Исполнение желаний. К юбилею Музея AZ
Вначале коротко об итогах: 15 выставок, 20 книг, 7 документальных фильмов. Конечно, это всего лишь цифры, понятные посвященным, но за ними стоит невероятная, насыщенная жизнь, которая не осталась незамеченной. В этом году AZ был номинирован на престижную международную премию «Европейский музей года», равнозначную премии «Оскар» в кино. Торжественная церемония, намеченная на апрель в Кардиффе (Уэльс, Великобритания), по известным причинам была перенесена на осень, тем не менее даже просто оказаться в списке номинантов — уже большая честь и удача. Музей как центр притяжения и силы. Территория искусства, отвоеванная с превеликим трудом у забвения и коллективной энтропии. Дерзкий ответ всем неверящим, сомневающимся, равнодушным. Пространство, которое придумывается каждый раз заново, опровергая стереотипы, что музей — это скучно. Вовсе нет! Музей — это может быть очень даже весело. И еще это всегда игра. А в случае с AZ — это еще и игра с огнем. Недаром первая выставка, прошедшая в Малом Манеже, называлась «Зверев в огне», а другая, спустя четыре года уже в собственном здании на 1-й Тверской-Ямской, — «Игра».
«Игра» и «Огонь» — константы творчества Анатолия Зверева. Пламя его лучших работ дошло до нас и обжигает до сих пор. А ведь могло и не дойти! Самый маргинальный, самый неустроенный, самый бездомный художник в новейшей истории. Всю жизнь ни кола ни двора. И надо же было такому случиться, чтобы именно он, Анатолий Зверев, прозябавший в своем Свиблово (оно же, по его выражению, «Гиблово»), обрел Дом в самом центре Москвы. Теперь здесь проходят его выставки, издаются ученые монографии. Зверевские полотна, гуаши и рисунки в дешевеньких школьных альбомах хранят с величайшим тщанием и любовью. Справедливость восторжествовала! И уже одно это обстоятельство — достойный повод для всеобщего ликования и радости. Но создателям музея AZ — коллекционеру, бизнес-леди, президенту Ланта-банка Наталии Опалевой и бессменному куратору всех выставочных проектов Полине Лобачевской — похоже, этого мало. Экспансия — главный закон жизни. И вот уже к Звереву присоединяется целая группа художников периода 1950–80-х годов прошлого века. Все они творили порознь, ни в какие группировки не входили. Держали, как теперь говорят, «социальную дистанцию» от властей предержащих. Но жили в одно время, за одним железным занавесом. Как говорил Василий Аксенов, «все мы были родом из одного детдома». Но вот что интересно: и это детдомовское прошлое, и спертый воздух котельных, где, как правило, располагались их мастерские, и застойная духота брежневского правления, и бесконечные цензурные запреты — весь этот тоскливый советский фон вдруг куда-то отступает, когда видишь перед собой полотна Краснопевцева, Плавинского, Немухина, Удальцовой, Яковлева. Целая эпоха, во многом прошедшая мимо нас, существующая как бы в виде отдельных ярких и редких вспышек, а по большей части сосланная и томящаяся в запасниках государственных музеев. Вызволять их из безнадежной тьмы — целая история. Но Наталии Опалевой и Полине Лобачевской не жаль тратить на это силы и время, и средства. Так родился грандиозный выставочный проект «Свободный полет», прошедший в прошлом году в Новой Третьяковке на Крымском валу, за который AZ был удостоен специальной награды Российской гильдии киноведов и критиков «Событие года» в рамках премии «Белый слон».
И вот теперь Георгий Костаки. Таинственный грек, великий коллекционер и спаситель русского авангарда вновь замаячил на музейном горизонте. На самом деле он незримо присутствовал уже в самом начале, когда AZ еще только задумывался. А дочь Костаки Алика щедрым жестом подарила будущему музею 600 рисунков Анатолия Зверева из собрания отца.
«У нас не было долгих переговоров, — вспоминает Алика. — Все произошло моментально. Так, словно мы давно об этом беседовали и пришли к общему решению: Зверев должен вернуться в Москву, и его надо достойно показать».
