Инна Денисова: Неизбежная роль

«Сен-Лоран» – вторая за 2014 год кинобиография великого дизайнера, не одобренная, скажем так, фигурантами истории. Со скандалом, но в конкурсную программу Каннского кинофестиваля фильм попал, а теперь выходит в российский прокат с игривым подзаголовком «Стиль – это я».  И за серьезность, и за игривость, и вообще за все хорошее, что на экране есть, несет ответственность даже не режиссер Бертран Бонелло, а исполнитель заглавной роли Гаспар Ульель. Нервный, странный, прекрасный, пугающий. И откровенный.

СИндустрия моды вам хорошо знакома: в ней работали ваши родители.  Их занятие казалось вам рутиной или волшебством?

Ничего волшебного в их работе для меня точно не было. Скорее наоборот, она казалась на редкость скучной. У родителей был маленький бренд, и они вкалывали как каторжные, чтобы держаться на плаву. Папа занят, папа сидит за столом, рисует – вот что я хорошо помню из детства. Впрочем, обнаружить себя через столько лет на папином месте – за столом, рисующим эскизы, в образе кутюрье – оказалось очень волнительным.

СИмя Ива Сен-Лорана вы в первый раз услышали от отца?

Не думаю. Конечно, я слышал это имя с детства, поскольку рос в Париже. А жизнь любого парижанина тесно соприкасается с модой, хочет он того или нет. Бренд Ива был невероятно популярен, и еще мальчишкой я всюду неизбежно натыкался на буквы YSL. Но вот когда я узнал о Сен-Лоране-человеке – даже не помню.

СПервым, кто попытался сделать из вас Сен-Лорана, был Гас Ван Сент.

Лет восемь назад я снялся в его короткометражке, вошедшей в проект «Париж, я тебя люблю». Потом он предложил мне поработать снова: сказал, что хочет экранизировать книгу фэшн-журналиста Алисии Дрейк Beautiful People, только что опубликованную в США. Эта книга одна из интереснейших о жизни Ива Сен-Лорана. Большая часть событий происходит там в период с 1967-го по 1976-й, и Гас хотел запечатлеть то десятилетие (кстати, это же время больше всего интересовало и Бонелло в фильме «Стиль – это я»). Меня эта идея невероятно захватила, но проекту так и не суждено было состояться: во Франции книгу запретили и изъяли из продажи. Продюсер после этого раздумал делать фильм. А я ужасно расстроился: для актера это слишком захватывающая роль, слишком невероятный персонаж. Тем удивительнее было к нему вернуться и все-таки сыграть Ива Сен-Лорана восемь лет спустя – еще более сложного, чем он, возможно, получился у Ван Сента. Книгу я тогда прочитал по-английски, а сейчас, перед съемками у Бонелло, перечитал уже переведенную на французский: и ужасно рад, что имел такую возможность, поскольку вник в суть персонажа глубже. Характер, который я играл, – из этой книги.

СА кто и почему запретил книгу?

Думаю, бывший партнер Ива Пьер Берже был против обнародования такого количества малоизвестных фактов о частной жизни. Но сейчас книга уже продается везде. Правда, по-моему, с некоторыми цензурными купюрами.

СГас Ван Сент предложил вам роль потому, что заметил ваше внешнее сходство с Сен-Лораном, так же как Бонелло?

Ну да, напрашивается такой вывод. Когда мой агент позвонил и сказал, что Бонелло хочет встретиться по поводу проекта о Сен-Лоране, я так и подумал. Если второй режиссер предлагает мне сыграть одного и того же человека, значит, чем-то я на него похож.

Обычно, когда ты похож на знаменитость, люди не дают тебе об этом забыть. Слышишь повсюду: «ты вылитый Жан Рено». Не могу сказать, что хоть раз слышал от кого-то, что похож на Ива Сен-Лорана. Но уже на площадке понял, почему оба режиссера выбирали именно меня. Смотрел в зеркало – и замечал сходства. У нас похожие улыбки, одинаково удлиненный овал лица. Когда мы начали работать, то очень долго подбирали прическу, пытаясь попасть в образ. Перемерили кучу париков. А после, когда стало понятно, что физическое сходство совсем очевидно, началась другая работа. Эмоциональная. Бертран сразу предложил не имитировать мимику и пластику Сен-Лорана, не становиться им, а идти в другом направлении. Я понял, что мне нужно оторваться от реальности, абстрагироваться от всей информации, которую я изучил. И создать собственного Сен-Лорана. Эмоционально прожить на экране – вот как бы я это сформулировал. Если бы я попытался хоть что-то изобразить, а не жить – это убило бы эмоцию.

