Ответная реакция. Как дагестанская группа «нееет, ты что?» разрушает стереотипы о кавказской музыке

Где купить 103-й номер журнала «Сноб», читайте здесь

Как вы представляете себе поп-музыку, появившуюся на Кавказе? Первое, что, возможно, многим придет на ум — пышный интерьер ресторана, запах жареного мяса и кальяна, гуляет свадьба, застолье хором поет «Черные глаза», «Кайфуем» или «За тебя калым отдам». Или другая зарисовка: звуковая волна сотрясает автомобиль, резко тормозящий на перекрестке, боковое стекло опускается и оттуда под увесистый электронный бит несется что-то про плохую девочку, очаровавшую певца, с прилипчивым припевом, в котором обязательно присутствует «ай-яй-яй».

Такие песни, стереотипно определяемые как «кавказские», часто составляют повседневный звуковой фон жизни в нашей стране. Они нередко и в самом деле имеют кавказское происхождение. Один из самых популярных исполнителей в современной России (если ориентироваться на количество просмотров в YouTube) — Ислам Итляшев из Карачаево-Черкесии. Это он и поет осанны «плохим девочкам», гремящие из лихих авто. Для разновидности такой поп-музыки на русском журналисты придумали название «кавказский турбофолк» — по аналогии с жанром, ставшим популярным на Балканах в 1980–90-х. Еще его называют «поп-лезгинкой» — бессмысленное обозначение, поскольку главной приметы лезгинки, то есть быстрого и дробного танцевального ритма, в такой музыке, как правило, нет. Если проанализировать устройство этих песен, то выяснится, что и по-настоящему «кавказского» в них не так уж много: бит там чаще всего латиноамериканский, саунд — усредненно западный, ориентирующийся на звучание американских рэп- и R&B-артистов. Этническая составляющая этих песен, их пресловутая «кавказскость» чаще всего считывается по произношению и внешним образам исполнителей. Ислам Итляшев, например, носит типичную густую бороду, темные очки в пол-лица и, играя на клише о «настоящих джигитах», в своих клипах катается на серебристой «Ладе» с тонированными стеклами, а в интервью — то ли в шутку, то ли всерьез — предлагает красть девушек.

Но на Кавказе делают и совершенно другую поп-музыку. Вот один пример. Камера неторопливо скользит по интерьерам библиотеки; точеная балюстрада, ряды книжных стеллажей. Группа музыкантов расположилась с инструментами вокруг кадки с пальмой. За установкой, размещенной на узорчатом ковре, седой барабанщик, чем-то напоминающий великого Чарли Уоттса из Rolling Stones, чеканит быстрый ритм. Вступает бас-гитарист с фанковой партией, затем высокий молодой вокалист начинает строчить в микрофон речитатив, ускоряясь в каждой строфе: «Это Дагестан, пророческий саунд / Время зависает, Расул бас взял / Ты бы знал, как раскачает зал, как поменяет вам жизненный план и заодно уйдет сам. / В этом омуте нашел свой отклик / Словно Маяковский, расстелил все в столбик / Просто сев за ноут, я создал свой почерк / Звуком бью так, как Майк по почкам». Припев, сделанный в соуловой манере, подхватывает пританцовывающий вокалист с гитарой: «Танцую джаз, разгребаю быт/ Скользящей волной сносит ветром ультразвуковым».

Неужели это Дагестан? «Нееет, ты что» — скажете вы, и одновременно ошибетесь и будете правы. Именно так — «нееет, ты что» — называется проект, основанный в Дагестане Рамазаном Маллаевым (это он читал рэп) и Расулом Махалиевым (это он пел припев). Группа появилась в 2019 году, довольно скоро привлекла внимание выступлениями на фестивалях «СтереоЛето» и Chess & Jazz, а этим летом их ждет появление на масштабном поп-смотре VK Fest: сразу в двух городах — Москве и Санкт-Петербурге — они появятся в компании артистов, занимающих верхние строки в отечественных хит-парадах. Однако их музыка совершенно не похожа ни на пресловутый кавказский турбофолк, ни на ту звуковую продукцию, что, как правило, становится в России хитовой. Создатели «нееет, ты что» это прекрасно понимают и осознанно держатся особняком. «Мы пытаемся заполнить нишу качественной музыки, — очень серьезно говорит Расул Махалиев. — Такой, о которой можно сказать — да, хоть какая-то толика искусства в ней присутствует. А в России очень мало качественной музыки». Иными словами, «я зашел в индустрию и латаю дыры», как поется в уже процитированном треке «Пластилин».

Если кому-то трудно поверить, что «нееет, ты что» появились в Дагестане, то это лишь потому, что большинство людей на самом деле плохо представляют себе происходящее в этой республике, расположенной между Кавказскими горами и Каспием. Пообщавшись с участниками группы, начинаешь понимать, что в Дагестане есть интересная музыкальная жизнь, которая долгие годы была скрыта от посторонних глаз. До «нееет, ты что» основатели группы тоже занимались музыкой. Махалиев был вокалистом и писал песни для коллектива Cosmic Dance, который придерживался тяжелого гитарного звучания. Маллаев читал рэп и продюсировал хип-хоп-треки под псевдонимом Unclx. «Когда другие наши проекты остановились, — говорит он, — мы друг с другом связались и начали делать музыку вместе».

