Алексей Басов: Наша цель — повышать привлекательность отраслей, где пока мало частных инвесторов

Три фактора роста

Ɔ. Алексей, какова динамика венчурных инвестиций в нашей стране в 2018 году?

Мы спонсируем несколько открытых исследований для того, чтобы сделать доступной информацию о динамике и структуре инвестиционного рынка, его ключевых трендах и участниках. Благодаря этому и сами видим наиболее актуальные данные.

В 2017 году венчурный рынок преодолел стагнацию. А в нынешнем году, уже понятно, что рынок покажет рост. На наш взгляд, это свидетельствует о его переходе в новую фазу — фазу адаптации к санкциям, фазу принятия ограничений на интеграцию российского инновационного бизнеса в глобальную экономику. Мы видим, что такая конъюнктура вызывает оживление во многих сегментах отечественного инновационного рынка, до которых ранее частные инвесторы просто не доходили. Деньги возвращаются в страну, инвестиции направляются на российские проекты, ориентированные на внутренние или азиатские рынки.

В то же время, не стоит переоценивать влияние санкций на международную активность российских фондов. Российским инвесторам и компаниям с российскими корнями по-прежнему удается делать на глобальном рынке яркие сделки. В качестве свежих примеров можно привести инвестиции АФК «Система» в индийский сервис доставки еды Faaso’s, сделку Роснано с Hyundai, инвестиции Porsche и Alibaba в некогда российскую компанию WayRay, производящую дисплеи дополненной реальности. Сюда же можно отнести крупную международную сделку фонда с нашим участием Da Vinci, которую мы планируем объявить в текущем месяце. А буквально на днях другой фонд с участием РВК, RBV Capital, объявил о сделке по выходу из фармацевтической компании Bonti в пользу международного стратега, концерна Allergan. Сумма сделки только на первом этапе, до дополнительных выплат, составила 195 млн долл.

Ɔ. Каковы факторы роста?

Первый фактор — это естественный прогресс. Венчур масштабирует и доводит до широких слоев потребителей новые технологии, новое научное и прикладное знание. Во всем мире идет непрерывный процесс замещения и обновления технологий, поэтому на наш рынок работает сам прогресс как таковой.

Второй фактор — санкционные ограничения. Разумеется, это фундаментально негативный сценарий для бизнеса и инвестиций. Но для российского венчурного рынка в ряде случаев санкции дают позитивный эффект: заметная часть инвестиций вместо того, чтобы уходить за рубеж, направляется на внутренние объекты.

Немало компаний, которые имели международные амбиции, сосредоточилось на внутреннем рынке, понимая, что порог для успешной глобальной экспансии стал гораздо выше. Для российского рынка это конвертируется в рост количества сделок и выходов.

Третий фактор, который, на мой взгляд, нужно выделить, — это усилия государства. Реализуется целенаправленный и системный подход к стимулированию венчурного рынка. На нем активно оперирует целый ряд институтов развития, нацеленных на разнообразные стадии инвестиционного цикла и сегменты экономики: от посевных стадий (например, Фонд содействия инновациям, ФРИИ, Сколково) до стадий роста (РВК, Сколково, Роснано) и поздних (ВЭБ, РФПИ, специализированные инструменты РВК). Идет системная работа по улучшению законодательства, налаживанию инструментов связи с рынком, получению фидбэка, его анализа. Например, организованный РВК Совет венчурного рынка, в который вошло большинство активных участников отрасли, стал ключевой платформой для сбора рекомендаций по законотворческим инициативам, направленным на снятие регуляторных барьеров. Ряд этих инициатив поступит в правительство уже в этом году.

Сфера роста — корпоративный сектор

Ɔ. Каково соотношение инвесторов разного типа на рынке?

В России порядка 200 венчурных фондов (хотя активных, конечно, меньше) и несколько тысяч серийных технологических бизнес-ангелов. Основной зоной будущего роста являются, на мой взгляд, корпоративные инвестиции. Корпорации — как государственные, так и частные — активно осваивают венчурные фонды как один из инструментов инновационного развития бизнеса, повышения эффективности и конкурентоспособности. На горизонте двух-трех лет мы ожидаем существенных изменений в структуре рынка именно за счет корпоративных игроков. РВК активно участвует в этом: мы находимся в переговорном процессе с несколькими крупнейшими корпорациями страны, прорабатывая создание совместных фондов.

Ɔ. Но залить инвесторов деньгами корпорации пока не стремятся?

Инвестфонд — достаточно жесткий жанр, есть очень четкие подходы к выбору стратегии, балансированию рисков, формированию портфеля. Это сочетание разных типов ресурсов: экспертизы, нетворка, синергии с основным бизнесом, доступа к рынку и стратегическим партнерам. В этом смысле финансы — лишь один из элементов, важное, но не достаточное условие.

Понимая это, мы не ограничиваемся предоставлением финансового плеча. Участвуя капиталом в качестве соинвестора, РВК также привносит накопленный за 10 лет опыт по структурированию фондов, балансированию интересов и рисков всех участников, эффективному управлению и развитию портфеля, организации выходов. Работая на стыке государства и открытого рынка, мы имеем возможность внедрять лучшие практики, при этом учитывая особенности нашего рынка и его регулирования.

Однако фонд — лишь инструмент в рамках комплексных стратегий по развитию бизнеса. РВК реализует целый ряд консультационных и образовательных программ для корпораций, предлагая свою экспертизу в создании отраслевых акселераторов, программ трансформации, внедрении инвестиционных инструментов в систему корпоративного управления. Они позволяют корпорациям брать с открытого рынка новые технологии, компании, команды, интегрировать их в свои бизнесы, самостоятельно атаковать свою продуктовую линейку и технологический стек, опережая в этом глобальных и местных конкурентов. Это залог долгосрочного развития и своевременного использования возможностей, которые для бизнеса открывает прогресс.

Ангелы самоорганизуются

Ɔ. Ангельские инвестиции, критически важные на ранних инвестиционных стадиях, у нас в стране привлечь непросто, так как «ангельская» инфраструктура не так хорошо выстроена, как, например, в США, в частности, в мировой венчурной Мекке — Калифорнии…

Не могу согласиться. Даже с учетом того, что американский венчурный рынок существует на несколько десятилетий больше, российские ангелы представляют собой вполне структурированное сообщество, интегрированное в глобальную повестку. Это сложившийся институт со своими клубами, отраслевыми ассоциациями, специализированными ивентами и более чем 15-летней практикой, которая позволяет разделять риски или конкурировать с венчурными фондами, особенно на ранних стадиях.

Достаточно посмотреть на опыт таких институтов, как ФРИИ, где я состою в инвестиционном комитете, фонды ранних стадий РВК или Фонд содействия инновациям. В подавляющем большинстве сделок присутствуют бизнес-ангелы, как обеспечивая начальное финансирование, так и участвуя в следующих раундах, наравне с фондами. Как частная инициатива, институт бизнес-ангельства гораздо мобильнее, чем корпорации и государственные институты развития. Поэтому он сформировался быстрее и сейчас находится в весьма зрелой фазе. Общее количество такого типа инвесторов Национальная ассоциация бизнес-ангелов оценивает в 300 тыс. человек.

Стимулы для компаний

Ɔ. Как увеличить активность корпораций в венчурной сфере? Может быть, предоставить налоговые льготы?

Я думаю, ключ не в налогах, это фактор второго порядка. Ключ в осознании корпорациями современной модели развития бизнеса. В современном бизнес-ландшафте все сложнее внутренними ресурсами поддерживать темпы роста и сохранять конкурентоспособность на освоенных рынках. Поэтому компании развивают институты внутреннего предпринимательства, наставничества, цифрового бизнеса и другие концепции, стимулирующие структурные изменения. Именно они формируют основной запрос на инструменты венчурного инвестирования как надежный способ привлечения инноваций с рынка. Сложно вспомнить корпорацию, с которой мы не работаем по тому или иному направлению, связанному с такого рода трансформационными процессами.

Ɔ. Это и IT, и энергетический сектор?

Конечно. От космоса до сельского хозяйства.

Крупные банки помогают венчурам

Ɔ. Российские банки — почему они в массе своей не слишком активны на венчурном рынке?

Коммерческие банки живут в иной парадигме рисков. Ждать от них активного участия в венчуре — возможно, не самый верный путь. С другой стороны, инвестиционные подразделения банков расширяют свой мандат на PE- и VC-сделки вслед за тем, как граница между этими двумя рынками стирается. Этот процесс идет во всем мире. Ряд банковских групп представлен на рынке собственными фондами, например, Сбербанк и АФК «Система», и они демонстрируют отличные результаты, становятся участниками громких международных сделок. При работе фондов с корпорациями в качестве одного из соинвесторов часто рассматриваются дочерние банки бизнес-группы. Для них участие в фондах — элемент поддержки общей корпоративной стратегии, а также инструмент получения дополнительной доходности и перспективных проектов. Роль такого рода игроков, безусловно, будет расти по мере выхода на рынок многопрофильных корпораций и финансовых холдингов.

Ɔ. Но часто банки боятся рисков от незнания и от непонимания ситуации.

Повышенные риски заложены в саму модель венчурной деятельности, и работа государственных банков с ними требует особого мандата и экспертизы. На этом поле хочется выделить ВЭБ как институт развития ключевых государственных рынков и участника ряда важнейших программ, в том числе, затрагивающих венчурный рынок: «Цифровая экономика», Национальная технологическая инициатива. В этом смысле, банки с расширенным мандатом или институциональными амбициями — фундаментально важный элемент инновационный экосистемы.

Риски — не выше, чем у голубых фишек

Ɔ. А пенсионные фонды?

Говоря о новых типах игроков, способных кардинально увеличить объем рынка, мы связываем свои ожидания именно с негосударственными пенсионными фондами. Во всем мире НПФ являются существенной частью венчурной экосистемы. Если мы возьмем любые зрелые рынки — от Америки до Европы, — там такого рода фонды активно работают на рынке, либо непосредственно инвестируя, либо доверяя свои деньги профессиональным венчурным фондам или фондам фондов. Для масштабного внедрения этой модели в России требуется снятие ряда законодательных ограничений. Над их преодолением мы работаем совместно с Минэкономразвития и рядом институтов развития.

Ɔ. И ограничения Центробанка?

Да. Они «запирают» НПФ в низкодоходных, но зачастую не менее волатильных, как показывает практика, активах. РВК ведет системную работу с регуляторами, опираясь на помощь со стороны Совета венчурного рынка, который объединяет наиболее активных профильных игроков, прежде всего, частные фонды. Учитывая их экспертизу и мотивированность, их готовность пилотировать такого рода сотрудничество, мы надеемся, что через пару лет регуляторные ограничения могут быть сняты. НПФ получат дополнительные возможности по размещению средств, пенсионеры — большую доходность при приемлемом уровне риска, а рынок — новый тип игрока с длительным горизонтом инвестирования.

По нашим оценкам, правильное регулирование деятельности НПФ способно удвоить рынок венчурных инвестиций. А самое главное, мы приблизим наше законодательство и ситуацию в отрасли к тому состоянию, которое мы видим на более зрелых рынках.

Ɔ. Есть перспектива решения проблемы с пенсионными деньгами в 2018 году? Есть ли какие-то подвижки в решении этого вопроса по линии Центрального банка?

Подвижки есть, конечно. Сейчас в сообществе идет активная дискуссия. Летом я выступал на парламентских слушаниях по этой теме и встретил понимание многих вовлеченных в эту работу специалистов. Но у этой идеи есть как немало сторонников, так и ряд оппонентов, и это нормально. Взвешенный подход и учет всех нюансов — необходимое условие любых реформ.

Ɔ. Оппоненты говорят: «Вы деньги пенсионеров хотите потратить на непонятные инвестиции!»

Это совсем популистский подход — и он встречается редко. Дискуссия ведется на гораздо более квалифицированном и аргументированном уровне. Однако вопрос комплексный и чувствительный, и, разумеется, нашей задачей является создание конструкции, в которой будут учтены мнения всех ключевых участников, а самое главное — интересы пенсионеров: как в отношении доходности, так и рисков.

Ɔ. Наверное, потребуются госгарантии?

— Есть и такой подход, он предполагает, в том числе, downside protection, то есть защиту от неуспехов, связанных с рисковыми венчурными инвестициями. Концепций обсуждается несколько, все они предполагают поддержу поздних стадий, где рисков меньше и где наблюдается основной дефицит финансирования. Опыт показывает, что когда ключевые игроки формируют консенсус, государство в лице регулятора поддерживает отрасль. Нашу задачу мы видим в консолидации предложений, возможностей и кейсов от лица венчурного сообщества, и создании условий для полноценного диалога с регулятором.

Поддержать на поздних стадиях

Ɔ. Вы видите дефицит финансирования не на ранних, а на поздних стадиях?

Да. Если мы разложим по стадиям большую часть игроков рынка, мы увидим, что большинство концентрируется на ранних, наиболее рискованных стадиях, причем как с точки зрения частных фондов, так и институтов развития. Получить деньги под презентацию, горящие глаза, пилот с корпорацией или прототип у нас на рынке несложно. Но если ваша компания зарабатывает в год миллиард рублей, то получить финансирование на масштабирование в пределах России или глобальную экспансию — заметно сложнее. Столь крупные чеки выходят за грани возможности большинства фондов — как государственных, так и частных. И в то же время у такого рода компаний зачастую нет необходимых залогов, чтобы привлечь банковское финансирование на приемлемых условиях.

Ɔ. Ни оборудования, ни зданий.

Конечно. Сидят программисты за компьютерами, которые вы не можете заложить банку. А выручка формируется на таких продуктах и контрактах, которые банк дисконтирует настолько, что желания брать долгосрочный кредит не возникает.

Это сегмент между ранними стадиями и банками. Компания еще не стала «чемпионом», который может запросить долгосрочное банковское финансирование, привлечь деньги с рынка через IPO или облигационные займы. Но при этом уже прошла несколько раундов и имеет оценку и финансовые потребности, которые не способны удовлетворить классические фонды. Она переросла их мандаты и возможности, и круг потенциальных инвесторов тут критически мал. Это очевидный дисбаланс рынка, который не позволяет компаниям дорастать до национальных чемпионов. В рамках обновленной инвестиционной стратегии РВК запланировала несколько фондов поздних стадий, ориентированных на pre-IPO, pre-M&A, работающих на стыке venture capital и private equity.

Ɔ. Есть массовый спрос на такое инвестирование со стороны компаний?

Рынок под такой тип игрока, безусловно, есть. Компаний, которые зарабатывают от сотни миллионов, и даже миллиард плюс — достаточно. А игроков, обслуживающих их потребности в дальнейшем развитии, крайне мало. Рыночная ниша очевидна. Мы надеемся, что первый фонд для проектов поздних стадий будет структурирован РВК уже в этом году.

Нужен ментальный сдвиг

Ɔ. Какие есть нефинансовые препятствия на пути успешной реализации венчурных проектов?

Первое — дефицит «рабочих» активов. Компаний, команд и продуктов надлежащего качества меньше, чем денег, которые мы хотим и можем разместить.

Второе — ментальное: коммерциализация — не наша сильная национальная сторона, и это является серьезным барьером на пути развития многих крутых технологий.

Ɔ. А в чем ментальные препятствия? Не хватает коммерческой жилки?

Совершенно верно. Если упрощать, мы — нация великих ученых и изобретателей. Этот тезис, наверное, не нуждается в детальной защите. Но к торговым качествам у нас традиционно прохладное отношение, поэтому сейловые компетенции являются сверхдефицитными. Это основной пробел в ролевом распределении предпринимательских команд.

Типичный состав проекта представляет собой гениального изобретателя/разработчика и лидера-харизматика — и они ищут коммерческого директора, который выведет их на глобальный рынок и NASDAQ. 80% поднимающих инвестиции компаний находится в этом состоянии.

Ɔ. Есть сверхвера в продукт, но нет структурирования замысла по созданию этого продукта и его реализации на рынке?

Я бы сказал иначе: есть не только вера — есть хорошая первая версия продукта, обладающего инвестиционным и коммерческим потенциалом. Команды демонстрируют нам смелые и качественные с точки зрения execution решения. Но при этом катастрофически недооценивают значимость маркетинга, дистрибуции, партнерств и других мер по выводу продукта на рынок — как домашний, так и глобальный. «Хороший продукт продает себя сам», «Был бы продукт, а продавцы найдутся», «Продавать скучно, а созидать — круто». Эти установки противоречат западной предпринимательской парадигме, построенной на уважении и внимании к продажам как одному из ключевых элементов успеха.

Требуется ментальный сдвиг в области образования, в приоритетах ведения бизнеса. Это серьезная проблема, которая, возможно, «лечится» и поколенческим развитием, и сближением бизнес-образования с реальными практиками.

РВК в двух ролях

Ɔ. Какова функция государства на венчурном рынке? Создавать правила, заниматься консалтингом и давать кредитное плечо для компаний и для частных инвесторов?

Верно, только не кредитное, а финансовое плечо. РВК участвует в фондах как LP, ограниченный партнер. Мы не кредитуем — кредитованием инноваций занимаются другие институты развития, например, ВЭБ. Это их мандат.

Ɔ. Какую роль РВК — этот «фонд фондов», как называют компанию, — играет в реализации государственной политики на венчурном рынке?

Она выступает сразу в двух ролях. Первая — экосистемная. За более чем 10 лет существования РВК накопила совершенно уникальную экспертизу в области потребностей венчурного рынка, требований к его регулированию, технологий работы с портфельными компаниями, соинвесторами и управляющими командами. РВК не только реализует этот опыт в рамках наших экосистемных проектов и государственной программы НТИ, но и привлекается регуляторами как центр компетенций, способный сформировать позицию, дать рекомендации по снятию барьеров и развитию отрасли. В качестве примера можно привести нашу работу по созданию Стратегии венчурного рынка — отраслевой стратегии до 2025 года. В этом проекте мы выступаем не только в качестве экспертов, которые формируют эту стратегию, но и в качестве платформы, позволяющей консолидировать в непротиворечивую концепцию ожидания всех участников рынка: от государственных игроков, регуляторов, институтов развития до частных фондов и независимых экспертов.

Вторая роль заключается в том, что мы, как раз как «фонд фондов», даем финансовое плечо, делимся экспертизой по структурированию инвестиционных инструментов и управлению активами с игроками рынка.

Мы измеряем свою деятельность не только в доходности, хотя рыночные показатели эффективности чрезвычайно важны как способ сохранить бизнес-подход. Мы же распределяем государственные, бюджетные средства. Нам важно, чтобы каждый наш рубль не только возвращался с определенным IRR, но и давал мультипликативный эффект для национальной экономики. Наша цель — повышать привлекательность тех отраслей, где ощущается дефицит частных инвесторов — из-за зарегулированности, инертности, наличия монополий. Наша задача — не дать денег в отрасль, а завести туда рынок, внедрить в ней такие практики, которые позволили бы через цикл работать без государственной поддержки. Мы видим, что такие «интервенции» мировых практик быстро меняют ландшафт рынков, вызывают к жизни новые технологии, компании и партнерства. Этот подход синхронизируется с Национальной технологической инициативой, которая формирует принципиально новые рынки или глубоко трансформирует существующие.

Ɔ. РВК в прошлом году анонсировала планы создания десяти новых фондов до 2020 года. Как идет процесс?

В этом году мы уже создали крупный фонд совместно с Роснано и Фондом развития Дальнего Востока, который будет играть важную роль в инновационном развитии огромного региона. Этот фонд имеет широкий мандат и объединяет ресурсы нескольких институтов развития. Он будет инвестировать как в инфраструктуру Дальнего Востока, так и в инновационные проекты.

Кроме того, мы завершаем переговоры и структурирование сделок сразу с несколькими игроками, надеемся, что до конца года порадуем рынок новыми фондами.

Ɔ. Произойдет ли в этом году закрытие ряда ваших фондов, у которых истек срок действия?

Действительно, у нескольких фондов, сформированных в первые годы работы РВК, заканчиваются стандартные сроки жизни. Сейчас мы анализируем их портфели, обсуждаем с командами стратегию выходов. В целом рынок сейчас находится в достаточно низкой фазе с точки зрения потенциала выхода, конъюнктура не самая благоприятная, получаем по два-три пакета санкций в год, что, безусловно, влияет на оценки активов. Поэтому наиболее вероятным сценарием будет продление работы ряда фондов на 1 год.

В то же время, часть наших фондов вполне успешно закрывает сделки, и уже в этом году мы распределяем заметный объем дивидендов от выходов, сделанных в этом и в прошлом году. Как минимум один из первых фондов уже вернул весь объем вложенных средств, при том, что в его портфеле остается несколько нереализованных компаний. В целом мы оцениваем, что все наши фонды смогут показать доходность, а ее размер зависит от усилий управляющих, нашей поддержки и общего настроения на рынке.

Дорогу молодым инвестменеджерам

Ɔ. В чем особенности новой инвестиционной стратегии РВК, принятой чуть больше месяца назад?

После принятия общей стратегии развития РВК в 2017 году, появилась необходимость актуализировать инвестиционную стратегию. А также интегрировать туда целый ряд новых подходов, которые предложила моя команда.

Прежде всего, мы ориентировались на идею поддержки рынка — не его замещения, не его огосударствления институтом развития, а именно поддержки. Мы кардинальным образом пересмотрели систему контроля и защиты наших инвестиций, предусмотрели жесткие правила по структурированию фондов и привели их в соответствие с мировыми практиками. Особое внимание было уделено мандату фондов на международные инвестиции, а также механизмам трансфера технологий, который зачастую сталкивался с серьезными ограничениями. Также мы предусмотрели целый ряд новых продуктов, ликвидирующих наиболее болезненные дисбалансы рынка. Например, фонды поздних стадий, на границе с рынком PE, а также фонды для управляющих без опыта. Дело в том, что рынок нуждается в гораздо большем количестве управляющих команд, и необходимы лифты, позволяющие молодым специалистам сформировать необходимый опыт с минимумом рисков для инвесторов.

Ɔ. Профессионалов надо учить?

Да. Лучшее обучение — безусловно, практика, но барьер для входа на рынок управляющих очень высокий. С вас будут требовать опыт входов и выходов, собственные деньги, пайплайн проектов, команду с однозначными предпринимательскими или инвестиционными достижениями, но без конфликта интересов и побочных занятостей. Удовлетворить эти логичные и вполне традиционные требования в рамках стандартных продуктов зачастую невозможно.

Мы запустили программу, которая позволяет на приемлемых условиях — но не влияющих на качество и безопасность управления активами, дать дорогу молодым через линейку специализированных фондов.

Кооперация, а не конкуренция

Ɔ. У нас в стране несколько государственных институтов, которые занимаются венчурной проблематикой. В какой мере они кооперируются между собой или, наоборот, соперничают?

Государственных институтов, так или иначе оперирующих на венчурном рынке, немало. Но РВК является — так уж получилось — совершенно уникальным игроком, аккумулирующим основной опыт венчурной индустрии. РВК — единственный в России фонд фондов, наш мандат непосредственно связан с развитием в стране зрелого венчурного инвестирования, а финансирование позволяет поддержать десятки фондов и управляющих команд с самым разным отраслевым и стадийным фокусом. В то же время, мы сотрудничаем со многими институтами развития.

Ɔ. С ФРИИ в частности?

Конечно, как и со Сколково, Роснано, ВЭБом, Фондом содействия инновациям, АСИ, Корпорацией МСП и многими другими. Одна из наших ролей — синхронизация усилий ключевых участников, направленных на венчурный рынок. В этом качестве мы участвуем в целом ряде программ и проектов Минэкономразвития как основного регулятора рынка.

У нас у всех один заказчик — государство, мы работаем в очень тесном взаимодействии, совместно развивая рынок, с учетом своих возможностей и мандатов. Поэтому зоны для конкуренции практически нет, скорее наоборот, есть огромное поле для партнерства. Например, ВЭБ выступает инвестором следующего уровня для проектов, в которые зашли венчурные фонды с участием РВК, в настоящее время мы обсуждаем подобные сделки. Вместе с Роснано мы участвуем в Дальневосточном фонде высоких технологий, а также некоторых портфельных проектах. Корпорация МСП является соучредителем дочерней управляющей компании РВК. Примеры такого рода сотрудничества можно было бы продолжить.

Мы участвуем в целом ряде дискуссий на уровне профильных ведомств, которые позволят доуточнить мандаты институтов развития и более равномерно распределить их инвестиционный фокус по стадиям и отраслям.

Форум-блокбастер

Ɔ. Какую роль форум «Открытые инновации» играет и должен играть в развитии венчурного инвестирования в России?

Это очень авторитетное и значимое мероприятие с большой историей, возможно, центральное для рынка. Форум-блокбастер для многих трендов, который финализирует итоги года, формирует взгляд на текущее развитие рынка и подходы в следующем году.

Ɔ. То есть первая версия Стратегии венчурного рынка будет представлена как раз на форуме?

Посмотрим. Если наша работа войдет в фазу финализации, мы обязательно воспользуемся возможностью донести до очень релевантной для нас аудитории ее предварительные результаты.Ɔ.

Автор: Александр Полянский