СРоссийские критики после показа в Каннах предложили приставку к названию, в рифму с предыдущим фильмом Бонелло об Ингрид Кавен: музыка и голос. Кто решил, что Сен-Лоран заговорит таким голосом?

Это странная история. Когда мы впервые встретились с Бертраном, он попросил меня обратить внимание на голос Ива Сен-Лорана, его характерную манеру и очень специальный ритм речи. Голос, который из хрупкого и деликатного вдруг делался мощным и звучным. Мы обсудили голос – и на время забыли о нем. Потом, когда Бертран уже утвердил меня на роль и я стал погружаться в нее самостоятельно, то, если честно, некоторое время вообще не понимал, что делать с голосом. Разговаривать естественно или что-то придумать? Решение не находилось. В первый съемочный день пришел на площадку, не представляя, что буду делать, совсем не определившись. Потом прозвучало «Мотор!» – и я вдруг заговорил полушепотом. Так, в моем понимании, должен был бы разговаривать этот герой. Бертран сразу одобрил мою находку.

Кстати, имитировать голос Ива Сен-Лорана я не собирался: хотя, пересмотрев кучу записей, примерно представлял себе, как он разговаривает. Полушепот моего персонажа был навеян музыкой. Удивительно, что во второй части фильма, про зрелость Ива Сен-Лорана, с играющим его Хельмутом Бергером, мне снова пришлось побыть «голосом» – у Хельмута был слишком сильный австрийский акцент. На этот раз я уже ничего не придумывал, а просто имитировал Ива Сен-Лорана в старости, хрипевшего, уничтоженного лекарствами и сигаретами.

СБонелло так легко разрешал вам импровизировать?

На самом деле изобретением голоса моя свобода фактически и ограничилась. Хотя, если фраза кажется неестественной, Бертран позволяет произнести ее по-другому: он не из тех диктаторов, заставляющих переснимать сцену, если ты переставил слова в предложении. Бонелло все время призывал меня к сотрудничеству, обсуждал, как лучше сделать. Например, сцены с Луи Гаррелем, который играл Жака де Башера, в сценарии второстепенны – а для фильма в итоге оказались значимыми. Отношения двух персонажей, которые становятся важными в жизни Сен-Лорана, – наша совместная придумка.

СА кто из «тех диктаторов»?

Бертран Тавернье, например. Требует, чтобы реплики произносились дословно.

СА Жан-Пьер Жене?

Тоже настаивает на точности реплик и исполнении указаний. Но его больше занимают другие вещи: он всегда до сантиметра точно выверяет, где должна стоять камера. Актеру даются точные указания, как двигаться. Где именно нужно остановиться. Работать с ним – отдельный вид спорта, который непросто освоить сразу.

СА что вы думаете про «Ива Сен-Лорана» Джалиля Леспера, с Пьером Нине в главной роли (после премьеры на Берлинале фильм выходил и в российский прокат. – Прим. ред.)?

Конечно, я о нем знал. И конечно, он меня тревожил: долго было непонятно, кто сделает свой фильм первым. В итоге мы решили, что не стоит идти на опережение. Что лучше взять чуть больше времени, зато быть уверенным, что мы все сделали правильно. Бертран считал, что многие вещи требуют более глубокого погружения. В итоге наши продюсеры прекратили гонку и дали нам спокойно работать. Я был только рад. Конечно, есть в этом некоторое давление – знать, что где-то рядом другой актер тоже репетирует Ива Сен-Лорана. И не просто «какой-то актер», а блестящий Пьер Нине из Комеди Франсез. Конечно, мне в голову постоянно лезли вопросы: а как, интересно, из этой ситуации выкрутится Пьер? Но мы начали снимать – и я забыл о другом фильме. Вспомнил, когда уже почти закончил работу. Пошел в кино – фильм Джалиля как раз вышел – и буквально на первых десяти минутах испытал облегчение. Это два совершенно разных взгляда. Два мира. Два Сен-Лорана. Наши работы нигде не пересеклись.

