Чужой ребенок

История первая. Таня, Лева и Арина

Первый брак Тани был типичный — студенческий. Студенты-математики, которые даже в походах у костра сыпали формулами и, как юные Архимеды, рисовали геометрические схемы на прибрежном песке. Танин муж считался самым перспективным из всех. Он был против того, чтобы рожать детей: зачем нам сейчас связывать себя, давай потом когда-нибудь. Но Таня наполовину настояла, наполовину обманула юного мужа — ей хотелось усилить свои позиции.

Получилось наоборот: беременность была нелегкой, первый год жизни дочери весьма тягостным, ребенок плохо спал и постоянно плакал. Муж помогал совершенно без души, но исправно. Однажды он сказал Тане так: ты отстаешь и, по-моему, уже не нагонишь. Мне неинтересно, я такого навсегда не хочу. Чего же тянуть?

И ушел. Таня осталась с дочерью Ариной. Родители помогли Тане закончить университет. Бывший муж и общие друзья помогли написать диплом. Еще в процессе его написания Таня поняла, что свою мудреную математическую специальность действительно «не тянет». Но другой среды она не знала и не хотела — и потому пошла работать секретарем в научно-исследовательский институт. Там совершенно вписалась, а потом уже осознанно начала двигаться по административно-хозяйственной карьерной лестнице. Шли годы, дочь росла спокойной и вдумчивой девочкой. Татьяна Анатольевна сделалась незаменимым завхозом на одной из самых сложных кафедр университета. Тамошние «отъехавшие» физики-математики ей так и говорили (и грубо льстили лишь отчасти): без вас мы как без рук.

Таня снова вышла замуж. И опять за математика. Да еще и моложе себя на девять лет. Родители и все друзья хватались за голову: что ты делаешь?! Опять на те же грабли?! Таня невозмутимо отвечала:

— А мне так хочется. Ну нравятся мне такие.

Таня подружилась со свекровью, которая решению сына вовсе не ужасалась, а радовалась и охотно давала непрерывно запрашиваемые Таней советы:

— А в этом случае вы Левочке какие таблеточки давали? А гречневую кашку Левочке вы когда солили?

Из экзотического: на Танину свадьбу прилетел из Америки приглашенный ею первый муж. Они с женихом Левой мгновенно нашли общую математическую тему для разговора, и потом для тостов, конкурсов и поцелуев с невестой Левочку приходилось буквально оттаскивать от планшета, на котором они с «бывшим» и еще несколькими примкнувшими к ним гостями попеременно и увлеченно что-то писали и чертили.

Дочку Тани Арину Лева впервые увидел буквально на свадьбе (хотя, конечно, и знал о ее существовании), удивился ее взрослости и сказал абсолютно бестактный по отношению к жене комплимент: ох, какая красивая девушка, да ты же и сама могла бы уже тут невестой быть!

Спустя несколько дней Лева спросил у Тани: а что, собственно, мне с твоей дочерью делать? Наверное, надо же что-то?

— Абсолютно ничего не надо, — уверила его Таня. — Это моя дочь, у нее есть живой и вменяемый отец, хоть и в Америке, — но ты же его видел и сам мог убедиться. Здоровайся с ней утром и говори спокойной ночи вечером — этого будет вполне достаточно.

— Понял тебя, — облегченно вздохнув, кивнул математик. — Все так и сделаю. А знаешь, у твоего бывшего мужа есть одна интересная гипотеза, я сейчас тебе объясню…

Таня присела к компьютеру и приготовилась смотреть и слушать.

«Почему он совершенно не интересуется делами Арины? Почему он не помогает тебе по хозяйству? Почему у вас нет общих детей? Да он вообще тебя как человека не видит и не ценит! Он же эгоист и потребитель! Просто живет на всем готовом и пользуется. Да еще довеском эта свекровь, которая постоянно во все лезет и дает советы. Зачем тебе вообще все это надо?! Ты же умница, образованная, самодостаточная женщина — ты в курсе, какой вообще век на дворе?» — все эти вопросы и восклицания Таня слышала постоянно в последующие годы. От родителей, от подруг, от коллег, просто от разнообразных «доброжелателей», имевших возможность наблюдать ее жизнь.

