Елена Гремина: Не отводя глаз. Отрывок

Действующие лица

ИВАН А., стажер Седьмого управления КГБ.
ВАЛЯ Д., стажер Седьмого управления КГБ.
АННА Ч., жена атташе британского посольства в Москве.
КАПИТАН З., старший по группе наружного наблюдения.
МУЖЧИНА В СЕРОМ ПАЛЬТО.
РОДЕРИК.
МАССОВКА.

Пролог. 2000 год

В окрестностях дачи ИВАН А. жжет костер. Сжигает бумаги — достает их по одной, просматривая их: газетные вырезки, донесения. Бумаги оживают голосами.

ДИКТОР. ...Олега Пеньковского расстреляли в 1963 году. История о том, как его живым сожгли в печи крематория, — еще один миф. Гревил Винн был приговорен к восьми годам лишения свободы. Через год его обменяли на советского разведчика Гордона Лонгсдейла. Генерала Серова и генерала Варенцова понизили в звании и отправили на пенсию.

ХРУЩЕВ. ...мы в конце октября взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. Мы говорим, что имеем бомбу в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя повыбить.

ХРУЩЕВ (поет популярную советскую песню). Я верю, друзья, в караваны ракет, что мчат нас вперед от звезды до звезды. На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы!

ЭКСПЕРТ. ...А в это время караваны наших судов с ракетами двигались к Кубе. Никто не знал, куда идут суда. Капитанам и начальникам эшелонов выдавалось три пакета — No 1, 2, 3. На первом пакете была надпись «Вскрыть после оставления территориальных вод СССР». На двух других никаких надписей не было. В пакете No 1 говорилось: пакет No 2 вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете No 2 предписывалось вскрыть пакет No 3 после прохода Гибралтара. В пакете No 3 содержался приказ: «Следовать на Кубу». Во время перехода через моря и океаны при приближении самолетов личный состав укрывался в трюмах судов.

ЭКСПЕРТ. Американцы были уверены, что на Кубу Советы поставляют только оборонительное оружие. Поэтому сообщение Пеньковского о ракетах с ядерными боеголовками, нацеленными на Нью-Йорк, само по себе произвело эффект бомбы.

СТАРЫЙ РАЗВЕДЧИК. В целях документирования шпионской деятельности Пеньковского, который проживал в ведомственном доме на Котельнической набережной, по дну Москвы-реки специально был проложен кабель, по которому осуществлялось управление... ящиком из-под рассады на балконе этажом выше. Как только Пеньковский раскладывал на своем подоконнике секретные документы для пересъемки, с соседнего балкона выдвигался ящик с вмонтированной в него камерой. Она фотографировала все действия «шпиона».

ХРУЩЕВ. ...наша разведка сообщила, что подготовлена такая высадка и вторжение неизбежно, если мы не договоримся с президентом Кеннеди. Возможно, эти сведения были подброшены нам американской разведкой. Они ведь часто знают наших разведчиков. Поэтому нередко случается подбрасывание тех данных, которые той или другой стороне хотелось бы довести до сведения противной стороны.

ЖУРНАЛИСТ. За двенадцать дней между 16 и 27 октября Кеннеди и Хрущев поставили мир на грань ядерной войны.

ЧЕ ГЕВАРА. «Если бы ракеты остались у нас, мы бы все их использовали, направив в самое сердце Соединенных Штатов — Нью-Йорк».

ФИДЕЛЬ КАСТРО (голос срывается. Он рычит, вставляя испанские слова). Никита! Сукин сын! Ублюдок... сволочь... мужик без яиц no cojones maricon пидорас!

ХРУЩЕВ. Сходим, товарищи, в Большой театр. Сейчас в мире напряженная обстановка, а мы появимся в театре. Наш народ и иностранцы будут это видеть, и это станет действовать успокаивающе. Если Хрущев и другие лидеры сидят в театре в такое время, то можно спокойно спать. Но сами-то мы очень тогда беспокоились. Не требуется большого ума, чтобы начать войну. Мы не хотели войны, не хотели сами иметь жертвы и не хотели наносить потери Америке. А если начнется война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос. Поэтому я тогда одну самую тревожную ночь провел даже в Кремле.

