Художница Полина Шелест — о своей выставке «Изнутри и снаружи»

Выставка «Изнутри и снаружи» — это работы, созданные за последние два с половиной года. Этот период стал для меня трансформационным, изменив восприятие мира. В новых произведениях я вижу завершение определенного процесса, сложного, но важного этапа. С этого момента начинается переход на новый этап развития сознания. Символично, что открытие выставки почти совпало с днем моего рождения — 4 февраля.

В работах я исследую путь самопознания и баланс между видимым и скрытым. Сюжеты в лесу часто появляются в моих работах, возможно, потому что в детстве я мечтала жить там. Родившись в степи, я воспринимала лес как нечто загадочное и непостижимое. Во многих работах действие разворачивается именно в этом пространстве — на границе, снаружи и внутри, что отражает движение мысли и ощущений. Лес становится метафорой сознания, а его границы помогают понять взаимодействие внутреннего и внешнего мира.

Опушка символизирует поверхность — то, что доступно взгляду и пониманию, а чаща — глубину, где скрыты более сложные, интуитивные пласты восприятия. Персонажи моих работ — архетипы различных состояний, воплощения тревоги и безопасного места, размышления о концепциях анимы и анимуса, страхе смерти, зыбкой природе памяти и эскапизме. В некоторых картинах их множество, но все они составляют единое сознание, взаимодействующие части одного целого. 

Впервые появляются холсты без персонажей — практика «заземления», в которой главным героем становится само бессознательное. Есть еще серия миниатюр с динозаврами, символизирующая детские воспоминания и процесс адаптации. Мне близко осмысление сложных тем через иронию. С детства мне был интересен язык притч, суеверий и примет, где смыслы не очевидны, образы важнее буквального смысла, а истинное содержание требует погружения. Загадки в моих работах — это игра, не требующая однозначных ответов, но побуждающая к размышлению. В этом мире персонажи живут по собственной логике, а границы между добром и злом подвижны, время течет нелинейно, подчиняясь интуитивному восприятию. Важная часть моего художественного языка — это детали, они требуют времени и усилий для передачи глубины моего взаимодействия с сознанием, снаружи и изнутри.

Полина Шелест — о картинах на выставке «Изнутри и снаружи»

Метафора сложных процессов, происходящих в сознании. Мысли, эмоции, воспоминания и ощущения переплетаются между собой,

образуя живой, динамичный мир внутри головы. В моменты покоя, когда сознание берет передышку, они, словно школьники на перемене, вырываются из класса и устремляются каждый в свою сторону, подчиняясь собственному ритму.

Кто-то из них занят учебой или погружен в ритуал осмысления, где-то звучит мелодия, заставляющая внутренний мир слегка покачиваться в такт. Грустное воспоминание о встрече с отражением в зеркале соседствует с приятными фантазиями, а мысли о прошлом вступают в спор с тревогами будущего. Среди этого хаоса есть место и самым приземленным заботам — размышлениям о предстоящем ужине, а рядом с ними — идее о духовности. Страхи и горечь потерь переплетаются с чувством защищенности, а вечные истины соседствуют с житейскими мелочами.

Все эти образы связаны между собой, образуют единое течение, словно река мыслей, несущая их в общем потоке. А озеро памяти не позволяет им окончательно разбредаться, удерживает на одной поляне, чтобы вскоре они снова собрались в стройную систему, готовую к следующему уроку жизни.

Картина «Тр-Тр» изображает таинственную трын-траву — растение, связанное с ритуальным освобождением от страха и обретением внутренней смелости. Это магический символ, который для каждого открывается по-своему. Меня позабавило фото, представленное в Википедии с подписью «Возможно, трын-трава выглядела так», и я выбрала этот обобщенный образ, похожий на легкие, пушистые колоски, подобные заячьим хвостикам. Это не случайно: заяц, вопреки стереотипам, бесстрашное существо, сражающееся за свою жизнь с удивительной отвагой.