Лева тем временем защитил докторскую диссертацию. Арина поступила в ФТШ им. Ж. Алферова. Теперь они с Левой часто по вечерам вместе разбирали задачи повышенной сложности. С бывшим мужем Тани Лева состоял в плотной профессиональной переписке, плюс математическое развитие Арины они планировали совместно.

Сама Таня говорит про все это так:

— Я просто всем этим наслаждаюсь, как вкусной едой или прекрасной музыкой. Это именно та среда, которая мне всегда нравилась и к которой меня всегда, с детства, с прочитанных книг, тянуло. Мне самой, для полноценного в ней участия, она оказалась не по мозгам, но теперь она вокруг. Она меня обволакивает как кокон, и мне тепло и уютно внутри. И я знаю, что я в ней вовсе не паразит и не «сбоку припеку». Я важная часть, я всем нужна, и они это понимают и ценят. Взаимовыгодный обмен — все по-честному, я сама это сделала и теперь даже немножко собой горжусь. Как будет дальше — бог весть, но того, что уже было и есть, очень много.

История вторая. Светлана, Мирон и Антон

В браке с отцом Антона Светлана не была. Ее сын родился от почти случайной связи: то ли замешкалась с абортом, то ли уже гормоны начали действовать охранительным для будущего ребенка образом, теперь ей и не вспомнить.

Антон родился, и сразу накатила такая сокрушительная волна любви к сыну, что она сама удивилась, ведь до этого главным в жизни Светланы были наряды, уход за собой, мужчины, подруги, развлечения, а тут все как-то разом отошло на второй план. Вставала по ночам не потому, что ребенок плакал, а просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и еще раз полюбоваться. Иной раз стояла и сама плакала над кроваткой — светлыми слезами умиления.

Когда пришло время отдавать Антона в детский сад, Светлана опять плакала: ну как же он там, такой маленький и бедненький, без меня будет? Воспитатели усмехались: у нас детки сперва обычно плачут, но у вас все наоборот — мама плачет, а посмотрите, как Антоша сразу в группу бежит, едва ручкой вам помахать успевает.

Мама, дедушка, бабушка и еще неженатый Светланин брат — все Антошу баловали-баловали и разбаловали вконец. Мальчишка получился лукавый и смышленый манипулятор — не мытьем, так катаньем своего всегда добьется. Умел в свое время и на пол кидаться, и подольститься где надо, и прикинуться, что устал и головка болит.

Когда пошел в школу, почти сразу попал в страту «обаятельных хулиганов». Учительница то злилась, то смеялась, но при нечастых встречах всегда предрекала матери Антона «большие проблемы в будущем — с учебой, мотивацией и вообще».

— Надо бы тебе, Светка, все ж таки замуж выйти, — сказала как-то бабушка после очередной проделки Антона. — Сколько ж можно просто так мужиков менять, да и мальчишка растет, ему твердая отцовская рука нужна, мы с дедом не справляемся уже — и что ж тогда из него вырастет?

Светлана поразмышляла немного над словами матери и пришла к выводу, что мать, скорее всего, права. Стала сознательно искать себе мужа — просто так или через интернет, но с четким прицелом: чтобы стал отцом моему сыну. Светлана была женщиной яркой, веселой, доброй, самостоятельной и сексуальной. Кандидатов хватало. Были даже попытки организации совместного проживания. То ли три, то ли четыре штуки. Один из мужчин, военный, понаблюдав чуток, принял решение, что избалованного мальчишку нужно просто все время пороть, как делал его собственный отец, тогда все наладится, — и попробовал перейти к действиям. Светлана выставила его с вещами прямо на следующий день. Другой, видимо, искренне интересовавшийся Светланой, заваливал ее подарками и комплиментами, а мальчика старался просто не замечать. Антоша делал все, чтобы его все-таки заметили, и становился ну просто совершенно несносным. Светлана устраивала сожителю скандалы по типу: если ты любишь меня, то должен и моего сына полюбить! Тот в конце концов не выдержал, сказал твердо: ты ошибаешься, я не должен! — и ушел. Светлана три дня рыдала так, что родные испугались и даже Антоша притих, а потом сказала: ну, в общем-то он, конечно, прав, но мы еще посмотрим… Еще была пара неудачных эпизодов, а потом появился Мирон.

