«Рыжий гад» Милонов против нехристей из Малиновки

— Вижу полицию, но не вижу ОМОНа. Где ОМОН? А раньше был! Раньше было много и нас, и ОМОНа. А теперь стало мало и нас, и ОМОНа. Мы стали редко собираться…

Человек, причитающий в мегафон, был прав. Тридцать тысяч подписей собрали «против собора» — голосовал каждый четвертый житель Пороховых. По три-четыре тысячи человек выходили протестовать в прошлые годы. И лишь триста-четыреста пришли на воскресный митинг. Впрочем, и этого достаточно — особенно для спального района, где никогда ничего не происходит. Собственно, именно благодаря Милонову и его собору вся страна и узнала о Пороховых.

— А песик мой не будет фотографироваться. Он все за сухарики делает. Совсем как один наш депутат. Жаль, на цепь его не посадишь. Депутата, а не песика моего.

И женщина, оберегающая шпица, как мадонна младенца, сверкает глазами. Сверкают глазами и ее соседи: молодой мигрант-южанин, блокадница в фантазийной шапке и амбал с плакатом «за свободную Ингрию». Милейшие жители спального района совершенно шалеют, услышав фамилию «Милонов». «Рыжий гад» — самое ласковое из его прозвищ. «Рыжий гад» отнял их Малиновку. И теперь четыреста человек свистом и ревом встречают запретную фамилию на букву «М», а предложение «размандатить Милонова» срывает овации.

Малиновка — парк на окраине Петербурга. Холм, лужайка, яблони и пруд, в котором то ли бобры живут, то ли ондатры, но что-то живое явно плещется. И хоть Малиновка далеко не Версаль, этим людям она дороже Версаля: единственный парк на стотысячный район.

— Вы думаете, почему в Невском районе все наркоманы? — говорит с железной убежденностью пожилая активистка.— Потому что у них парков нет.

Откусывать от Малиновки по кусочку начали в 2003 году. Сначала кафе с блинами — минус гектар. Потом гигантский молл «Июль» под видом «оздоровительного комплекса» — минус три гектара. Корт — минус гектар. Покровская церковь — минус полгектара. В 2011 году решили построить еще одну церковь — побольше и в самом центре парка. Тогда и начались митинги. Городской суд признал незаконным отчуждение земель из парковой зоны. Верховный суд отменил решение городского. Губернатор оспорил решение верховного. Наконец, 10 июня 2015 года депутат Милонов внес поправку, которую теперь называют «рыжей поправкой»: разрешить строительство собора в парке Малиновка. Закон вступает в силу 27 июля, отменить его можно будет только осенью, когда депутаты вернутся с каникул.

— История Малиновки отвлекла внимание от других крайне сомнительных поправок в Генплан, внесенных в тот же день — говорит депутат Борис Вишневский, который на каникулы не пошел. — На северо-западе города в зоне малоэтажного строительства разрешили строить многоэтажки. Типичный пример строительного лоббизма. В данном случае заинтересована компания «Дальпитерстрой», финансовое положение у них не лучшее. После изменения зонирования они просто перепродадут свой участок, ведь цена многократно возросла. Другой пример: территорию в центре города, где пока еще располагается киностудия «Ленфильм» перевели в жилую зону, что позволяет развернуть там многоэтажное строительство. Тоже лоббизм. Но то, что делает Милонов с Малиновкой — это даже не лобби.У меня для этого не хватает парламентских выражений. По-моему, это просто желание напакостить жителям. Он нам уже рассказывал, что парк Малиновка защищают нерусские люди, что здесь извращенцы собираются — весь набор его обычных выражений.

Сам Милонов на митинг, разумеется, не пришел. Я с ним отдельно поговорил — депутат был очень мил и добавил к привычной гомофобии щепотку антисемитизма.

