Линор Горалик: Третий человек
Через минуту после того, как Диана фон Фюрстенберг входит в полный народа зал «Манежа» на открытие собственной выставки «Путешествие платья», она, теснимая прессой на удобную для них позицию, оказывается рядом с самым первым из представленных здесь экспонатов и несколько минут стоит, послушно улыбаясь вспышкам. У нее за плечом — большая черно-белая фотография, с которой обнаженная Диана, совсем молодая, призывно смотрит на зрителей из-под тяжелых век. Более говорящий кадр, чем это сочетание живой, цветной фон Фюрстенберг и ее давнего черно-белого фото работы Франческо Скавуло, на этой выставке, наверное, сделать невозможно: «Путешествие платья» — даже не ретроспектива, а tribute, чествование. Здесь не только платья работы DvF, скомпонованные по эпохам, но и письма — например, восхищенное письмо от редактора американского Vogue, приветствующего успехи начинающего дизайнера Дианы в 1973 году, плюс эскизы, плюс рекламы. Но самое главное — здесь огромное количество портретов самой фон Фюрстенберг. Они скомпонованы, как и платья, по залам, один зал — один смысловой период: Диана начала 70-х, Диана периода Studio 54 и так далее, вплоть до сегодняшнего дня.
Впечатление двойственное: с одной стороны — фон Фюрстенберг продолжает много и успешно работать, а выставка построена так, как обычно строятся итоговые проекты («Афиша» недаром писала еще до открытия, что все это отдает «культом личности»). А с другой стороны, эта выставка отлично позволяет понять, что такое fashion scene, и особенно — что это значило в 70-х: дизайнер, модель, селф-промоутер, it-girl, — все один человек; фон Фюрстенберг, Уорхол, Хальстон, Лихтенштейн, вся эта компания в обнимку на фотографиях — крошечная связная группа энтузиастов, как всегда бывает при рождении культурной эпохи (позже это назовут «динамическими группами»). Но от того, что многих представителей этой группы уже нет, впечатление только усложняется. Я спрашиваю фон Фюрстенберг, не страшно ли находиться в своего рода музее самой себя. Она говорит: «Я об этом не думаю». «Каково видеть работу всей своей жизни, умещенную в три зала?» — «Я об этом не думаю». — «Не трудно смотреть на саму себя как на исторически значимую фигуру?» — «Я об этом не думаю». Фон Фюрстенберг объясняет, что «все это полностью была Наташина идея», имея в виду Наталью Водянову: сама DvF хотела сделать шоу, Водянова убедила ее делать выставку. Водянова говорит, что «это важно — чтобы знали, что это не ты сам придумал делать себе ретроспективу, и вообще Диана — умная женщина, она знает, что ее репутации это не повредит». Потом добавляет: «У Дианы сейчас очень спокойный период. Она не начнет вдруг переезжать, или бросать бизнес, или менять мужей». — «То есть это все-таки какой-то промежуточный итог?» — «Ну конечно, кроме того, если бы она делала показ, его посмотрели бы сколько-то избранных, это было бы очень элитаристское мероприятие». Тут опять чувствуешь, что эту выставку гораздо интереснее смотреть через призму «как это было», а не «как это есть»: когда в 1973 году фон Фюрстенберг представила свои знаменитые трикотажные платья с запахом, они предназначались для «рабочих девушек»; сейчас для рабочих девушек предназначается выставка о том, как рабочие девушки когда-то могли позволить себе платья Diane von Furstenberg, и о том, как рабочая девушка Диана фон Фюрстенберг стала человеком, чью ретроспективу с восторгом чествуют в «Манеже».
Если начать движение по выставке от черно-белого изображения работы Скавуло и дальше идти по кругу, то последним экспонатом оказывается большой портрет фон Фюрстенберг, написанный Анн Дюонг примерно пять лет назад. С этого цветного портрета смотрит без тени улыбки тревожная, худая, резкая женщина, напряженно сидящая на самом краю высокого стула. Это не Диана из Studio 54 и не мадам фон Фюрстенберг, беседующая в трех шагах от портрета с Наоми Кэмпбелл. Это какой-то совсем третий человек, человек с долгой жизнью и долгой памятью. У которого, говорят, сейчас очень спокойный период.
