Он отказался быть на обложке. Не хочу, говорит, ползти одинокой голой гусеницей по цифре 9.

— А что так? — удивился я. — Ты же мечтал о славе.

— Ты считаешь это славой? — последовал немедленный полувопрос-полуответ, в котором слышался весь сарказм мира.

Точнее, читался, поскольку наши переговоры шли по WhatsApp в режиме переписки из разных часовых поясов: Федя Павлов-Андреевич — в Рио-де-Жанейро, я — в Москве.

Мы знакомы всю жизнь. Всю его жизнь. Помню Федю маленьким, капризным блондином в модных подтяжках, каким его запечатлел на семейном портрете вместе с его знаменитой мамой, драматургом Людмилой Петрушевской и сестрой Наташей главный летописец эпохи застоя фотограф Валерий Плотников.

Потом наши пути пересеклись в издательском доме «Коммерсантъ», где он считался самым молодым корреспондентом. «Тебе, наверное, лет тринадцать?» — спросила американская звезда Ширли Маклейн, когда увидела Федю, пришедшего брать интервью для журнала «Домовой» по моей просьбе. Не возмутилась, просто устало поинтересовалась, как ветеран шоу-бизнеса, привыкший к внезапным подвохам и обломам. На самом деле молодость — лучший козырь не только для общения со стареющими кинодивами. И Федя использовал его на все сто и как журналист, и как телеведущий, и как владелец пиар-агентства, и просто как модный персонаж, без которого раньше не обходилась ни одна московская тусовка. Ему сейчас уже 43, хотя выглядит он от силы на 28. Он давно распрощался с журналистикой и PR. Теперь он известный художник-перформансист, наводящий страх на весь мировой художественный бомонд. Поскольку там, где собираются богатые и знаменитые, обязательно ждите появления скрюченного голого Феди, доставленного в стеклянном ящике. Его перформанс называется «Подкидыш». В отличие от коллег по цеху, норовящих испортить чужое имущество и ведущих себя крайне агрессивно, Федя предпочитает просто прикидываться полуживым телом, с которым можно делать все что угодно. Если развить и додумать метафору до конца, то «Подкидыш» — это и есть современное искусство, участь которого быть всегда беспризорным, не­управляемым, блаженным, подкинутым к чьим-то парадным подъездам или красным ковровым дорожкам. Его главное и единственное предназначение — шокировать, будоражить фантазию, отвращать. Короче, вызывать ВОЛНЕНИЕ! А для этого больше не требуются ни краски, ни холст, ни мрамор. Теперь можно ограничиться собственным телом, самым честным и доступным материалом. Именно поэтому я и предложил Феде украсить обложку нашего арт-номера. Но он не захотел быть «гусеницей». Пришлось заказать рисунок графику-иллюстратору Тане Иванковой, изобразившей некий собирательный образ современного художника-перформансиста.

Фото: Анна Шпилько
Фото: Анна Шпилько

Что касается двух девяток, то тут не стоит искать какой-то тайный смысл. Это всего лишь порядковый номер. Именно столько журналов с логотипом «Сноб» вышло за десять лет. Практически в каждом из них было что-то о современном искусстве или художниках, но в таком объеме — еще никогда. Что нас подвигло сейчас?

Во-первых, грядущая Биеннале в Венеции, где проводится главный парад всех мировых художественных достижений. Об участии ГМИИ им. Пушкина «Снобу» рассказала его директор Марина Лошак. Во-вторых, нынешняя музейная жизнь стала гораздо интереснее. Километровые очереди в Лаврушинском переулке, на Крымском Валу и Волхонке наглядное тому подтверждение. В-третьих, случаются события, мимо которых «Сноб» никак не мог пройти. Например, эпохальная премьера «Дау» Ильи Хржановского, поставившая своеобразный рекорд по количеству откликов среди наших соотечественников. По сути «Дау» — грандиозная инсталляция, которая включает в себя и киноповествование, охватывающее несколько десятилетий, с участием таких мировых звезд, как Теодор Курентзис, Марина Абрамович, Ромео Кастеллуччи. Здесь и восковые муляжи, одетые и загримированные под героев фильма. И подлинные вещи 1940—1950-х годов, скупленные в немыслимых количествах в комиссионках Харькова. Вопрос, который напрашивается среди прочих: сколько это могло стоить? И кто за все это платил?

Имя главного мецената и благотворителя «Дау», мультимиллионера Сергея Адоньева, никто не скрывает. Сам он, впрочем, старается держаться в тени. Никаких интервью не дает и точной цифры своих трат на «Дау» не разглашает. Эксперты называют сумму от 70 до 120 миллионов евро. Цифра, конечно, внушительная, а по российским меркам так просто нереальная, но если сравнить ее с итогами последних торгов на Christie’s или Sotheby’s, то получится, что это лишь стоимость двух полотен Пикассо или Матисса. Похоже, перед Адоньевым стоял выбор: украсить свой дом в Лондоне великими подлинниками — или стать соучастником некоего эпохального эксперимента, погрузиться в коллективный творческий процесс. В первом случае речь шла о банальной инвестиции — деньги к деньгам. Зато во втором — о смелом концептуальном жесте, обеспечивающем возможность войти в мировую историю искусства с парадного входа как новому Медичи — покровителю гениев и талантов XXI века. Адоньев выбрал второй вариант и, похоже, не прогадал. Сейчас только и разговоров о невиданной щедрости российского мецената.

К счастью, он не одинок. Достаточно посмотреть рейтинг, который публикует в этом номере «Сноб», куда вошли благотворительные фонды и частные лица, активно участвующие в поддержке современной культуры. Их мотивация не всегда очевидна на посторонний взгляд, поскольку никаких выгод и налоговых послаблений для бизнеса российское законодательство по-прежнему не предлагает. Тем не менее они продолжают открывать частные музеи, оплачивать дорогостоящие арт-проекты, финансировать выставки в России и за границей, поддерживать молодых и не очень художников. Конечно, легче всего их заподозрить в обычном человеческом тщеславии. Но это не совсем так. Скорее речь идет о некоей таинственной, непостижимой логике, которая вступает в свои права и начинает диктовать свои условия, как только речь заходит об искусстве. Это уже не те железные законы жизни, с которыми мы свыклись, как каторжники со своими кандалами или праведники со своими веригами. А чистая радость, которая ни к чему не обязывает, ни к чему не призывает, ни на чем не настаивает. Искусство надо обожать бескорыстно. И тогда оно ответит взаимностью. Умные люди, которые всерьез занимаются благотворительностью, это хорошо знают.

Искусство — надежный щит, который оберегает или, по крайней мере, смягчает удары судьбы. И это всегда СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ даже для тех, кто всю жизнь страдает аэрофобией. Недаром именно так будет называться одна из ключевых художественных выставок нынешнего лета, которая откроется в обновленном здании Третьяковской галереи на Крымском Валу. Впервые в одном пространстве будет представлена знаменитая выставочная трилогия, вдохновленная фильмами Андрея Тарковского при участии художников «советского Ренессанса» из собрания частного Музея AZ.

Выше, выше — вот наиглавнейший призыв и вызов. Но как?

Включаем воображение, читатель! И немного иронии. Для понимания современного искусства вам это совсем не помешает.