СВ чем главное отличие вашего персонажа от Сен-Лорана Нине?

В совершенно разных сторонах его личности, интересующих режиссера. Фильм Джалиля – классика, настоящий байопик. Наш – больше чем байопик, у нас исследование на тему «что значит быть художником». Картина Джалиля – о жизни кутюрье и его страданиях. Фильм Бонелло – о творчестве и созидательном процессе.

СВы подвержены приступам саморазрушения, как Ив Сен-Лоран?

Ну да, подвержен. Многое из того, что переживает герой, знакомо мне лично. Я был подвержен приступам застенчивости. Также чувствовал одиночество, поскольку был единственным ребенком в семье. В фильме есть много всего лично про меня и мои взаимоотношения с работой и карьерой. Полагаю, он не менее личный для Бертрана. Это же фильм о рождении искусства внутри человека. Об испытании славой. О том, что такое быть знаменитым. Переживать успех. Как художнику балансировать на грани, занимаясь чистым искусством и существуя в индустрии?

СРасскажите теперь о музыке, настолько важной для Бонелло.

Бертран сразу сказал: музыка – главное. Впервые в жизни я читал сценарий с прописанными в нем названиями песен и исполнителей. Это было очень здорово – познакомиться с музыкой заранее, обычно так не бывает. Читая сценарий, я слушал песни: это очень помогало уловить настроение и понять режиссерский замысел.

СА какова роль музыки в вашей жизни?

Смешно, что вы спросили: я всегда считал, что быть музыкантом – дрим-джоб. По-моему, это самое прекрасное занятие в мире. Музыка – искусство мощного действия, к тому же прямого попадания, ей не нужно продираться через уровень подготовленности, для нее не выделяют специальное время, она сражает прямым ударом. Над фильмом нужно думать, на картину – долго смотреть. Музыка же сама за тебя все сделает. Поэтому все завидуют музыкантам. В юности я брал уроки игры на трубе и саксофоне, но быстро осознал, что никогда не буду хватать звезд с неба, поэтому все забросил. Потом, переехав в большую квартиру в Париже, я понял, что в ней без труда поместится пианино, и стал учиться играть на фортепьяно, чем занимаюсь по сей день.

СУ вас есть любимая песня в фильме?

Их очень много. Большинство я знал прежде, но одну, The Night в исполнении Фрэнки Валли, услышал впервые. Она звучит во время сцены в ночном клубе.

СЕсли бы вам предложили экранизировать десятилетие вашей жизни, какое вы бы выбрали?

Последние годы. С взрослением моя жизнь становится интереснее. Детство, наверное, интересно с психологической точки зрения: но, когда я об этом думаю, тема не вызывает у меня особенного энтузиазма. Ребенком я был очень застенчив. Замыкался, много мечтал. Рано начал работать – но только сейчас стал примерно нащупывать актерское ремесло. Мужчине-актеру интересно стареть. Для него открывается больше перспектив. Женская доля другая: для актрис с возрастом возможностей становится все меньше, а для актеров – больше.

СУ вас есть любимые старики-актеры?

Нет. Я вообще-то хотел стать режиссером. Поэтому моими кумирами были режиссеры, а не актеры. Актеров я люблю в фильмах. Смотришь одну картину и думаешь: «гений». Смотришь другую – и он тебе уже не нравится.

СНе самое лестное умозаключение об актерской профессии. Значит ли это, что вы подумываете о режиссуре?

Нет. Ну или точно не сейчас. Мы с другом целый год писали сценарий полного метра, в итоге я остался недоволен, так ничего и не вышло. Сегодня мои ожидания от кино выше, чем в юности. Не чувствую себя готовым к этому шагу. Сейчас у меня больше требований к тому, каким должен быть фильм.С