ТОЛПА (скандирует). Руки прочь от Кубы!

ЭКСПЕРТ. За 16 месяцев шпионской деятельности (апрель 1961 — август 1962) Пеньковский провел 30 встреч (13 в Москве и 17 за границей), в ходе которых передал англичанам 111 кассет с микропленками (свыше 5 тысяч кадров), содержащих данные, составляющие служебную, секретную и совершенно секретную информацию о военной и государственной тайне СССР. Кроме того, он передал около 5 тысяч листов документов в оригинале, зашифрованных, машинописных и рукописных сведений.

Голоса гаснут, по мере того как ИВАН А. кидает эти бумаги в огонь. Но вот ИВАН берет из ящика с бумагами еще одну — но на ней ничего не написало. Это даже не бумага — салфетка с отпечатком помады — след женских губ. ИВАН смотрит на салфетку... И попадает с нами вместе в 1961 год.

1. Красная площадь

...И вот ИВАН А. с этой салфеткой в 1961 году, идет снег, бьют часы на Спасской башне Кремля. А он — молодой сотрудник «наружки» ИВАН — смотрит только на нее, АННУ Ч., которую видит впервые. Она красит губы, вытирает излишек помады бумажной салфеткой и роняет салфетку. А ИВАН смотрит на женщину во все глаза, она кажется ему такой прекрасной. Подбирает салфетку — ему кажется, что это что-то ценное, раз это было у нее в руках.

АННА (улыбается). Простите! Просто здесь я нигде не вижу урн.

ИВАН. Ничего. Я отнесу.

АННА. Нет урн, а такая чистота.

ИВАН. Но ведь это Кремль. Тут следят за порядком.

Это ей почему-то показалось смешным, она смеется. Трогает огромную чугунную Царь-пушку (одну из главных достопримечательностей Кремля).

АННА. Это Царь-пушка? Такая большая.

ИВАН. Вы так хорошо говорите по-русски. Вы же не наша. Вы где-то изучали?

АННА (он забавляет ее). Никогда не задавайте прямой вопрос — можете получить прямой ответ. И это бывает неприятно. Лучше объясните про эту пушку. Такая большая. Но неужели никогда не стреляет?

ИВАН. Наверное, эта пушка слишком большая, чтобы стрелять. Это для красоты.

АННА. Разве у пушек есть красота? Вы смешной.

ИВАН (брякает, краснея от застенчивости). Меня Ваня зовут.

АННА опять смеется. Отходит. Он снова смотрит на салфетку. Кладет в карман, как какую-то драгоценность.

К нему подходит КАПИТАН З. Хлопает его по плечу.

КАПИТАН. Варежку закрой. Ты же на дежурстве, дурилка. Не в деревне на танцах.

ИВАН оглядывается на АННУ. Она садится на скамейку.

ИВАН. Какая она красивая, дядя Коля... простите, товарищ капитан. Неужели у нее трое детей?

КАПИТАН. Много ты понимаешь. Что видел в жизни. Обычная империалистка. Если бы она пожила один день, как наша, как трудовая женщина, что бы от нее осталось?

КАПИТАН смотрит на ИВАНА, придирчиво одергивает в плечах новенький пиджак. Расстегивает ИВАНУ пуговицу.

КАПИТАН. Непринужденно надо. Не гимнастерка же.

ИВАН. Что я должен делать?

КАПИТАН. Осматривайся. Наблюдай за учебным объектом. Потом напишешь рапорт. (Хлопает его по плечу, уходит.)

ИВАН осматривается. И как магнитом его тянет к АННЕ. Она сидит на скамейке, на скамейке, на другом конце — красивый МУЖЧИНА В СЕРОМ ПАЛЬТО. Он наблюдает — ему кажется, между этими двумя что-то есть. И ИВАН ревнует незнакомца к женщине, которую видит первый раз в жизни.

К ИВАНУ подходит ВАЛЯ Д., тоже стажер группы наружного наблюдения.

ВАЛЯ (радостно). Мой сел в машину и уехал. За ним работает другая группа. У тебя что?

ИВАН мрачно смотрит на то, как МУЖЧИНА В СЕРОМ ПАЛЬТО дает АННЕ красивую открытку с видом Кремля. МУЖЧИНА уходит, беззаботно напевая.

ИВАН. Скажи, Валентина, вот почему в иностранце всегда видно, что это иностранец?

ВАЛЯ. Так это же хорошо. Легче для работы. (Смотрит на уходящего МУЖЧИНУ.) Но это не иностранец. Этот наш. Просто так хорошо выглядит. Ты какой-то несобранный. Еще же рапорт писать. (Слышен сигнал, Валя достает незаметно микрофон из перчатки, говорит в него.) Хорошо. (Ивану) Вызывают, надо проследить связь с неустановленным объектом. Встречаемся на базе? (Уходит.)

ИВАН остается, смотрит на АННУ. Выпрямляется, машинально застегивает пуговицу пиджака. Ему тоже хочется хорошо выглядеть! А она проходит мимо него. И расстегивает ему пуговицу, смеясь.

АННА. Привык к гимнастерке?

ИВАН. Так точно... То есть спасибо. (Смотрит на нее.)

АННА. Мне кажется, мы еще встретимся.

2. Бюро наружного наблюдения

ВАЛЯ и ИВАН стоят друг напротив друга. У них практикум по техническому обеспечению. Они укрепляют друг на друге специфическое оборудование.

КАПИТАН. ...микрофончик можно в перчатку. Или как булавку для галстука. Тут что может помешать? Провода. Обнаружить, что на вас секретное оборудование. А тут есть вещи, которые никто не должен видеть. Кроме нас. Ни одна живая душа. Ни жена, ни дети, ни друзья. Если у вас, конечно, будут друзья вне коллектива... В следующий раз будем отрабатывать мгновенный перехват — это когда объект наблюдения якобы случайно встречается с другим, соприкасаясь только на мгновение. Ну а теперь — засекаю время.

ВАЛЯ и ИВАН начинают быстро переодеваться. На них специальная выворотная одежда, которую можно носить на обе стороны и которая помогает изменять внешность.

КАПИТАН. Медленно, слишком медленно. Не спите. Вот объект вас уже вычислил и принял меры, чтоб ускользнуть! И вопрос на засыпку — какая главная часть организма у наружника?

ВАЛЯ. Глаза?

КАПИТАН. Ноги, Валентина. Ноги. Мы должны собирать информацию. (Со вздохом.) Осмысливать ее будут другие. Те, кому положено.

ИВАН (разочарован). Ноги, значит.

КАПИТАН. Ну, у нас тоже есть радости. Сегодня ваши учебные объекты на приеме. И там хороший концерт. Контрабасист там, кстати, на заметке, работает на противника, но музыку можно послушать.

3. Зал приемов в Кремле

На небольшой сцене — джазовое трио из Америки. Саксофон, труба, контрабас. Они играют зажигательно и душевно. Пары танцуют. ИВАН высматривает АННУ. Она стоит одна в стороне в задумчивости. ИВАН хочет к ней подойти, но появляется КАПИТАН, он в парадной форме, на груди — фронтовые ордена, это выглядит очень эффектно. ИВАН, забыв обо всем, рассматривает ордена. КАПИТАН выпил на банкете, но скрывает опьянение.

КАПИТАН (про свои медали на груди). Все было! Все помню! Это за Смоленск — пусть мы отступали, да я языка из-за линии фронта притащил. А это Сталинград. А это Курская дуга...

КАПИТАН задумался, погладил орден, потер, чтоб сиял, — взял у ИВАНА платочек из нагрудного кармана, плюнул на платочек, протер медаль с профилем Ленина, отдал платочек ИВАНУ.

КАПИТАН (Ивану). Что приуныл? Думаешь, не осталось для тебя подвигов?

ИВАН. Никак нет, товарищ капитан. Если будет война... Когда будет война, то я тоже... надеюсь кровью заслужить...

КАПИТАН. У нас сейчас война, дурилка. Мы победили в сорок пятом, а сейчас они нас побеждают. Вон, смотри!

КАПИТАН и ИВАН смотрят на ВАЛЮ, которая вне себя от джазовой музыки, забыв обо всем, покачивается в такт.

ИВАН. «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»? Смешно же, товарищ капитан. Какая-то отсталость. Все-таки 1961 год. Прогресс.

КАПИТАН. Не смешно. Идеология. Вот где война. Они спихнули это на нас...

ИВАН. Кто они?

КАПИТАН спохватывается, замолкает. (он имел в виду партийные власти).

ВАЛЯ хватает ИВАНА под руку.

ВАЛЯ. Товарищ капитан. Мы потанцуем? Для прикрытия?

КАПИТАН. Молодец, Валентина. Не расслабляться. Работаем.

Официант подходит с подносом, КАПИТАН берет еще стакан бренди.

КАПИТАН (официанту). Раньше как было? Сидели за столами. Нормально выпивали и закусывали. А эти приемы — опять на ногах! Чтоб гости много не сожрали. Потому что — тяжело есть много и держать тарелку.

ВАЛЯ повисла на ИВАНЕ. Прижалась к нему в танце. Ее страсть неподдельна, как неподдельная страсть в джазовой мелодии. ИВАН сталкивается с ней глазами, она смеется.

КАПИТАН (смотрит на бокал). Идеология! Тут перемирия быть не может. Или мы их, или они нас. Народ должен понять, что мы лучше, счастливей. Чем американцы. Разве это наша задача? «Их» (показывает наверх) задача. И это на нас спихнули! Почему капитан отвечает за маршала, за генерала? (Выпивает.)

На сцену выходит ХРУЩЕВ. Стучит по пюпитру — джаз замолкает.

ХРУЩЕВ. Поаплодируем нашим гостям из Соединенных Штатов Америки! Спасибо, что приехали показать свое искусство. Мы развиваем наши отношения и с капиталистическими странами. Во имя мира. Хотя мы не скрываем — догнать и перегнать Америку наша цель! И мы ее достигнем, так или иначе!

Аплодисменты.

ХРУЩЕВ. Мы победили в войну, в сорок пятом, победим и в мирное время. Это будет только справедливо. Наша Родина принесла такие жертвы во время войны. В каждой семье погиб отец, муж, брат, сын. Это вам не тушенку посылать по ленд-лизу и еще просить за это деньги. (Хрущев постепенно заводится.) Простой пример. Поднимите руки, граждане! У кого кто-то погиб на войне с фашистами!

Гости поднимают руки. И среди них — негр-контрабасист из джазового трио. ХРУЩЕВ неприятно удивлен.

ХРУЩЕВ. Ты ж американец! Я сказал — у кого кто-то погиб! Тушенка и станки — это не жертвы народа!

КОНТРАБАСИСТ (с помощью переводчика). У меня погиб отец, сбили под Дьеппом, в Нормандии. Сбили. Летчик.

ХРУЩЕВ. Вот именно. В Нормандии. Американцы забыли, как вести войну на своей территории. Как это опустошает государство. Сколько бедности, страданий людей. Впрочем, мы смотрим в будущее! А будущее у нас славное.

Хрущев (берет микрофон у певца и запевает советскую песню). Я верю, друзья, в караваны ракет, что мчат нас вперед от звезды до звезды... на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы!

Песню подхватывает зал, кроме иностранцев. АННА выходит. Она проходит мимо ИВАНА. ИВАН здоровается, она его не узнает. ИВАН шокирован.

ВАЛЯ. Это Анна Ч. Жена атташе по культуре. Мы за ней больше не работаем.

ИВАН. Она меня не узнала.

ВАЛЯ. Так это хорошо. Товарищ капитан говорит, что неприметная внешность — это в работе главное. Что нельзя быть красивым. Вот тебе, говорит, Валентина, надо маскировать свою красоту. Я маскирую. Получается, как ты думаешь?

Но ИВАН уходит, расстроенный. ВАЛЯ смотрит ему вслед. Она раздосадована.

4. Дома у Анны

АННА закрывает шторы, достает рацию, диктует шифрованное донесение.

АННА. Один четыре. Генсек говорил на приеме в честь американских музыкантов, что Америка должна испытать ужасы войны на своей территории. Три два ноль. Один три.

Что-то не ладится со связью, АННА злится. Но похоже, ее что-то еще расстроило. Хлопает дверь, пришел ее муж, РОДЕРИК. Он пьян.

РОДЕРИК. Что смотришь, девочка?

АННА. Я занята. Один два. Один четыре. Плохо со связью.

РОДЕРИК. Высасываешь из пальца? Из пустого в порожнее? Генсек хвастается, серьезные люди вникают в похвальбу этого хама и неуча?

АННА. Мне неловко это говорить, но ты опять...

РОДЕРИК. ...Я работаю.

АННА. ...ты опять пьян.

РОДЕРИК. А что мне делать с этими людьми? Только пить. Это работа под прикрытием, малышка!

АННА. Я уже не понимаю, где прикрытие, где ты. Существуешь ли ты?

РОДЕРИК. Ну пожалуйста. Ну не будем ссориться.

Пытается обнять АННУ, она отстраняется.

5. Улица. Около дома Анны и Родерика

На улице ИВАН смотрит на занавески. Два силуэта в окне. Продолжается предыдущая сцена. Видно, как мужчина пытается обнять женщину, она отстраняется — а потом сдается. Дает себя обнять. ИВАН страдает, но смотрит как зачарованный. ВАЛЯ подкрадывается и хлопает его по плечу.

ВАЛЯ. Осалила. Тебе водить.

ИВАН (неприятно удивлен). Откуда ты знаешь, где меня искать?

ВАЛЯ. Я тебя выследила. Ты даже не заметил хвоста. Совсем расслабился. Хоть рапорт пиши на тебя.

ИВАН. Я просто продолжил наблюдение. Это же учебное задание было.

ВАЛЯ (с горечью). Влюбился? Влюбился? Она страшная. От нее муж гуляет. Посмотри мое донесение, с кем он путается. Потому что она страшная. Эта Анна. Что ты в ней нашел?

ИВАН. Не смей так говорить.

ВАЛЯ. Тогда скажи мне честно, по-комсомольски, — что ты тут делаешь? Наша смена кончилась.

Он не знает, что сказать. И тут появляется МУЖЧИНА В СЕРОМ ПАЛЬТО. Он тоже смотрит на окно АННЫ. Занавеска распахивается. АННА смотрит на МУЖЧИНУ. МУЖЧИНА показывает АННЕ цветок. ИВАН шокирован увиденным. Он ревнует. А МУЖЧИНА быстро уходит.

ИВАН. Пошли отсюда, Валя.

6. Кабинет Хрущева

Спиной к нам сидят ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО. ХРУЩЕВ вдохновенно говорит речь.

ХРУЩЕВ. ...ракеты с атомными зарядами на территории Кубы. Звучит как авантюра. А не авантюра ждать, что Кеннеди поставит революционную Кубу на колени? Атомные заряды, наши боеголовки все изменят. Соединенные Штаты увидят, что если они решатся вторгнуться на Кубу, то мы, то есть Куба сможет нанести сокрушительный ответный удар. (Помолчав.) Это будет, конечно, не разгром США. Но Нью-Йорк, Вашингтон, Атланта, другие города, будут снесены с лица земли.

ЧЛЕН ПОЛИТБЮРО. Никита Сергеевич, можно вопросик?

ХРУЩЕВ. Можно и нужно. Мы же вместе обсуждаем. Кончились прежние времена.

ЧЛЕН ПОЛИТБЮРО. А если США не начнут войну... Мы... начнем ли войну первыми? Учитывая, что они думают, что у нас нет наступательного ядерного оружия? До какой границы вы, то есть мы, партия и правительство, готовы рискнуть?

ХРУЩЕВ молчит. Улыбается. Вытирает лысину платком.

7. Улица. Подворотня

Так бывало в Москве в 1950-х — прямо в городе гуляла чья-то свадьба во дворе. Это деревенские жители, активно приезжавшие в Москву, после того как стали сельским жителям выдавать свободно паспорта (чего не было до Хрущева), продолжали и в столице праздновать по-своему. Парень играет на гармошке.

Несколько баб, по-деревенски одетых, пляшут и поют частушки: «Здорово, здорово, у села Егорова, а у наших у ворот все совсем наоборот!»; «Берия, Берия, вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков!»; «Как на Киевском вокзале трех шпиончиков поймали» и т. д.

АННА идет, останавливается в подворотне, смотрит на то, как танцуют. Баба в платке, орущая частушки, подхватывает АННУ под руку, вертит ее, АННА смеется.

ИВАН наблюдает за АННОЙ с нежностью. Хочет подойти к ней — но замечает, как она смотрит на МУЖЧИНУ В СЕРОМ ПАЛЬТО. МУЖЧИНА подходит к АННЕ, минутку кружит АННУ в танце. ИВАН, забыв обо всем, подходит к АННЕ.

ИВАН. А ведь вы замужем. Вы ведь жена. Неужели это правда, что на Западе уже нет человеческих хороших отношений? А вы, гражданин... Вот с вами я хотел бы поговорить покороче!

АННА смотрит на ИВАНА — он ждет возмущения. Но происходит неожиданное — голова АННЫ падает ИВАНУ на плечо, она плачет. МУЖЧИНА тем временем исчезает.

АННА (хотя это была уловка, чтоб дать мужчине уйти, голос Анны звучит искренне). Мне так тяжело... Так тяжело... Думаете, это все легко? Ночью просыпаешься, так страшно... Что мне делать? Думаешь — к чему все это?

ИВАН. Что — все это к чему?

АННА. Жизнь.

ИВАН захвачен чувствами, бережно обнимает АННУ, они танцуют медленно под гармошку. ВАЛЯ появляется из-за угла, смотрит на ИВАНА и АННУ.

8. У Анны дома

Темнота. Только пищит радиопередатчик. РОДЕРИК садится в кресло, зажигает настольную лампу, раскуривает трубку. Она никак не раскуривается. РОДЕРИК наливает себе выпить, снова садится в кресло. В другое кресло садится АННА.

АННА (кивает на стакан с выпивкой). Опять?

РОДЕРИК. Не понимаю, что происходит.

АННА. Это потрясающе, что происходит. Может, это наш звездный час. Я хотела бы, чтоб ты был в хорошей форме — именно сейчас.

РОДЕРИК. Что за игра происходит?

АННА. Это не игра. Это сенсация.

РОДЕРИК. Я не верю. Русские не хотят войны. Россия размещает на Кубе атомные ракеты — это же смешно.

АННА. Очень смешно. Ракеты нацелены на Нью-Йорк. Ракеты с атомными боеголовками.

РОДЕРИК. Нет.

АННА. Что с тобой? Понимаю. Когда все откроется — нас вышлют отсюда, так? И этого тебе не хочется? Пойми, Хрущев ненавидит Запад. Ненавидит Америку. Он показывает Америке ракеты, как оборванец в подворотне кастет. Чтоб заставить не уважать — но хотя бы бояться.

РОДЕРИК. С каких пор ты пропагандируешь меня даже в спальне?

АННА. Что с тобой, милый? Что с нами?

РОДЕРИК. Если они так ценят его — зачем они подвергают Пеньковского такой опасности? Зачем эти встречи с тобой на улицах? Нет другого способа передачи информации? Уедем отсюда. Ну пожалуйста. Зачем Пеньковский это делает? Он же полковник разведки. Ты веришь предателю?

АННА. Он спасает мир сейчас. От атомной войны. И мы вместе с ним.

Но АННА надевает наушники и передает информацию. Она счастлива.

9. Бюро наружного наблюдения

ВАЛЯ рапортует о непозволительном поведении ИВАНА.

ВАЛЯ. Я не сразу вам сигнализировала! Я сперва по-товарищески хотела... Мы же вместе должны дежурить. А он отделяется. Раз — уже под окнами у нее.

КАПИТАН (он явно не хочет ничем этим заниматься). И вот так вот думаешь, Валентина, вот так вот можно прийти к старшему по званию и вывалить все это? (Вздыхает, смотрит бумаги.) У вас же учебное задание было. Нет?

ВАЛЯ. ...Только он завалил задание. Увидел, что иностранная гражданка встречается с посторонним мужчиной, и сорвал подготовку к зачету. Остался за ней наблюдать.

КАПИТАН. Стоп-стоп. Валентина. Я тебя вижу насквозь. И знаешь, что я тебе скажу? Это не Иван, это ты путаешь личное и общественное. Иван, а ты, собственно, что молчишь?

ВАЛЯ (не унимается). Стал ревновать. Следить стал за ней и за мужчиной. Вместо задания. И вот, завалил нашу с ним подготовку к практическому заданию. Я не голословно, у меня факты! Вот за этим мужчиной Иван следил. Я сняла на микротехнику, микропленку как надо обработала.

КАПИТАН (отпихивает фотографии). Микропленку обработала! Да вижу я, как ты обработала. Качество так себе, Валентина! (Смотрит на фотографию.)

ИВАН. Я не молчу. Я просто не хочу отпираться. Все было. Использовал служебные возможности в личных целях. Чтоб ее видеть.

КАПИТАН (смотрит на фото). И этого человека ты сфотографировала?

ИВАН. Я готов написать рапорт. Я не подхожу для этой работы. Обманул ваше доверие.

КАПИТАН. Все по порядку. Еще раз.

ИВАН. Он все время был, где она.

КАПИТАН. Все время?

ИВАН и ВАЛЯ переглядываются.

ВАЛЯ. Я знаю, кто этот человек. Я посмотрела по базе. Его зовут — Пеньковский.

КАПИТАН. Молчи. Ничего этого вы не видели. Понятно?

10. Хрущев

ХРУЩЕВ. ...Получил Ваше письмо от 23 октября, ознакомился с ним и отвечаю Вам. Почему Советский Союз не имеет права сделать то, что делает Америка? Почему нельзя, например, разместить наши ракеты на Кубе? Америка окружила СССР своими базами со всех сторон и держит его в клещах. Между тем советские ракеты и атомные бомбы расположены только на территории СССР. Получается двойное неравенство.

Представьте себе, господин Президент, что мы поставили бы Вам те ультимативные условия, которые Вы поставили нам своей акцией. Как бы Вы реагировали на это?

Думаю, что Вы возмутились бы таким шагом с нашей стороны. И это было бы нам понятно.

Поставив нам эти условия, Вы, господин Президент, бросили нам вызов. Кто Вас просил делать это? По какому праву Вы это сделали? Наши связи с Республикой Куба, как и отношения с другими государствами, независимо от того, какое это государство, касаются только двух стран, между которыми имеются эти отношения. Вы, господин Президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! Вы уже не апеллируете к разуму, а хотите запугать нас.

Нет, господин Президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что внутренне Вы признаете мою правоту. Убежден, что на моем месте Вы поступили бы так же...

Поэтому Советское правительство не может дать инструкции капитанам советских судов, следующих на Кубу, соблюдать предписания американских военно-морских сил, блокирующих этот остров... Конечно, мы не будем просто наблюдателями пиратских действий американских кораблей в открытом море. Мы будем тогда вынуждены со своей стороны предпринять меры, которые сочтем нужными и достаточными для того, чтобы оградить свои права.

11. Улица

АННА идет по улице. ИВАН за ней. Она оборачивается — видит его.

АННА. Слышали, что происходит?

ИВАН. Митинг — руки прочь от Кубы. Ничего особенного.

АННА. Не боитесь, что будет война?

ИВАН. Война?

АННА. Не боитесь, значит.

ИВАН. Мой отец погиб на войне. А дядя Коля вернулся. Он много рассказывает про войну.

АННА. Вы хотите, чтоб была война.

ИВАН. На войне бывают герои.

АННА. Всегда бывают герои.

Появляется МУЖЧИНА В СЕРОМ ПАЛЬТО. Идет к АННЕ.

ИВАН (шепотом, Анне). Это называется — мгновенный перехват? Правильно? Вы столкнулись в толпе, обменялись информацией? Вот так вы благодарите мою Родину за гостеприимство?

АННА (мужчине). Не подходите ко мне!

Но МУЖЧИНУ уже схватили крепкие руки, тащат от нее.

АННА смотрит на ИВАНА.

ИВАН. Много способов скрытного задержания. Так, чтоб люди не заметили, что вы задержали объект вашего наблюдения. Это тема следующего занятия... Ну да вы знаете сами, правда? Как я сразу вас не раскусил?

Двое любезно берут АННУ под локоток. Тащат ее прочь.

ИВАН (Анне). Только он не герой! Он предатель! Шпион! А война непременно будет. И мы ее выиграем. Дядя Коля говорит — мы всегда выигрываем! (В голосе Ивана — слезы.) Даже когда долго проигрываем. Потом победа наша, все равно!

12. Иван один на сцене

ИВАН. Больше я ее никогда не видел. Ее выслали из СССР. А его арестовали в первый день событий, которые потом в учебниках истории назвали Карибским кризисом.

13. Улица

К ИВАНУ подходит КАПИТАН. Он пьян, но несильно. Озирается. Включает радиоприемник. Диктор зачитывает ультиматум Кеннеди.

КАПИТАН. Ну что? Боишься? Нет? А я боюсь. Потому что у меня теперь есть жир. Не человек боится — боится его жир. Трахнут нас америкашки? Или мы их *** первые? Ну чего, Иван? С повышением тебя.

ИВАН. Я же рапорт писал, об увольнении.

КАПИТАН. Ну как. Теперь мы тебя не отпустим. Благодаря твоей бдительности раскрыли «крота». Да какого еще огромного. Царь-крот! Полковник разведки!

ИВАН. Это не бдительность. Я все написал как есть. Я просто хотел ее видеть.

КАПИТАН (смеется). Больше не увидишь. С повышением тебя. Беру тебя в свою группу. А Валентину отчислили. Получилось, что препятствовала она твоему расследованию. Ну что? Полетят наши ракеты на Нью-Йорк? Или они первые успеют?

14. Хрущев

ХРУЩЕВ. Сходим, товарищи, в Большой театр. Сейчас в мире напряженная обстановка, а мы появимся в театре. Наш народ и иностранцы будут это видеть, и это станет действовать успокаивающе. Если Хрущев и другие лидеры сидят в театре в такое время, то можно спокойно спать.
Но сами-то мы очень тогда беспокоились. Не требуется большого ума, чтобы начать войну. Мы не хотели войны, не хотели сами иметь жертвы и не хотели наносить потери Америке. А если начнется война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос. А пока послушаем Чайковского. В трудные минуты хочется классики, ясных, классических мелодий.

ХРУЩЕВ сидит спиной. Звучит увертюра из «Лебединого озера». И величественная музыка вдруг прерывается звуком летящей ракеты. Взрыв. Темнота.

15. 2000 год

Постаревший ИВАН продолжает жечь бумаги. Появляется старый, спившийся КАПИТАН.

КАПИТАН. Так все и жжешь?

ИВАН. Знаешь, что я подумал. А все же они нанесли удар. И уничтожили нашу страну. Только не в 1962 году, а в 1991-м. Они уничтожили нашу Родину. Наш Союз. Они выиграли.

КАПИТАН. Зря стараешься.

ИВАН. Меня предупредили, все под контролем.

КАПИТАН. Только я знаю, кто будет следующим президентом. Один из нас.

ИВАН. Быть такого не может.

КАПИТАН. Мне точно сказали. Один из нас. Так что мы еще повоюем.

ИВАН кидает в огонь салфетку с отпечатком губ АННЫ. Смотрит, как горит бумага. Играет шлягер 1960-х годов «Только не отведи глаз».

2011 г.