Надбавки за архитектуру. Почему российским регионам нужны красивые здания
Туристический ландшафт
Результатом закрытия границ во время пандемии стал взрывной скачок популярности внутреннего российского туризма. Для многих людей внезапно изменившиеся условия стали причиной увидеть ранее остававшиеся без их внимания места. Рассказы и фотографии из разных частей страны от Калининграда до Сахалина и от Мурманской области до Дагестана заполнили социальные сети.
Эксперт теории новых медиа и профессор Городского университета Нью-Йорка Лев Манович исследует миллионы фотографий из твиттера и инстаграма посредством искусственного интеллекта, выискивая тренды и взаимосвязи. Можно предположить, что если бы такое исследование проводилось в 2020 году среди российских горожан, то в период с конца весны и до самой осени на фото преобладали бы пейзажи и ландшафты без каких-либо архитектурных объектов. И дело здесь не только в стремлении поскорее зафиксировать освобождение после плена обязательной самоизоляции. А еще и в том, что, согласно результатам январского опроса ВЦИОМ, в широком смысле среди целей туристических поездок в России превалируют такие, как «знакомство с природой и животным миром», «отдых» и «восстановление здоровья». Такой туризм называется рекреационным и часто не подразумевает знакомство с культурными достопримечательностями.
При этом туристический поток, особенно внутри страны — мощнейший способ перераспределения средств, который помогает заработанным в крупных богатых городах деньгам оказаться в небольших населенных пунктах, стимулируя создание новых рабочих мест и сервисов. В 2019 году доля туризма в страновом доходе Германии составляла около 5%, Франции — около 10%, а Италии — почти 20%. При этом в России этот показатель стабильно находился на уровне 2–3%, даже с учетом резкого падения курса рубля в 2014 году. В 2020-м Карелия, Байкал и Алтай в силу обстоятельств стали альтернативой популярным европейским направлениям, так что по результатам этого года цифры могут сильно измениться.
Дария Женихова, CEO Агентства «Культура потребления»
По моему опыту, архитектура — один из решающих драйверов развития регионального туризма. Это в Париж и Рим едут за образом-мифом, на который все индустрии работали длительное время. В России же ищут не мечту, а форму, природу и себя. Одинаково притягательными могут быть заботливо сохраненная единичная руина, конструктивистский квартал или новейший парк «лучше чем в Москве». Работают локальная идентичность и подлинность. Фейк раздражает. Турист-зритель достаточно насмотрен и отменно зол, чтобы отличить одно от другого и понять, чем нужно гордиться, а от чего отписаться. Редевелопмент становится ключевым в создании имиджа города: так, суперактуальная событийная программа Творческого индустриального кластера «Октава» будет лучше работать в пространстве, которое транслирует те же смыслы и динамику, чем в советском ДК.
Роль архитектуры
Попробуйте с ходу назвать красивое городское здание в Сочи, помимо морского вокзала. А как насчет архитектурных достопримечательностей Республики Алтай? А какой-нибудь город России, чьим символом было бы архитектурное сооружение — такое, что можно было бы в этот город отправиться лишь для того, чтобы на него взглянуть и сфотографироваться на фоне? Конечно, такие города и сооружения есть, но вспомнить и перечислить их — не самое простое упражнение.
Гораздо легче вспомнить мировые достопримечательности и назвать города, куда нужно поехать, чтобы на них посмотреть: Софийский собор в Стамбуле, Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, Тадж-Махал в индийской Агре, камбоджийский Ангкор-Ват, пирамиды в египетской Гизе, Акрополь в Афинах, собор Святого Семейства в Барселоне и Падающая башня в Пизе. Этот список очень длинный, и места в нем меняются в зависимости от личных предпочтений.
Архитектурные шедевры могут быть органично вплетены в городскую ткань, став частью городской ДНК. Невозможно представить Париж или Рим без их архитектурного богатства, и именно оно привлекает в эти города рекордное число туристов. Французскую столицу в год посещает более 50 миллионов человек, а итальянскую — около 30 миллионов. Для сравнения: во всей России в 2019 году было зафиксировано около 62 миллионов туристов, самый по-европейски красивый город Санкт-Петербург посетили около 8 миллионов человек, а чудесным образом сохранившийся древний русский Суздаль — чуть более 1 миллиона.
Архитектурное величие таких городов не является их прямым способом заработка, оно создает неповторимый образ и притягательность, которые становятся драйвером для активной местной экономики. Колоссальные ежедневные потоки людей, перемещающихся в пространстве, ночующих в отелях и съемных апартаментах, завтракающих, обедающих и ужинающих в кафе, покупающих одежду, сувениры и все что угодно, во многом формируют как лицо города, так и его экономику. Вкладываясь в развитие привлекательности и удобства для туристов, европейские города приумножают свои богатство и возможности, а российским эта радость недоступна из-за особенностей бюджетного кодекса страны: деньги отправляются в федеральный центр, откуда могут вернуться только в виде субсидий и проектного финансирования. В случае Суздаля это особенно ощутимо: в сфере туризма работают 65% из 9000 населения города, за год они зарабатывают в казну половину всей городской прибыли, а обратно получают лишь 0,1%.
Вынесенные за границы городов архитектурные шедевры гораздо чаще могут играть самостоятельную экономическую роль. Такие точки притяжения формируют вокруг себя небольшие экономические системы. Главным фактором успеха в таких условиях становится транспортная доступность: нужна либо умеренная близость к крупному городу, либо активный транзитный поток. Например, Тракайский замок в получасе езды от литовской столицы Вильнюса, служивший когда-то резиденцией литовских князей, более 200 лет простоявший в руинах и привлекавший лишь художников эпохи романтизма, сейчас принимает около 200 000 человек в год, это второе по популярности место в стране. Историки и географы утверждают, что сложный ландшафт местности в виде системы озер когда-то не дал городу как следует разрастись, но одновременно и помог ему сохраниться. После реставрации, проведенной советскими специалистами в середине прошлого века, замок снова обрел свой исторический облик и превратился в музей. Растущей в последние годы популярностью замок обязан симбиозу замечательной природы, предпринимательского духа местных жителей и особой мифологии, построенной на идентичности крымских караимов — здесь можно увлекательно и активно провести очень долгий день, увидеть особенности другой культуры и при желании остаться на ночлег.
Но приносить впечатления посетителям и деньги владельцам могут не только архитектурные чудеса света. Многие объекты и строения, как минимум выбивающиеся из окружающего контекста, способны стать мощным генератором потока туристов, но для этого нужно сделать их запоминающимися, наполнить событиями и создать удобные и доступные сервисы в виде мест для отдыха, еды и ночлега (по крайней мере, до коронавируса все было именно так). Считается, что некоторым из них даже удается изменить судьбу города. Так, например, широко распространено понятие «эффект Бильбао», обозначающее колоссальный рост туристической привлекательности города на севере Испании после открытия нового здания музея Гуггенхайма в 1997 году. За десять лет проект, на которой потратили 170 миллионов долларов, вернул в казну города в 10 раз больше, повлиял на капитализацию недвижимости и прославил город как пример успешного перехода от индустриальной экономики в постиндустриальную. С тех пор многие города пытаются этот успех повторить. Однако изучающие процессы городского развития ученые утверждают, что прямой зависимости нет и уникальное сооружение может стать символом успеха, но не его причиной. Пример из прошлого — Эйфелева башня в Париже, созданная как минимум немного позже всего, за что люди так любят столицу республики.
Рецепты глубинной России
Существует несколько ярких примеров того, как в тихих и спрятанных от основных туристических маршрутов местах рождались и расцветали культурные инициативы, воплотившиеся в том числе и в архитектурных объектах. Самым ярким и успешным из них можно назвать арт-парк Никола-Ленивец, находящийся на территории рядом с одноименной деревней и национальным парком Угра. Возникший как место жизни и творческая мастерская художников, а позже как площадка для проведения ежегодных фестивалей «Архстояние» и «Ночь новых медиа», парк постепенно превратился в самый крупный в Европе комплекс объектов ленд-арта под открытым небом. В 2011 году земля рядом с Никола-Ленивцем была выкуплена бизнесменом Максимом Ноготковым. Благодаря его личным инвестициям (за 4 года он вложил в развитие порядка 700 миллионов рублей), на территории появилась базовая туристическая инфраструктура: палаточный лагерь и хостел, кафе с авторской кухней, экскурсионные сервисы и wi-fi. Однако несколько лет назад парк пережил сильное потрясение, замедляющее его рост: Ноготков лишился своего бизнеса и перестал вкладывать деньги, а бывшая команда менеджеров претендовала на право управлять будущим парка наравне с художниками.
Также образцовым можно назвать проект в Коломне: за 10 лет усилиями группы социокультурных менеджеров и предпринимателей здесь была создана целая система мини-музеев, предлагающих одновременно и впечатления, и шоу. Прекрасные и с душой спроектированные Музей коломенской пастилы, Фабрика пастилы, Калачная, кафе «Лажечников», Музей патефона или Кузнечная слобода — все эти тематические аттракционы заняли пространства городских исторических особняков, ранее, скорее всего, не имевших никакого отношения к происходящему в них сейчас. Но архитектура для подобных проектов лишь один из элементов — их механика базируется на продуманном сторителлинге и качественном оформлении.
Еще один яркий пример, разворачивающийся прямо сейчас, — большой план по преобразованию Дербента, города в республике Дагестан, где проживают 124 тысячи человек и который за год посещают примерно столько же туристов. Год назад региональные власти организовали международный конкурс, в результате которого у города появился современный мастер-план.
Иса Магомедов, главный архитектор Дербента
Город сейчас развивается комплексно — благоустраиваются десятки улиц, создается социальная инфраструктура и новые инженерные коммуникации. Некоторые районы, куда чиновники из мэрии раньше и не заглядывали, получают стимул к развитию.
В ходе работ мы занимаемся не только внешним обликом улиц и зданий, но и создаем условия для нового качества жизни как туристов, так и горожан — строим очистные сооружения, общественные пространства. Объем вкладываемых средств колоссальный и измеряется миллиардами рублей. Значительная часть из них идет из внебюджетных источников — это частные инвестиции.
Но и туризму уделяется достаточно внимания. Согласно одному из проектов, главная туристическая доминанта — древняя городская крепость, находящаяся в одном конце города, — окажется связана с набережной в другой части длинной туристической улицей. Такое решение позволит локализовать туристические сервисы и увеличить отдачу от вложений в их обновление.
На фоне восходящего тренда внутреннего туризма и выдающегося перекоса туристических целей в сторону изучения природных богатств особенно сложно наблюдать за непрекращающейся чередой потерь исторических зданий по всей стране. Только в Москве за последние 10 лет были разрушены 210 исторических зданий, 23 из них — в 2020 году. Следить за этой печальной статистикой можно на страницах и каналах таких институций, как «Архнадзор» или «Архитектурные излишества». Чтобы разобраться в причинах этого явления, потребуется несколько статей (причем некоторые, вполне вероятно, из Уголовного кодекса), но с уверенностью можно сказать: помимо истории в этом процессе навсегда исчезают и мотивы для путешествий.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб" — Общество». Присоединяйтесь