При этом Рамазан жил в Махачкале, а Расул — в Каспийске. Расстояние между городами вроде бы пустячное, всего 20 километров, но разница, тем не менее, огромна. «Их можно сравнить как Москву и Питер, — объясняет Махалиев. — Махачкала — столица Дагестана, там вся суета, все деньги. А Каспийск — это уже город для жизни. Там морской вайб, больше тишины и покоя». «Каспийск — куда более неформальный город», — подтверждает Маллаев.

Эта неформальность оставила свой отпечаток и на музыке «нееет, ты что». «В советское время, в 1984–1986-м, в Каспийске было очень много рок-групп, — продолжает экскурс в историю родного края Расул. — Были хард-рок-коллективы, которые участвовали во всесоюзных фестивалях. Например, группа «Северный ветер» — эти люди сидели на Deep Purple, Led Zeppelin и Black Sabbath и пытались делать что-то похожее. В Каспийске была совсем своя музыкальная среда. Она и сейчас есть. Нам повезло, мы общаемся со старшим поколением. Они нас принимают как музыкантов, и им удалось передать нам опыт. Они нам многое показывали — развивали наши вкусы».

«Они подсадили Расула, а Расул подсадил меня», — добавляет Рамазан.

В музыке «нееет, ты что» много свободы, потому что ее создатели сделали случайность и импровизацию основой своего творческого метода. Они выпустили несколько релизов, и каждый из них не похож на другой: элементы фанка, джаза, хип-хопа и танцевальной электроники, из которых группа создает свой саунд, всякий раз складываются в немного иную мозаику. «Мы садимся перед компьютером и начинаем набрасывать, что в голову придет, — рассказывает Рамазан о том, как они пишут музыку. — Расул играет на инструментах. Где-то гитару запишем. Где-то бас, синты или ударные. Складываем трек, потом придумываем тексты. Он — свои, я — свои. У нас никогда не бывает такого, что садимся делать трек с конкретной задумкой. Всё происходит само».

«Наша музыка — это немного джаз, — добавляет Расул. — Элементы импровизации обязательно присутствуют. Поэтому одна и та же наша вещь по-разному звучит на каждом лайве». Название проекта тоже в некотором роде случайность и импровизация. «Когда мы первый раз собрались, то решили, что в этот же день сделаем пару треков и опубликуем их во “ВКонтакте”, — объясняет Рамазан. — Нам срочно нужно было название. Параллельно одна девушка рисовала нам обложку, и я попросил ее придумать название. Она ответила: “Нееет, ты что. Не могу”. Я сказал: значит, так и оставим».

Рамазан и Расул дают интервью из московского клуба Powerhouse, который в столице стал для них вторым домом. Они пока еще не устроились в городе и приезжают в Москву лишь для того, чтобы выступить на той или иной площадке. В Powerhouse, месте встреч музыкальных модников, они нашли единомышленников — прежде всего звукорежиссера Александра Басиана, который записывал с группой альбом «Звучание» и помог им найти в столице музыкантов для нынешнего концертного состава. Сейчас в студии Powerhouse «нееет, ты что» работают над новым релизом. «Уже есть некоторые инструменталы и тексты, — лаконично сообщает о нем Рамазан. — Это будет более движовый альбом, чем наши прошлые».

Для группы, которая появилась чуть больше трех лет назад, «нееет, ты что» демонстрирует ускоренные темпы развития: сольные концерты в крупных московских клубах Aglomerat и Mutabor, участие в фестивалях по всей России. Музыканты думают о том, как достичь большего. «Наши планы — выходить на новый уровень, чтобы люди о нас узнавали. Мы не хотим всю жизнь оставаться в андеграунде. Хочется, чтобы волна не утихла», — говорит Рамазан. «Нам нужен менеджер, который будет масштабно мыслить, — вторит ему Расул. — И я надеюсь, даже не в пределах России. Ведь существует и другой мир».

Самый простой способ для молодой группы выйти на широкую аудиторию — совместные проекты с более известными артистами. Возможно ли для «нееет, ты что» сотрудничество с российскими поп-звездами — например, с представителями кавказского турбофолка? Этот вопрос сбивает с толку Рамазана и Расула и даже немного их расстраивает. «В плане музыки это совершенно не наш вкус», — говорит Рамазан. «Совместный трек с Исламом Итляшевым? Как вы себе это представляете? — добавляет Расул. — Рамазан как-то сказал: давай будем группой, которая ни с кем не делает фиты. Если бы мы делали фиты, то не с российскими артистами, а с британскими джазовыми музыкантами — Kamaal Williams, Alfa Mist и другими. Направление, в котором они двигаются, для нас близко».

Драйвовые, свободные, эстетские, синхронизированные с европейскими трендами композиции «нееет, ты что» опровергают стереотипы о том, какая поп-музыка может возникать на Кавказе и вообще в России. А как музыканты относятся к искаженному восприятию Дагестана среди большинства соотечественников — приходилось ли им сталкиваться с предвзятым отношением к себе? «Ситуация меняется к лучшему, — заключает Рамазан. — Пять лет назад многие даже не знали, что Дагестан находится в составе России. Или спрашивали: “У вас там война идет?” После того как случился коронавирус, в Дагестан хлынул туристический поток; стало много туристов, и в последнее время регион бурно развивается экономически». «В Дагестане плохо никогда особо не было. Жили нормально, — добавляет Расул. — Это СМИ навязывали предрассудки. Может быть, какие-то тупари еще думают, что у нас живут дикие люди. В Дагестане живут такие же люди, как везде в России: с такими же проблемами, желаниями и мечтами».