Датский кинорежиссер Мартин Сковбьерг: Если мы не переосмыслим суть привилегированности, то чувства многих останутся проигнорированы

Как так получилось, что вам удалось поработать со сценаристом Эскилем Вогтом, уже получившим номинацию на «Оскар» за мировой хит «Худший человек на земле»?

Ко мне обратились продюсеры датской кинокомпании Snowglobe, которые занимались моим дебютом, и сказали, что у них есть отличный сценарий от Эскиля. Хорошо помню, когда прочитал текст. Я влюбился в него с первого взгляда. Мое воображение сразу ярко представило всю историю в голове.

Это было в Копенгагене, я сидел у открытого окна. Обычно дома шумно из-за детей, но они были в детском саду, поэтому у меня было четыре часа тишины. Я читал без остановки, окруженный гулом города. После прочтения текста я созвонился с Эскилем, и мы договорились о встрече в Осло. Уже в Норвегии обсудили все детали и поняли, что у нас одинаковое видение. Взаимопонимание нам потом очень помогло на съемках.

Бессобытийность вашей картины, пассивность главного героя напомнили мне о нескольких фильмах: «Появление» Келли Райнхарт, «Солнце мое» Шарлотты Уэллс и «Где-то» Софии Копполы.

Я очень рад, что вы упомянули «Где-то» Копполы, потому что это один из моих любимых фильмов. Я не могу сказать, о чем ее кино, но я готов жить вечно внутри его реальности. Отношения между отцом и дочерью там прекрасны.

В «Копенгагене не существует» героиню Иду и ее отца играют Анжела Бундалович и Златко Бурич, уже показавшие силу своего тандема в сериале «Ковбой из Копенгагена». Как вы искали актера на главную роль — Сандера? Для Йонаса Хольста Шмидта это первая работа в большом кино.

Всей командой мы понимали, что будет тяжелее всего найти исполнителя роли Сандера. Я устраиваю нетипичные кастинги, потому что провожу разговоры с претендентами, а не репетирую сцены. Для «Копенгагена не существует» я общался с профессиональными артистами, музыкантами и простыми людьми, от многих узнал полезную информацию о жизни молодых людей в Дании. Нам очень повезло познакомиться с Йонасом, потому что он сразу понял характер героя, которого ему предстояло играть.

Давали ли вы Йонасу какие-либо референсы, учили основам актерского мастерства?

Нет, мне нужен был чистый лист перед камерой. Не люблю, когда актеры специально играют для зрителя. В кадре нужна свобода. Мы объясняли всем артистам, что они могут делать что угодно — на монтаже исправим ошибки. Нам нужно было поймать искренние эмоции и переживания на лицах, показать, как люди живут в своих головах.

Фильм в основном снят крупными планами, но в глаза бросается работа с цветами. Сандера мы видим в одежде желтых цветов. Его девушка Ида сочетает синий и красный цвета. Как вы разрабатывали цветовую палитру?

Через цвета я передал доминацию Иды над Сандером. Мне важно было показать, как постепенно Ида теряет красный цвет вокруг себя и начинает одеваться в синий — в этом есть смысл в контексте произведения.

В картине вы создаете необычный образ Копенгагена. Зритель видит каналы, но в кадр не попадают машины и велосипеды. Влюбленные гуляют не по знаковым локациям, а по маленьким, старым улочкам.

Я со скаутами искал локации, которые передавали бы мое ощущение города. Чем глубже мы погружались в сценарий, тем больше я раздумывал, не раскрыть ли мои любимые, малоизвестные места Копенгагена. Хотелось передать интимность, таинственность происходящего. Смешно, что я теперь не могу ходить по тем же улицам, не думая о работе.

Также обычно, когда люди говорят о Копенгагене, они вспоминают сотни велосипедов на улице. В фильме нет ни одного велика, потому что спустя много лет жизни в городе ты перестаешь их замечать. Также велосипед создает много движения в кадре, а мы пытались добиться максимального спокойствия от натурных съемок.

После просмотра скандинавских фильмов кажется, что режиссеров будто не беспокоят социальные проблемы. Возникает ощущение, что мыслители из наиболее привилегированных стран только и делают, что копаются в своих чувствах, плачут по поводу того, что в их жизнях все слишком хорошо. Даже у героя вашего фильма есть две квартиры, хотя он и его дочь Анжела точно не принадлежат к среднему классу. Верно ли я описываю проблематику скандинавского кинематографа?

Я не согласен. До зарубежных зрителей доходят только популярные фильмы. Но социальные картины у нас тоже есть. В Дании много ведется разговоров о том, что молодые люди страдают от тяжелой депрессии и не чувствуют себя частью окружающего мира. Социальные сети только сильнее фрустрируют людей и усугубляют проблему.

В моем фильме «Копенгагена не существует» мне как раз хотелось показать это всепожирающее отчуждение. Деньги, хорошая еда и поддержка государства не делают тебя счастливым. На пике счастья я был, когда ехал на велике где-то на севере Таиланда. А потом прилетел в Данию и снова увидел людей, которые за день могут даже не улыбнуться ни разу. Еще я хотел наглядно продемонстрировать, что социальные нормы и стереотипы способны сделать с личностью. Эти постоянные вопросы: «Когда женишься? Когда родишь детей? Когда найдешь нормальную работу?» — они раздражают многих и лично меня. ***** (плевать) на деньги, ***** (плевать) на общество! Человек может жить так, как он хочет. Если мы не переосмыслим суть привилегированности, то чувства многих останутся проигнорированы.

В фильме «Копенгагена не существует» именно мужчина рассказывает историю своих отношений с женщиной — поэтому возникает проблематика «мужского взгляда». Верите ли вы в теорию взглядов, предполагающую, что режиссеры-мужчины часто объективизируют и фетишизируют женщин на экране?

Я не думаю, что в моем случае имеет значение мой гендер, потому что я показываю мужчин и женщин в фильме одинаково эмоциональными людьми. Для меня все люди равны. Важнее всего их чувства.

Беседовал Дмитрий Елагин