Горбачев, Кравчук, Белковский, Макаревич о путче-91: как и зачем это было

Блистательная машина ГКЧП раскололась о феноменальный пофигизм больших легальных персонажей типа Язова и Крючкова. 20 августа я никак не мог дозвониться до Крючкова. Потом мне сообщили, что он уехал вечером на дачу.

Эти путчисты после 18:00 уезжали на дачу! Они были убеждены, что все произойдет само собой, что народ разумен, что надо всего лишь проявить некую партийно-государственную волю, и все немедленно встанут на задние лапки, произойдет чудо и освобождение от либерального кошмара, который с точки зрения ГКЧП захватил Россию… Эти надежды у них были очень сильными. На этом они и споткнулись: никто из них не решился пролить и трех капель крови, не говоря уже о каких-то более серьезных действиях, которые надо было предпринимать.

Любое дело — починку примуса или государственный переворот — надо делать хорошо. Чтобы сделать переворот хорошо, его нужно замешивать на очень большой крови. Его не сделать на фу-фу, оставаясь при этом большими гуманистами. А в ГКЧП были сплошь гуманисты, белоручки и трусы в той или иной мере. Они жили во власти представлений, что в народ нельзя стрелять… Я не обсуждаю моральной подоплеки этих событий, а говорю только об исполнении дела: ГКЧП нуждался в крови, чтобы стать эффективным. Читать дальше >>

Андрей Макаревич, музыкант:

О том, что происходило на ступенях Белого дома в 1991 году, у меня самые светлые воспоминания. Я находился в окружении замечательных и смелых людей. Мне очень жаль, что после победы работа не была доведена до конца. Случилась эйфория, как говорил товарищ Сталин, «головокружение от успехов», поэтому мы сегодня имеем то, что имеем. Не надо было либеральничать с врагами нашей страны, которые устраивали путч. Их нельзя было амнистировать, надо было добиться, чтобы коммунистическая партия покаялась в своих преступлениях, как это произошло в цивилизованных странах. Может быть, мы сегодня бы имели другую страну. Сегодня мы бы не говорили о Сталине как о талантливом менеджере, а о Геббельсе как о талантливом политике.

Станислав Белковский, политолог:

В 91 году остановить распад советской империи было уже невозможно, подобно тому, как невозможно затолкать обратно зубную пасту в тюбик. В тот момент союзные республики уже настроились на независимость: формальную или фактическую. Уже были сформированы элиты, которые связывали себя исключительно с идеей независимости. ГКЧП не мог предложить ничего привлекательного ни политическим элитам, ни народу, ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе. ГКЧП был мертвой рукой, хватающей живых.

ГКЧП мог победить только на очень небольшом отрезке времени в ограниченном географическом пространстве. Крах этой конструкции был неизбежен. Даже если бы ГКЧП смог арестовать Ельцина, взять Белый дом, провести какие-то силовые акции, которые бы закрепили его контроль в Москве и прилегающих территориях, это все равно было бы не надолго. Позитивной стратегии развития у ГКЧПистов не было. Они просто предлагали сохранить поздний советский статус-кво, который надоел всем. Читать дальше >>

Леонид Кравчук, первый президент Украины:

Путчисты хотели сделать все по-старому. У них не было никаких новых задач: они не собирались создавать новые системы жизни, строить демократию, соблюдать права человека, давать свободу регионам. Они заявили о возвращении руководящей партии. Когда я их послушал, я понял, что они хотят возродить Советский Союз в более жесткой форме, чем он был. Этот режим принес людям и голодомор, и гонения за веру, и войны… Ну зачем им было возвращаться во времена, когда люди были рабами, а власть — тираном?

Сейчас надо говорить о другом! Почему мы — Россия и Украина — не смогли пойти дорогой свободы и независимости до конца? Почему Россия сдерживает в своих бывших республиках, не только на Украине, демократические преобразования? Почему она вмешивается в наши дела? Почему она ведет войну на востоке Украины? Почему Россия стала тираном для украинского государства? Читать дальше >>

Станислав Шушкевич, экс-председатель Верховного совета Белорусской ССР:

К ГКЧП я сразу отнесся плохо: я знал нескольких путчистов достаточно хорошо еще по Съезду народных депутатов: Янаева, Стародубцева. Это были отрицательные персонажи, и я считал, что добра от них быть не может. Хотя меня немножко удивляло, что там был Пуго.