Светлана его сама выбрала, а он ее сразу предупредил: неинтересный я для женщин. «Это ничего, я уже сто лет сама для себя интересная, — засмеялась Светлана. — Ты мне для другого нужен».

Мирон работал на заводе и был изобретателем, у него было пятнадцать патентов. Когда они со Светланой стали жить вместе, он свои патенты перевез и на стене в рамочках развесил. Светлана Мирону сразу объяснила: мне нужен отец для моего сына. А сын у меня — оторви и выбрось. Мирон сказал: что ж, трудная задача интересней легкой, и решить ее — больше почет и больше награда. Антоша спросил: мам, а что это за фигня у нас по всей стене висит? Мирон сказал: а это те задачи, которые я уже решил. Мне за это государство грамоты выдало.

— Ага, — сказал Антоша. — Понял. Значит, когда вы уйдете, вы их с собой заберете.

— А это мы поглядим, — сказал Мирон и стал делать в квартире свою авторскую систему хранения, время от времени заглядывая в интернет и в каталог IKEA. Все было завалено опилками, сверлами, обрезками досок, банками с пропиткой и прочим. Иногда приходили соседи жаловаться на шум. Мирон извинялся, все им объяснял, показывал (включая нарисованные планы и патенты), внимательно выслушивал советы, потом пил с кем чай, а с кем — пиво.

Антоше все время предлагал — тут подержать, тут прочертить, там померить. Антоша сначала отказывался, Мирон соглашался: ну что ж, значит, не можешь покуда, ну ладно. Мальчишку заедало: почему это не могу? Не хочу!

— Все так говорят, — кивал Мирон и шел покрывать морилкой очередную плашку.

Антоша пытался делать уже проверенное: придумывал какие-то обиды и жаловался на Мирона матери. Светлана кидалась разбираться. Мирон со всем соглашался: конечно, прав малец, потому что злится и заедает его, что ты нынче — не все только для него. Но это ж для него в перспективе и полезно?

— Полезно, — соглашалась Светлана.

Вообще-то и ее тоже несколько «заедало»: Мирон как будто бы жил сам по себе, или еще точнее — будто они все на одной фабрике работают. Постепенно и Антоша в это дело втянулся: там подержит, здесь покрасит, Мирон знай нахваливает. Задумали в ванне все переделать — поставить душ с гидромассажем и большой шкаф. Антоша стал хвалиться: мой нынешний папа все вообще починить и наладить может. В школе стали меньше жаловаться, и по математике оценки улучшились. А по геометрии — вообще пять.

Все здорово? Все получилось? Родители за Светлану и Антона рады, брат к Мирону с уважением — вот только намедни робот-пылесос принес, чтоб тот починил.

Светлана еще подумала и вызвала мужа на разговор: чтой-то радости мне мало, Мироша. Я ж всегда затейница была, люблю, чтоб веселились вокруг и развлечения всякие. А тут — фабрика, а не семья.

— Что ж, — отозвался Мирон. — Понимаю. Хорошее дело. Но сначала надо было работу наладить — ты согласна? А теперь можно и про развлечения подумать. Но это уж ты сама, тебе сподручнее — а я за тобой всегда пойду.

— Ох, да конечно, — оживилась Светлана. — Это-то уж все я могу организовать никак не хуже, чем ты свои доски с винтиками!

На сорокалетие Мирона Антон сделал ему подарок — свой улыбающийся портрет в такой же точно рамке, как у патентов. Надпись гласила: «Еще одна задача, которую папа решил. Грамота от Антона и Светланы».

Сейчас Светлана ждет ребенка.

Завершающий, третий сюжет и размышление о семейных взаимоотношениях ждите на «Снобе» через неделю.