«Не спи и пой». Ольга Перетятько о новом сольном альбоме «Песни для Майи»

Со времени нашей последней встречи прошло четыре года. Тогда Ольга Перетятько прилетела в Москву выступить с сольным концертом на Девятом Большом фестивале Российского национального оркестра. В салон библиотеки отеля «Балчуг Кемпински» стремительно вбежала высокая, уверенная в себе женщина. Смоляная грива, жестко очерченные скулы, настороженный взгляд в сочетании с лучезарной улыбкой. В интервью откровенно призналась мне, что перед спектаклем ей обязательно надо съесть стейк с кровью. Иначе не продержится до конца. Почему-то из всего разговора с Ольгой этот стейк мне запомнился больше всего.

И еще — что на ней были туфли на высоченных каблуках-стилетах. Сейчас артистки их надевают только для фотосъемки на красной дорожке, а на встречу с журналистами предпочитают приходить в чем-то более casual. А Ольга была при полном параде. Хотя никакой фотосессии тогда не предполагалось. Но было понятно, что ей нравится быть на каблуках. Они придают кураж, заставляют держать прямо спину, помогают ощущать свое превосходство над всеми вокруг. Женщина на стилетах — это не тетя в тапочках или разношенных кроссовках. Она и убить ими может, прицельно взмахнув ногой. Это потом я узнал, что у Ольги ко всем ее прочим регалиям имеется еще красный пояс по карате. Опасная женщина.

За четыре года, что мы не виделись, в ее жизни произошло многое. Она развелась со своим мужем-дирижером, поменяла агента (для певицы с международным именем такой разрыв, может, даже серьезнее развода), влюбилась и вышла замуж за молодого баса Григория Шкарупу. Перебралась из космополитичного, шумного Берлина в тишайший, сонный швейцарский Люцерн. Получила одну из самых престижных премий в области звукозаписи Echo Klassik. Но самое главное событие в жизни Ольги Перетятько случилось в январе 2021 года — она родила дочь Майю.

— Почему Майя? — спрашиваю я во время нашего телефонного интервью.

— У нас с мужем было на выбор несколько имен. Неизвестно, как сложится ее судьба, где ей предстоит жить. Хотелось подобрать какое-то более или менее интернациональное по звучанию имя. Например, я думала о Марьяше. Но после первых трех дней, проведенных вместе с нею в роддоме, где она закатывала свои концерты, я поняла, что наша дочь, конечно, никакая не Марьяша. Тогда пусть будет Майя, предложил муж. Я согласилась.

Конечно, рождение ребенка для любой певицы — это почти всегда радикальная перестройка. Редко кому из оперных див удавалось после родов сохранить форму и прежнее звучание голоса. Что-то неуловимо меняется. Даже если по-прежнему владеешь своим диапазоном и заветными нотами, уходит какая-то яростная звонкость, избыточная энергия, напор. А тут еще на мир обрушилась пандемия, перетасовав все планы и порушив большинство проектов. Тогда и возникла идея записать колыбельные песни.

Фото: Личный архив

На самом деле Ольга думала о них давно. Просто не знала, как и когда к ним подступиться. Впервые с этим предложением к ней обратился гений камерных программ, концертмейстер многих великих, пианист Семен Борисович Скигин. Надо обладать его невероятной интуицией и абсолютным слухом на оперные голоса, чтобы разглядеть в Ольге Перетятько, жгучей примадонне и упрямой каратистке, исполнительницу нежных, трогательных песен. Нет, она не стала отказываться сразу. Ольга любит пробовать новое и бесконечно уважает Семена Борисовича, которого считает своим учителем. Но у нее премьеры, гастроли, у нее дебют в Ковент-Гардене… Ей некогда. Ей всегда некогда. А тут случилось то, что случилось. И вкрадчивый голос Семена Борисовича вновь раздался у нее в телефонной трубке. Пока карантин и все театры закрыты, может, Олечка, начнем учить колыбельные песни?

Швейцарские законы не запрещали собираться по двое и музицировать, разумеется, при условии соблюдения всех мер предосторожности. Перед началом занятий Семен Борисович надевал маску, тщательно обрабатывал клавиши и ноты специальным антибактериальным спреем. Ольга распахивала все окна, а когда пела, старалась держать дистанцию в пять метров, как предписывали правила.