— Понятно, кто там активисты, кто стоит за ними. Нехристи! Депутат Вишневский, депутат Резник. Это все люди, для которых храм — напоминание об их личной трагедии двухтысячелетней давности. Они пускай либо крестик снимут, либо штаны наденут. Человек, который называет себя православным и выступает против строительства храма, должен понять: он либо православный, либо против строительства храма. Не хотите храм строить? Вам Мертвое море дороже? Ладно, будет вам Мертвое море. Будет вам новый Содом и новая Гоморра, помолимся мы с вами еще на гомосеков, как мы сейчас это делаем. Нация, которая меняет дом Бога на собачьи какашки, на поехать на велосипедике, будучи педиком, — такая нация заканчивается Содомом и Гоморрой. Несогласных мало, но они орут громко. Ну, знаете, бомж на вокзале тоже орет громко, но при этом ничего не делает. 17-й год наступает. Те же самые мерзкие рожи. Новые Троцкие пытаются столкнуть народ лбами, пытаются увести его от коллективных ценностей.

Мерзкие рожи — это он про левых, которые впряглись за Малиновку. Петербург — аномальная зона, где политики противоположных убеждений научились сотрудничать. Вишневский из «Яблока» жмет руку депутату от КПРФ, «новые левые» из Российского социалистического движения не ссорятся со стихийными либералами из градозащитого «Живого города». И даже ингерманладнцы — крепкие парни с плакатами за независимость Петербурга — не стали бранить московский империализм, когда началось выступление эмиссара из Торфянки. Он единственный пришел на митинг в костюме и подтвердил самый главный страх депутата Милонова:

— Сегодня нас сотни, завтра будут тысячи, а в семнадцатом году настанет новая революция.

— В Малиновке хотят построить не просто церковь, а огромный храм с подземной парковкой, — говорит Владимир Плотников, житель Пороховых, который тоже уверен, что в семнадцатом году настанет новая революция. — А джакузи там предусмотрено, интересно, или нет? А сауны с парилкой, чтобы девочек вызвать можно было? В парке уже есть церковь, которую большинство верующих жителей успешно посещает. А Малиновка – это чуть ли не единственная зеленая зона на всей Ржевке. Кого из живущих в Красногвардейском районе ни спроси – все за парк, все против уничтожения зеленой зоны. Я был шокирован, когда летом 2013 года на митинг за спасение парка собралось несколько тысяч человек! И это самая окраина Питера! Целыми семьями приходили! У нас в городе на акции за смену режима столько не выходит. Вот против непосредственных интересов этих людей и работает тесная связка чиновников, священников и коррумпированного бизнеса. У них железная логика: деньги — все, люди — ничто.

Малиновка — это вам не Крым и не Донбасс. Тут все очень просто, даже проще, чем в Торфянке: конфликт добра со злом. Только зло получается какое-то очень глупое: ну, просто уперлось рогом. Нет причин строить храм именно здесь — под застройку предлагали другой, более просторный и удобный участок. Зло карикатурно, стозевно, гомофобно и обло. А добро симпатично и многолико. Это и яблочник Вишневский в неизменном пуховике, завсегдатай всех протестных мероприятий Петербурга, которого коллеги по парламенту держат за опасного чудака, а активисты — за народного героя. И Ирина Комолова из КПРФ — та самая, что пикетировала съезд фашистов. И сотни жителей Пороховых, вдруг превратившиеся из обывателей в начинающих политиков.

Малиновка больше, чем кажется. Малиновка — это нарицательное. Как когда-то «Болотная» обозначала не просто площадь и митинг на ней, но — взлет русского народного либерализма. Малиновка — означает политическую утопию. Утопию либералов, на глазах которых формируется гражданское общество. Утопию левых — вот он, низовой активизм, месткомы и борьба за социальную справедливость. Утопию даже для ингерманладнцев — все-таки это уникальный, чисто петербургский феномен. И пока успехи лучше, чем в московской Торфянке, где строить храм все-таки начали.

Осталось посмотреть, выдержит ли утопия проверку временем. Теперь снова придется стоять, митинговать, предлагать поправки, снова стоять и снова митинговать. Дальше в Малиновке будет очень скучно. Но, кажется, именно это и называется политикой.