Название «Тр-Тр» звучит как боевой клич, напоминающий устрашающие звуки, которыми воины запугивают друг друга в схватке. Эта картина создает пространство для размышлений, давая возможность сделать паузу перед следующим шагом в бесконечной борьбе за свое мнение, свои чувства и право на свет. Борьба эта, несмотря на свою остроту, может быть даже приятной, наполняя жизнь смыслом и постоянным движением. В этом изображении есть элемент магии, способный дарить спокойствие и внутреннюю гармонию. Хаотично вплетенные в дерево узоры из бисера и жемчуга напоминают древние обережные практики, похожие на ритуалы заговоров. Как и все мое творчество, эта работа поддерживает идеи эскапизма, но не в привычном понимании бегства, а как способ исцеления и обретения душевной свободы.

На картине разворачивается загадочная сцена — то ли сражение за стейк, который, обладая глазами, уже перестает быть просто едой, то ли своеобразный пикник с ритуальным смыслом. Герои словно замерли в ожидании возможного выхода Наблюдателя из дома. В композиции угадывается отсылка к «Рождению Венеры» Боттичелли, но здесь первозданная гармония подменена напряжением и предчувствием. Крысиный король, издали напоминающий ладонь, на самом деле — воин, скрывающийся под обликом повара. Его образ вдохновлен голым землекопом, удивительно живучим существом, существующим в строгой социальной иерархии. Он покрыт татуировками культа ангелоподобного Великого грызуна и символизирует неустанное стремление к жизни, борьбу за убеждения и способность выживать в любых обстоятельствах.

Стейк лосося — не просто еда, а отдельный персонаж, воплощающий чувства и желания. Его фактура настолько детализирована, что он вызывает аппетит — не только физический, но и как метафора голода в самом широком смысле: голода знаний, любви, свободы. Еда в этом контексте — комфорт, защищенность, удовлетворение, но также символ необузданного стремления к насыщению.

Панголин — осторожное, замкнутое существо, противоположность Крысиному королю. Он закрыл глаза, словно погрузившись внутрь себя, и готов в любой момент свернуться в непробиваемый шар. В отличие от воина, который сражается, панголин выбирает бездействие и укрытие, что делает его антагонистом в этой сцене.

Соль, сахар и перец изображены в необычных формах: сахар превращается в призму, перец — в блестки, а соль — в разноцветное конфетти. Они символизируют алхимические процессы сознания, когда мы перерабатываем переживания в ценный опыт, превращая реальность в нечто волшебное. Это метафора того, как мы осознаем радость, боль, создаем искусство — трансформируя мысли в действия.

Внутри дома, в окне, стоит Наблюдатель. Если смотреть с его точки зрения, весь этот внешний мир на самом деле происходит внутри него. Дом становится границей между реальностью и внутренним миром, где «наружа» — это отражение его сознания. 

В итоге борьба с внешним миром оказывается сражением с самим собой, ведь все происходящее — лишь грани души.

Эта серия основана на одном из моих самых любимых детских ритуалов. Куда бы наша семья ни отправлялась: в путешествие, за город на пруды или в гости, я всегда брала с собой маленьких динозавров, которые попадались в качестве призов в жвачках. Они создавали для меня уютное пространство, становились спутниками в дороге и героями воображаемых историй. Чаще всего динозавры «жили» в углублениях дверей машины, а если в салоне находилась пепельница, то она превращалась в многоэтажный дом со множеством комнат. Это было для меня успокаивающим ритуалом, который помогал погружаться в свой внутренний мир.

На спилах березы я создала пять миниатюр, в которых динозавры оказались в местах, особенно запомнившихся мне в детстве. Только одна из сцен нарисована по памяти — это дом моей прабабушки Маши. Дом с печью, побеленными стенами и зелеными ставнями и отдельно стоящей летней кухней, утопающий в сирени.

Один из моих динозавров — оранжевый — сохранился до сих пор. Теперь он живет в моей мастерской. Он был чуть больше остальных и попался мне в наборе с шампунем, но тоже родом из детства.

Еще одна сцена — птеродактиль в купе поезда — знакома каждому, кто хоть раз добирался к морю на поезде. Это незабываемое зрелище, особенно если за окном штормит. Хотя бы раз в жизни стоит это увидеть. Как советовал Бродский:

Остальные динозавры тоже обрели свои памятные места: домик на хуторе, где живет моя бабушка, беседка в саду у родителей, папины розы, а также бассейн в далекой теплой стране, где мы с друзьями проводили каникулы. Эта серия — попытка сохранить и оживить фрагменты прошлого, вплести в них частицу детского воображения и тепла.

Выставка продлится до 20 марта. Вход свободный.