Я сразу же понял, что путч — это желание вернуть подлые советские порядки. Поэтому мы подняли в Белоруссии вопрос о том, чтобы созвать сессию Верховного Совета и выразить свое отношение. К сожалению, председатель Верховного Совета был мало просвещен в политических интригах. Он считал, что все хорошо, говорил, что позвонил Лукьянову, что все в порядке. Ему даже в голову не пришло, что все это одна шайка.

Августовский путч окончательно развалил Советский Союз. Наша встреча в Беловежской пуще была лишь констатацией этого факта. Многое зависело от Горбачева, увы, он был не ведущим, а ведомым. Фактически он хотел сохранить Советский Союз в какой-то приличной форме, но понимания того, как это сделать, не было. Когда ему предлагали создать конфедерацию, он отказался, когда же он сам пришел к этой мысли, было поздно пить боржоми. Он вел себя уклончиво, даже трусливо. Референдум был чистой фальшью. Вопрос звучал так: «Хотите ли вы жить в обновленном, хорошем, прекрасном Союзе или хотите жить никчемной жизнью?» Это дало свои плоды: желающих возродить Советский Союз оказалось очень много.

Леонид Прошкин, следователь по делу ГКЧП:

Мне нравится, как делают в Китае: живут без резких скачков. А у нас после развала Союза воевали. В Средней Азии почти во всех республиках воевали. За исключением, пожалуй, Туркмении, где Туркменбаши все удержал в руках. И даже в том, что сейчас происходит на Украине, откликается 91 год…

Очень много ходит легенд вокруг тех событий. Я вынимал из петли маршала Ахромеева в его собственном кабинете. Я выезжал на самоубийство Пуго. Многие говорят, что их убили, но их никто не убивал. Говорят, что Горбачев поддержал ГКЧПистов. Да ни фига не поддержал! Когда 18 августа ГКЧПисты уходили от Горбачева, он их послал, чисто по-русски отправил по известному адресу. И его действительно зажали в Форосе, я с группой выезжал на место и разбирался с этим. У него не было никакой возможности даже позвонить по телефону, вся правительственная связь замыкалась на Москве. А у Раисы Максимовны тогда был микроинсульт. Словом, много легенд, но, честно говоря, все было намного проще. И намного страшнее.

Я часто вспоминаю песню Высоцкого про сумасшедший дом, там есть прекрасные слова: «Мы не сделали скандала, нам вождя недоставало». Не было у ГКЧП нормального руководителя. Иначе все пошло бы совсем по-другому. Но у истории нет сослагательного наклонения.

А уходить от прошлого надо было, потому что в стране было плохо. Да и то, что пришло после ГКЧП, не намного лучше. Из командующих военными округами ГКЧП всерьез поддержал лишь Макашов. Он вывел танки, он поездил, за что его сразу выгнали с поста. Он был «категорически за» ГКЧП. Против ГКЧП был Руцкой. А в 93 году они оказались вместе, и Руцкой командовал Макашовым.

Позже я расследовал и дело 93 года, когда президент воевал с Верховным Советом; я говорил со многими депутатами. И когда они говорили, что президент сломал Конституцию Российской Федерации, РСФСР, я отвечал: «Ребята! А в 90 году кто сломал Конституцию СССР? Вы же!» Ведь Россия первой приняла Декларацию независимости.

Михаил Горбачев, первый президент СССР:

Тут некоторые хвостами виляют и пытаются что-то скрыть, изобретают мифы всякие… Это все чепуха. О путче все сказано и написано. Читайте мои книги, я столько их уже написал, там все о нем.

Маша Гессен: Путин и путч

Татьяна Малкина: Я сразу все испортила

Владимир Сорокин: Жаль, что революция августа 1991-го оказалась бархатной