Антон Филипенко: Дети — это испытание

Ɔ. Как вы сейчас относитесь к «Экстазу», который сделал вас популярным?

Это очень хороший клип, который мне многое дал, и, мне кажется, это хорошее портфолио для меня. Как я могу относиться к тому, что меня кормит?

Ɔ. Ну, может, вас раздражает, что у вас уже три десятка ролей в кино и на телевидении, не считая «Электротеатра», а на улицах вас узнают как Стаса, который «просто космос».

Да нет, особо не узнают — хайп же быстро проходит. Месяц, два — и все, слава богу. Так, присматриваются иногда. Думают: да нет, не может быть, чтобы актер ехал в метро.

Ɔ. По-моему, вас еще не всегда узнают, потому что в разных ролях вы все-таки очень разный.

Это, мне кажется, фишка артиста — быть разным. Мы же от этого получаем удовольствие — по крайней мере, лично я. Мы идем в эту профессию, чтобы прожить несколько жизней, быть разными и в этих разностях себя изучать. Мне не нравится сидеть на какой-то самой выигрышной своей краске. Скучно становится.

Ɔ. А какая у вас выигрышная краска?

Все говорят, что у меня обаятельная улыбка — как у Чеширского кота. Это сильное оружие, и пользоваться им надо дозированно.

Ɔ. В «Давай разведемся!» вас совсем непросто узнать с этими усами. Долго отращивали?

Месяц. У нас очень хороший художник по гриму был — Ира Шубина. Мы с ней все придумали: утвердили длину усов, волосы зачесали, сделали пролысины, как у Брюса Уиллиса. Она меня подседила чуть-чуть, легкие морщины нарисовала. В общем, сделала постарше лет на восемь.

Ɔ. Не мешали вам усы?

Нет, не мешали. Смотришь на них — они торчат так смешно. Усы — это юмористический атрибут. В фильме были и шутки про усы, просто в финальную версию это не вошло. Но все равно они сыграли свою роль. Вообще усы — забавная штука, конечно. У меня приятель носил бороду, а потом оставил только усы и сейчас успешно раскручивает свой инстаграм. С усами он стал популярнее и смешнее.

Ɔ. Вы ведь еще и вес набрали для роли.

Да, десять килограммов.

Ɔ. У вас был свой диетолог, как у голливудских актеров?

Да, на всякий случай — чтобы не было проблем со здоровьем. На завтрак у меня уходил час: запихиваешь в себя кашу, творог, орехи, бананы. Четыре яйца надо было съесть. И пивными дрожжами все время закидываться — там вообще чувства голода не должно быть. Но, когда растянул желудок, уже легче стало. Я просто очень сложно набираю вес, зато быстро его сбрасываю, когда нервничаю. 

Ɔ. А как вообще получилось, что вас пригласили в этот фильм, хотя вы заведомо моложе и стройнее своего персонажа? Вы сами предложили Анне Пармас свою кандидатуру?

Нет, это было бы наглостью с моей стороны — звонить Ане и просить роль. Она искала героя, выбирала: у нее были кандидатуры и постарше, и, наверное, поизвестнее, но она рискнула и взяла меня. Такое ощущение, что на клипе мы с ней говорили на одном языке, и ей, наверное, было проще брать человека, который говорит с ней в унисон, чем настраивать инструмент с кем-то заново. Еще мы с Аней любим слово «самоирония», и это тоже нас объединяет.

Ɔ. В «Давай разведемся!» ситуация перевернута по сравнению с традиционной: всегда было принято считать, что мужья пропадают целыми днями на работе, а жены сидят с детьми, скучают, знакомятся с тренерами в фитнес-клубе. В фильме все наоборот — это такой комедийный перевертыш или уже нормальная ситуация?

Мне кажется, уже нормальная — феминизм набирает обороты с каждым годом. Сам я таких пар не встречал, но что-то мне подсказывает, что они существуют. Есть очень много мужиков, которые сидят на диване и знают, как жить, а женщины в это время вкалывают на двух-трех работах. Наверное, такими Аня видит русских мужиков. Возможно, она просто устала от таких чистых, бирюзовых героев — или их даже не встречала. Там вообще много из Аниной жизни и из жизни ее подруг, поэтому неудивительно, что главный герой в фильме — женщина, которая все несет на своих хрупких плечах.

Ɔ. А вы готовы не работать и сидеть дома с детьми, как ваш герой Михаил, если сложится такая ситуация?

Нет, я к детям очень настороженно отношусь.

Ɔ. И как же вам работалось с детьми на съемочной площадке?

Сложно. Мы сначала все готовили, а потом запускали детей: они, условно говоря, выбегали из клетки, и мы быстро снимали. В общем, «выпускаем Кракена». И первые два дубля — они самые живые. А потом все — они устают очень сильно. Очень тяжело заставить их что-то сказать, посмотреть куда надо. У меня пока с детьми сложно выстраиваются отношения — видимо, время еще не пришло. В самолете, например, дети для меня — это испытание. Но ничего, терплю. 

Ɔ. А вы не были энергичным ребенком?

Конечно, был. Просто на съемках или в театре я выдаю эту энергию, а потом ее аккумулирую. С детьми это невозможно. На самом деле, пока у меня нет своих детей, я просто еще не понял этой темы. Конечно, свои дети всегда будут любимые, прекрасные, тихие и спокойные. У меня крестница есть, но я пока плохо исполняю свои обязанности крестного отца.

Ɔ. Она в Москве живет?

В Питере.

Ɔ. А вы там часто бываете?

Ну, так — туда-сюда, на съемки езжу.

Ɔ. А в родном Хабаровске?

Ни разу после отъезда не был. C 2008 года, одиннадцать лет. Практически все мои друзья перебрались в Питер и Москву. Ну, кавээнщики только остались. Может, съезжу туда чуть попозже. Вот здесь еще чуть-чуть поработаю в профессии, устану и поеду туда. Чтобы возраст уже отличался, чтобы другими глазами на все это смотреть. Просто там больше трех дней делать нечего.

Ɔ. Вы ведь профессионально играли в КВН?

Да, я в КВН вообще с восьмого класса. А в студенчестве мы с командой «Ботанический сад» дошли до Высшей лиги и играли там два или три сезона. В четвертьфинал выходили.

Ɔ. Кавээновский опыт как-то помог вам в профессии?

Когда я поступил на актерский, педагоги, наоборот, из меня все это выбивали. В КВН ты выходишь на сцену и ждешь реакции зала. И, когда ее нет, начинаешь злиться, а ты должен делом заниматься — партнером, сценой, событием. Понятно, что зритель есть и ты не можешь не следить за ним «третьим глазом», но ты не должен быть у него заложником. В общем, сложно было избавиться от этого. Но все равно КВН мне помог: дал чувство уверенности, помог понять природу юмора.

Ɔ. А почему вы не пошли в стендап? Мне кажется, многие кавээнщики сперва переключились на стендап и только потом начали сниматься в кино.

Для меня стендап — это опасная и неизученная тропа. Мне проще играть другого человека, чем брать микрофон и делиться какими-то личными проблемами. У кого-то все наоборот, но, в любом случае, это совершенно другой жанр. К тому же нельзя сказать, что я перешел из КВН в актерку. Я же архитектор по образованию. Шесть лет учился на архитектурном, а потом год работал в Москве. Когда меня уволили, я не хотел ехать назад в Хабаровск и решил поступить на актерский, просто чтобы задержаться на какое-то время. Чтобы было общежитие, крыша над головой. А потом затянуло. Просто после КВН у меня отсутствовала боязнь сцены, и при поступлении это помогло. К тому же я фанат кино, очень его люблю. На самом деле я хотел заниматься режиссурой, но там надо было много всего подготовить, а я просто не успевал — на актерский поступить попроще. Сейчас я снимаю короткометражки: с Борей Дергачевым мы сделали «Однушку», и монтирую фильм про свингеров. Хочу снять еще одну штуку, надо только денег найти — на свои деньги не надо снимать.

Ɔ. Почему?

Ну, это странно.

Ɔ. Есть же истории про людей, которые даже квартиры закладывали, чтобы снять фильм.

Вот как раз чтобы такого не было.

Ɔ. А почему вы не поступили на актерский или режиссерский факультет сразу после школы?

Мама не хотела, чтобы я был как-то связан со сценой: она работала в театре и насмотрелась этого всего. Поэтому сначала я закончил с отличием художественную школу, потом поступил в архитектурный лицей. Но я неусидчивый и понимал, что не стану хорошим архитектором. И, когда мамы не стало, я стал слушать свое сердце. (Пауза.) Как-то это пафосно звучит.

Ɔ. Имея за плечами опыт КВН, вы поступали с чем-то комедийным?

Нет, я читал басню «Стрекоза и муравей» от лица муравья, отрывок из «Войны и мира», где Долохов на окне пьет бутылку на спор, и «Черный туман» Куприна — это вообще не комедия, а тяжелое такое алкопроизведение. Еще у меня было стихотворение Иртеньева, но оно такое обаятельное.

Ɔ. А сейчас вы стараетесь чередовать комедийные и серьезные роли?

Хотелось бы, но так получается, что качественных комедий у нас больше. Хороших драматических сценариев не так много, поэтому от комедий никуда не денешься. Но это, наверное, и неплохо. Если это хорошо написано, если есть хороший образ, то почему бы и нет? Но все равно, конечно, хочется чего-то серьезного. Вот только от пафоса я все время стараюсь уходить. Пафос надо уничтожать нещадно — никому он не нужен.

Беседовал Саша Щипин