Валерий Леонтьев: Без Азнавура мне было бы неуютно в этом мире
Валерий Леонтьев, певец:
Песню Шарля Азнавура «Une Vie D'Amour» я исполнил для одного из новогодних телешоу. На «Ленфильме» сняли настоящий клип с сюжетом. Инициатива сделать эту песню поступила с телевидения — в конце 90-х годов стало модно перепевать мировые хиты. Очевидно, редактор программы услышал мой тембр и интонацию в этой песне, за что я ему по сей день признателен. Ни на каком другом языке, кроме французского, я ее не исполнял, поскольку уверен, что любой перевод или вольная поэтическая версия губит очарование оригинала. Но «Une Vie D'Amour» — не первое мое прикосновение к творчеству Азнавура. Еще в 1969 году я спел его песню «La Boheme».
Что я вкладываю в понятие «шансон»? Шансон — это, прежде всего, крепко сделанное музыкально-поэтическое произведение, и о том, как оно делается, можно долго и грамотно рассуждать. Можно, но не нужно. Шансон — это то, что заставляет тебя слушать его вновь и вновь, а потом слышать его в себе долгие годы. Конечно, это возможно в том случае, когда песня спета блистательным мастером, таким как Шарль Азнавур.
Что помогает ему оставаться на сцене уже 60 с лишним лет? Потрясающее умение создавать атмосферу песни. Необыкновенный, незабываемый тембр. Неисчерпаемая глубина души, любовь к людям. Гениальность как высшее проявление таланта. Душевное и физическое здоровье. Умение жить и работать с людьми, неистребимое желание жить и петь для них. Понимание своего предназначения и служение ему. И я искренне желаю, чтобы Шарль Азнавур жил и пел еще очень и очень долго по двум причинам: во-первых, художник такого масштаба просто должен жить и петь, во-вторых, это мой собственный эгоизм: без Азнавура мне будет неуютно в этом мире.
Сева Новгородцев, ведущий программ радио BBC, Лондон:
У всех нас, кто жил в СССР в 1970-е годы, осталось нежное чувство ко всему французскому — к французским фильмам, к французской музыке. Я стараюсь не пропускать новые французские фильмы, если что-то появляется — покупаю для домашнего просмотра. Привычка смотреть французское осталась, там всегда есть глубина разработки, точные психологические штрихи — радость для любого художественно настроенного гражданина. Вот, например, на выходные за трудовые четыре фунта мы купили фильм про Ива Сен-Лорана.
Но в том, что касается музыки, Англия, конечно, абсолютно самодостаточная музыкальная держава, и она держит мощнейшую оборону. Правда, здесь, на BBC, интернационалиация страны чувствуется острее. В каждом лифте играет своя радиостанция . Садясь в один, слушаешь «Радио 3» и избранную классику. В другом идет «Радио 1», это молодежный канал, который фигачит все самое последнее. А в третьем лифте играет «Радио Азия», там без конца играют на таблах. То есть, BBC уже ориентируется на интернациональность музыкальных вкусов.
Однако, французская музыка в масштабах страны все же живет на отшибе. Где с ней можно столкнуться? Где-то на обочинах. Ну, например, есть такой певец Мехрдад Бади, его голос звучит на альбоме Давида Тухманова «По волне моей памяти» — в песне «Я мысленно вхожу в ваш кабинет». Он брат моего свояка, мужа моей покойной сестры. Так вот, этот Бади здесь уже много лет очень успешно играет в ресторанах, и у него репертуар всемирный. Он вам отбуцкает вечер любой музыки по заказу. Хотите иранскую, хотите русскую, и, естественно, французских шлягеров он знает очень много. Французская музыка есть в любом караоке-клубе. Если же говорить о французских хитах, которые прорывались в Англию по-настоящему, то я могу назвать два. Это Эдит Пиаф с ее «Non, Je Ne Regrette Rien» и Шарль Азнавур с песней «She».
Настоящая популярность в Англии у Азнавура имеет место, в первую очередь, в армянской диаспоре. Диаспора довольно мощная. О ее жизни я узнавал от Марка Григоряна, вместе с которым мы вели передачу «Бибисева». Сейчас он уехал к себе в Армению, руководить радиоканалом. И когда в прошлом году Шарль Азнавур играл в Лондоне в Royal Albert Hall, туда было не пробиться. Марк рассказывал, что цена билета была какая-то сумасшедшая, по восемьдесят фунтов и выше. При этом билеты было не достать и яблоку негде было упасть.
Александр Васильев , историк моды, телеведущий:
В 1988 году меня пригласили на позицию главного костюмера в фильм израильского режиссера Моше Мизрахи по роману Альбера Коэна «Гвоздоед». Мы его снимали в Париже, Греции и Швейцарии. Шарль Азнавур в ту пору жил в Женеве, как многие французы, скрывающиеся от налогов. В фильме он играл старого еврея, отца Пьера Ришара. А Пьер Ришар играл молодого еврея-дипломата. «Гвоздоед» был в меру историческим фильмом, действие происходило в 1930-е — 40-е годы. В 1980-е Азнавур, может быть, уже не был так популярен, как в 1960-е, но я все же ожидал от него какого-то звездного поведения. Однако, он произвел на меня впечатление скромного, открытого и честного человека. Азнавур был очень приветлив, с удовольствием примерял костюмы и был всегда всем доволен, в отличие от других участников актерского ансамбля.
Я запомнил, что он был очень маленького роста. Думаю, сейчас он еще меньше, потому что к 90 годам мы все усыхаем. И тем не менее, Азнавур — настоящий womanizer. То есть, когда он поет о любви к женщине, он знает предмет, в отличие от многих исполнителей, которые поют о женщинах, но на деле к женщинам относятся далеко не так, как об этом говорится в песнях, и слушатель это всегда чувствует.
В Париже Шарль Азнавур очень любил ресторан «Русский павильон». Им владела певица Людмила Лопатто, ей, кстати, 5 августа исполнилось бы 100 лет. Эта певица родом из Харбина. Она была очень популярна во Франции в 60-е — 70-е годы. Как правило, она пела по-русски. Одна из самых популярных ее песен называлась «Василечки». И если вслушаться, эта песня по мелодике очень похожа на «La Boheme» Азнавура. Он часто бывал в «Русском павильоне», и Лопато говорила, что именно «Василечки» вдохновили его на создание «La Boheme».
Голос Азнавура порою созвучен с Демисом Руссосом. Я понимаю, что это звучит необычно, но просто поставьте эти голоса рядом: это высокие, лиричные, дрожащие ноты. Это средиземноморский мелодизм. Азнавур — армянин, Руссос — грек. Когда-то это была единая нация. Этот цементирующий турецко-османский стиль остался у Азнавура. Армяне, конечно, не признают влияние турецких песен. Но Азнавур, тем не менее, очень популярен в Турции. Во всех ночных клубах Стамбула ставят его записи. И на главной улице Стамбула есть торговый пассаж, который называется «Азнавур».
Читайте также: