Мелочь, а приятно. 5 сборников рассказов на каждый день

Забавный парадокс: сборники рассказов и эссе плохо продаются, однако читатели их на самом деле любят – просто не всегда умеют найти к ним подход. Секрет, если разобраться, прост. Главное при чтении малой формы – правильно выбрать время. Лично я считаю, лучше всего делать это перед сном. Каким бы скомканным, запутанным, а то и во всех смыслах провальным ни был прожитый день, у тебя есть возможность за десять-пятнадцать минут пережить нечто, придающее вроде бы уже ускользнувшему «сегодня» дополнительное измерение. Тебе не нужно удерживать в голове обстоятельства чужого вымысла по нескольку дней, а то и недель кряду. История, что перед тобой прямо сейчас, – это и твоя история, она тебе подконтрольна. Ты сам задаешь ей ритм, откладываешь книгу, чтобы подумать или просто посмотреть в темное окно, ты почти счастлив и впервые за день по-настоящему спокоен, потому что знаешь: открывшийся на страницах мир никуда от тебя не ускользнет.

Джонатан Франзен. Конец конца Земли

Corpus, 2019. Перевод с английского Л. Мотылева и Ю. Полещук

Джонатан Франзен стареет, и ему это очень идет. Он все осторожнее в суждениях, добрее к близким людям; можно было бы, наверное, сказать, что автор «Поправок» становится сентиментальнее, но это не совсем так, потому что сентиментальнее попросту некуда – скорее он больше не стесняется этого, а потому его слог теперь мягче, из текстов уходит присущая им ранее стыдливость. В новом сборнике эссе Франзен пишет примерно о том же, о чем писал в предыдущих: о плачевном состоянии планеты, своих литературных пристрастиях, об одиночестве и смерти, которых боится, об ушедшей юности, потерянных друзьях и птицах, птицах, птицах. Однако эти самоповторы свидетельствуют не об интеллектуальном застое, а напротив, внутреннем движении: мысль, как узор на стекле зимней ночью, все ветвится, не столько заслоняя вид, сколько заново его формируя.

Дэвид Фостер Уоллес. Короткие интервью с подонками

АСТ, 2019. Перевод с английского С. Карпова

Сборник рассказов автора «Бесконечной шутки» вызывает невольные ассоциации с прозой Вирджинии Вулф – не столько стилистически, сколько эмоционально. Читая романы Вулф, невозможно до конца принять тот факт, что женщина, открывшая стольким людям в прямом смысле божественную, лежащую, как казалось, за пределами восприятия красоту мира, а значит, вмещавшая эту красоту, однажды набила карманы пальто камнями и вошла в реку. Точно так же, читая малую прозу Фостера Уоллеса, где при помощи обманчиво простого словаря созданы диковатые, заво­ражива­ющие, невиданные ранее сочетания голосов, сюжетов, а иногда просто слогов, которые, складываясь в нужную автору фразу, все равно остаются в первую очередь набором классных звуков, невозможно не думать о его когда-то безвременном уходе. Книги становятся обломками мира, сотворение которого было прервано самоубийством бога.

Элизабет Страут. И снова Оливия

Фантом Пресс, 2019. Перевод с английского Е. Полецкой

За десять лет, прошедшие с тех пор, как Элизабет Страут получила Пулитцеровскую премию за роман в рассказах «Оливия Киттеридж», ее самая запоминающаяся героиня успела превратиться в архетип, в имя нарицательное. «Тетка в регистратуре – настоящая Тенардье»;

«Ум с сердцем у него не в ладу – короче, Чацкий»; «Если не хочешь скандала, давай по­ужинаем молча: я сегодня Оливия Киттеридж». В том сравнительно небольшом сборнике Страут удалось проделать хитроумный фокус: вывести фактически отрицательный персонаж и влюбить читателя в ее недостатки. И вот, выдержав внушительную паузу (что вполне в ее характере), Оливия возвращается, чтобы снова не раз и не два неприятно нас удивить, заставить охать и, подбоченившись, качать головой – вон, мол, чего опять учудила, – а потом, дочитав до конца очередной истории, вопреки логике думать о ней с какой-то душераздирающей нежностью.

Павел Селуков. Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы

Редакция Елены Шубиной, 2019

«Хорошо, что Новый год скоро. Не знаю почему». Дойдя до этой фразы на 26-й странице, понимаешь, что Павел Селуков писатель не просто интересный, но отменный. Не знаю почему. Дело не в одаренности (мало ли одаренных), не в пресловутой «писательской магии» (что, вообще говоря, это такое?), не в свежести стиля (без комментариев). Вот, например, «Хижина моего папы» – один из самых загадочных текстов, в котором нет ничего загадочного. На один из самых смешных здесь претендует сразу с десяток рассказов, в которых нет ничего смешного. Минуя список мертвых авторов, на которых необходимо сослаться, чтобы куда-то новичка определить (у критиков это что-то вроде молитвы, ее нужно произносить, когда не понимаешь, какого художника тут происходит), ставишь в пле­ере песню Дэвида Боуи Space Oddity. Космическая странь. На этом определении и остановлюсь.

Энн Пэтчетт. Это история счастливого брака

Синдбад, 2019. Перевод с английского С. Кумыша

О чем бы ни писала в своих эссе Энн Пэтчетт – будь то жизнь и смерть ее собаки, окололитературные байки и размышления о ремесле прозаика, история дружбы с пожилой католической монахиней и воспоминания о первом несчастливом браке, крушение которого много лет спустя привело ко второму, на этот раз счастливому, давшему название книге, – она неизменно остается надежным рассказчиком, способным из, казалось бы, более или менее случайных ингредиентов сложить крепкую историю и удерживать читательское внимание от первой до последней фразы. Несколько лет назад Пэтчетт призналась в интервью, что один из ее самых больших профессиональных страхов – однажды понять, что как эссеист она превосходит саму же себя романистку. На мой субъективный взгляд, ей и правда есть чего бояться.