Маргарита Терехова. Убегающая в темноту

Убегающая Маргарита Терехова. Расстегнутое пальто, осенняя хлябь под ногами. Какое отчаяние в этой гордой спине, в этом ее беге в неизвестном направлении! Впрочем, почему неизвестном? Те, кто помнит великий фильм «Зеркало» Андрея Тарковского, знают, что в этот момент героиня Тереховой бежит не на свидание, а в типографию, где мелким шрифтом уже набран приговор — глупейшая опечатка, которая может стоить ей свободы, а может, и жизни.

Говорят, что это несчастье однажды приключилось с матерью Андрея Тарковского, служившей корректором в столичном издательстве во время войны. Причем там выходило собрание сочинений И. Сталина, где малейшая опечатка или ошибка каралась самыми страшными карами. И вот все это Терехова сыграла, пока бежала по лужам и раскисшей дороге. Разгром редакции, арест, приговор, отправку детей в детский дом… Она все это прожила, пробегая по чугунным лестницам и длинным коридорам, заставленным пачками с книгами. И кажется, что сердцу не выдержать такого напряжения, и ноги отнимаются от ужаса, становясь ватными. Но она продолжает бежать… Бег как альтернатива бездействию, покорному ожиданию судьбы, когда постучат тебе в дверь и скажут: «Пройдемте, гражданочка». Бег как последняя попытка обмануть судьбу.

Вот что играла Маргарита Терехова. Вот что волновало и тревожило Андрея Тарковского. Пограничное состояние между жизнью и смертью. Когда смерть буквально уже в полушаге. Но еще можно отсрочить роковой финал этим бегом, этим усилием. Еще можно успеть перелить книжную верстку. Ведь всего одна буква! Всегда одна! О, как это было сыграно, прожито, снято! История целого поколения промелькнула в нескольких кадрах. Запомнился истерический смех Тереховой в финале, когда все самое страшное осталось позади. Только теперь можно выдохнуть и чуть-чуть расслабиться, рассказав на ухо подруге, какой смертельной опасности удалось избежать. И даже немного посмеяться вдвоем. Все лучше, чем рыдать от отчаяния и бессилия!

Сегодня я думаю о ней, о Маргарите Борисовне Тереховой. Вспоминаю ее прекрасное одухотворенное лицо с лукаво-надменным прищуром Миледи. На экране она редко улыбалась, хотя в жизни была смешлива. А глаза ее вообще не улыбались никогда. Жили своей тайной, неразгаданной, грустной, взрослой жизнью. Зеленые, прозрачные, как на портретах женщин Рубенса. И еще, конечно, голос. Ни у кого такого не было. Терехову можно было узнать мгновенно. По одним ее капризным, царапающим душу интонациям. Голос Дианы в «Собаке на сене», голос Мари из «Глазами клоуна», голос Сони Мармеладовой в «Преступлении и наказании».

Сама она была женщиной порывов и страстей. Никогда ничего не планировала, не выстраивала, не продумывала. От безысходности и недовоплощенности рвалась в режиссуру. Пыталась что-то сама ставить и даже снимать кино. Результатом этих нечеловеческих усилий явился многострадальный фильм «Чайка», где ей пришлось в последний момент заменить исполнительницу роли Аркадиной. Это был мучительный и непосильный для Тереховой проект, во многом подорвавший ее и без того хрупкое здоровье.

На самом деле она жила, как дышала. И играла, как жила. Временами гениально, как в «Царской охоте» Романа Виктюка, где она была княжной Таракановой. Временами вполне себе заурядно, не слишком затрачиваясь и больше полагаясь на магию собственной внешности, пластики, на эту рассыпанную по плечам гриву волос медового цвета, которая для нее на многие годы была лучшим партнером. Терехова сама была произведением искусства. Смотреть на нее было наслаждением. И она это знала.

Как все великие женщины, в какой-то момент она закрылась от всех. Знаю, что не по своей воле. Знаю, что это болезнь. Рядом все эти годы любящая дочь Анна, окружившая Маргариту Борисовну самоотверженной заботой. И тем не менее во внезапном исчезновении Тереховой чувствуется какая-то высшая режиссура судьбы. Как и в случае Греты Гарбо или Марлен Дитрих.

Так поступают только великие звезды и очень красивые женщины. Уйти, не оглядываясь. Исчезнуть, скрыться от всех глаз, чтобы остаться в нашей памяти убегающей куда-то во тьму, как на этом кадре, снятом со спины.