостаточными, то, независимо от того, что ты вполне дееспособен и в случае любого правонарушения будешь нести за него полную ответственность, мы не позволим тебе распоряжаться своей жизнью. Она не твоя, а наша. Мы знаем лучше тебя.
Мне кажется, что вопрос, поставленный историей с Керри, не столько нравственный, сколько политический: невозможно придерживаться либеральных взглядов и не уважать права человека на то, что по определению принадлежит только ему и не касается никого другого. Врачи были правы. Впрочем, от этого их дилемма не становится менее мучительной.
Я прекрасно понимаю дилемму врачей: как можно не попытаться спасти умирающего? И в то же время как можно лечить взрослого, психически дееспособного человека против его воли?
С моей точки зрения, врачи поступили правильно. Попытки самоубийства уже давно не преследуются законом ни в Штатах, ни в Англии. Можно спорить о том, есть ли у человека право на самоубийство (американский Верховный Суд, например, занял по этому вопросу шизофренически раздвоенную позицию), но по крайней мере право на то, чтобы ему позволили умереть, широко признано.
Большинство примеров, когда это право использовалось, касались безнадежно больных. Если они заранее, следуя всем формальностям, оговаривали, чтобы в таком-то случае врачи не пытались их спасти, их решение не оспаривалось.
История Керри Вултортон, конечно, иная, но совсем не уникальная. Известны случаи, когда пациенты по религиозным соображениям отказывались от переливания крови, тем самым обрекая себя на смерть. Ситуацию с Керри отличает то, что она сознательно стремилась к смерти, то есть смерть была не побочным и нежелательным эффектом отказа от лечения, а именно желаемой целью. Но и такие случаи тоже были, например, когда человек, парализованный в результате аварии, решил уморить себя голодом и требовал, чтобы его не пытались спасти. Его жизни ничто не угрожало, он просто больше не хотел так жить. В конечном итоге суд с ним согласился: это была его жизнь.
Мне кажется, история Керри схожа с этой. В своей living will, составленной за три дня до самоубийства с соблюдением всех формальностей, она потребовала, чтобы ей дали умереть, если ее доставят в больницу в результате попытки самоубийства. Еще лишь попросила помочь ей избежать мучений: I would appreciate it if you could continue to give medicines to help relieve my discomfort, painkillers, oxygen etc. I would hope these wishes would be carried out without loads of questioning.
Да, можно спорить о том, является ли человек в состоянии тяжелой депрессии вменяемым настолько, чтобы принимать подобные решения. Керри несколько лет страдала депрессией, и эта попытка самоубийства была для нее далеко не первой. Известно, что многие из тех, кто пытался покончить с собой в таком же состоянии и кого потом спасали, подобных попыток не повторяли. Должен ли врач следовать указаниям эмоционально подавленных людей? Это тяжелый вопрос.
И все же я думаю, что должен. Потому что другое решение еще хуже. У тебя депрессия? А почему? Мы все вместе решим, какие причины уважительные, а какие нет. И если твои причины покажутся нам недостаточными, то, независимо от того, что ты вполне дееспособен и в случае любого правонарушения будешь нести за него полную ответственность, мы не позволим тебе распоряжаться своей жизнью. Она не твоя, а наша. Мы знаем лучше тебя.
Мне кажется, что вопрос, поставленный историей с Керри, не столько нравственный, сколько политический: невозможно придерживаться либеральных взглядов и не уважать права человека на то, что по определению принадлежит только ему и не касается никого другого. Врачи были правы. Впрочем, от этого их дилемма не становится менее мучительной.
Эту реплику поддерживают: