Вадим Рутковский: Царство грибов: Лаборатория Дмитрия Крымова исполнила «Русский блюз»
Сочинять тексты про спектакли Лаборатории Дмитрия Крымова настолько же мучительно, насколько интересно их смотреть. Непредсказуемый фантазийный театр фонтанирует образами, от которых захватывает дух. Триггером для сюрреалистического калейдоскопа могут быть и Шекспир, и Чехов, и Островский, и Погодин, и Шостакович, и нечто, не имеющее отношения к искусству и литературе — например, поход за грибами как национальная кросскультурная платформа, превращающая Россию в единую без партийных кавычек. Лаборатория Крымова — самый нескучный коллектив, но вот пытаясь утрамбовать ее живые, созданные на чистой выдумке картины (в «Русском блюзе» миры рождаются из элементарного подручного материала — легкого картона) в рецензию, невольно оказываешься каким-то вредным грибником, засушивающим живые организмы, нанизав их на концептуальную нить или запихнув в сухую стеклянную банку смысла. А тот же «Русский блюз» шире любых вербальных формулировок (да и попробуйте объяснить, почему трагическую кульминацию сопровождает песенка Мамонтенка — тут любого писаку ждет фиаско).
Рядом с этим спектаклем немного меркнет даже шедевральная телепровокация Сергея Шолохова и Сергея Курехина «Ленин-гриб». «Блюз», в общем-то, тоже масштабная галлюцинация, обрамленная хорошо поставленным голосом и относительно рациональным комментарием опытного переводчика-синхрониста, переводящего с русского на русский (так изумительный бред двух Сергеев подавался в сопровождении квазинаучных интервью с «доцентами-кандидатами» и серьезных физиономий самих ведущих). Больше всего «Блюз» похож (насколько вообще образные калейдоскопы Крымова и его команды похожи друг на друга) на «Горки-10», где источником вдохновения и предметом радикальной деконструкции были знаменитые советские пьесы — «В поисках радости» Розова, «Кремлевские куранты» Погодина, «Оптимистическая трагедия» Вишневского.
Никаких определенных первоисточников в «Русском блюзе» нет, только импровизации Лаборатории на тему «и пошли они в лес за грибами» (хотя сам Крымов и поминает «Синюю птицу»), но с «Горками» спектакль роднит русско-советско-постсоветский дух, который дышит, как известно, где хочет — в окошках отдельных квартир (на подводных лодках, в березовых рощах, брачных конторах и, конечно, эпиграфах, предпосланных спектаклю в программке («Пошла баба в лес за грибами, а навстречу ей медведь с зубами» из русского народа и «Белые!» из Чапаева).
Деконструкция как художественный прием здесь тоже налицо: визуальным эквивалентом раздробленной драматургической структуры (впрочем, все поначалу кажущиеся самостоятельными фрагменты на самом деле связаны повествовательно) становится эпизод, в виде исключения посвященный не грибникам, а рыбакам, охотникам до подледного лова: сцена — как льдина — раскалывается на десяток частей, вызывая и смех, и ужас. И поход за грибами, если разобраться (что и делает Лаборатория), дело для отважных: советская героика подвига преображается, приобретая уютный домашний извод, но никуда не девается. Поход за грибами и есть маленький подвиг: надо рано, до зари, подняться, не забыть ножи-корзинки-сапоги (в кроссовках, купленных в Падуе, — в них за грибами отправляется один слишком деловой персонаж — много-то наберешь), не перепутать станцию Подрезково с Новоподрезковым. Большие подвиги рядом — вот в плавание отправляется подводная лодка «Щ-207». Она, как водится, утонула, никому из ее команды не суждено вернуться живым, и грибы, взятые из добрых родных рук, не помогли: глубоководные рыбы тычутся носами в пустые иллюминаторы.
Что за груздь этот «Блюз»! Дикая комедия: cреди действующих лиц есть и люди, и плешивый пес, смахивающий на изможденного мишку, и говно, чей побег из канализации едва не срывает грибную вылазку Марии Смольниковой и Александра Анурова (кстати, совершенно сказочная сцена укрощения белоснежного говна бравыми сантехниками ничуть не менее причудлива, чем вроде бы вполне правдоподобная история выбора молодой невестой свадебного платья). Жестокий трагифарс: на крышке подводного гроба (чуть не написал «гриба») мне привиделось фото Сергея Бодрова-младшего — может, это и выдумка, но вполне вписывающаяся в строй спектакля. Общественно-политическая сатира: голос диктора Левитана зачитывает рецепты грибных блюд вкупе с пропагандой патриотизма и коллективизма. Блюз о русской жизни: название взято из звучащей в финале, под пляс огненных языков и адские кульбиты гимнаста в майке «Россия», песни Жана Татляна. Притча о жизни и смерти — но это уж точно запрещенные в лукошке крымовских сказок слова.