Странная история получилась с этими колыбельными. Будто сама судьба заставила Ольгу взять паузу, подчинившись режиму тишины. Зачем-то ей надо было начать жить в такт этим мелодиям, повторяющимся словам и ритмическим оборотам, звучащим каждый раз по-разному. Но смысл-то один: спи, усни, баю-бай, поскорее засыпай…

Так совпало, что и раньше, в острые моменты кризисов, усталости или эмоционального спада ей помогали мантры йогов. В них Ольга находила ту концентрацию мудрости и покоя, которая позволяла справляться с семейными бурями и бешеным ритмом жизни. Что-то подобное она ощутила и сейчас, когда стала учить колыбельные песни. Состояние тихого счастья, какого-то безмятежного транса, нирваны, которым хочется поделиться с другими.

— Вначале мы наметили 35 песен, — рассказывает Ольга. — Из них осталось 23 на девяти языках. Тут и русские песни, и немецкие, и итальянские. Все главные европейские языки. Но, кроме них, предстояло выучить колыбельные на китайском языке, японском, иврите, арабском. Такой получался «Колыбельный Интернационал». И вот мы с Семеном Борисовичем репетировали, репетировали, пока в один прекрасный день я не пошла к своему врачу и он не подтвердил мой тест на беременность. И в этом я тоже увидела какой-то добрый знак. Ну вот теперь точно надо будет записать этот альбом. По счастью, проблем с этим не было. Большинство залов в Берлине в период пандемии простаивали. К тому же мне достаточно было одного концертмейстера и звукорежиссера. Так втроем мы и записали эти песни. Точнее, нет, вчетвером. Майя-то уже была!

В каждой песне, как считает Ольга, заключена своя тайна. Например, классическая «Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни», которую приписывают Моцарту, — песня с двойным дном, как шкатулка с секретом. Или Брамс, которого она поет очень интимно, без всякой концертной аффектации и позы. Или Summertime Гершвина из «Порги и Бесс», давно ставшая джазовым хитом, но которая по существу тоже является колыбельной, а значит, и петь ее надо, как если бы ты укачиваешь ребенка, а не форсируя голос, чтобы услышали в последних рядах галерки. Совсем другая техника пения, совсем другой стиль — и другая Ольга Перетятько. То есть ее огонь никуда не делся. Только теперь это уже не костер, разгорающийся в чистом поле и грозящий спалить все дотла, а тихое пламя камина, согревающее своим уютным теплом. В этой умиротворяющей тональности она поет Гречанинова, Балакирева, Пуччини. Такое чувство, что она забыла и думать, где теперь хранится ее красный пояс мастера карате и куда делись новомодные каблуки-стилеты, в которых она еще недавно так любила щеголять. По крайней мере, для этого репертуара ей они точно не потребуются.

Поразительно, как колыбельные песни разных народов мира раскрывают суть национального характера. Например, русские песни все как на подбор довольно депрессивные. Сплошной безнадежный минор. «Дождик поливает, брат сестру качает»…

— Мне однажды пришлось переводить на итальянский язык колыбельную про волчка. «Баю-баюшки баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и укусит за бочок» — так итальянцы пришли в ужас. Разве можно так пугать маленького ребенка? Это же травма на всю жизнь! Я подумала и решила, что без волчка как-нибудь обойдемся. По этой же причине пришлось отказаться от колыбельной из цикла еврейских песен Шостаковича. Там у него тоже все страшно и мрачно. Мы решили выбрать какие-то более или менее нейтральные по содержанию песни. И так печали много вокруг.

Как у женщины практической, имеется у Ольги и своя бизнес-стратегия. Она мечтает, чтобы альбом с «Колыбельными песнями» вошел в play list молодых мам и пап. Еще до рождения Майи она изучила ассортимент в YouTube и то, что там предлагается в виде колыбельных: ужасный синтезированный звук, примитивные аранжировки… А детей надо приучать к хорошей музыке и правильному вокалу с самого начала. К тому же она уже успела опробовать альбом на собственной дочери. Когда Майя просыпается среди ночи, Ольга ставит ей свои колыбельные. Один-два трека с записью маминого голоса, и ребенок мгновенно, как по команде, засыпает.

— Впрочем, тут нет ничего удивительного. У нее просто нет выбора. Ведь с самого начала Майя вынуждена слушать только меня и мои песни.

Концерт-презентация альбома «Песни для Майи» с участием Ольги Перетятько состоится: 17 мая в ГМИИ им. Пушкина, в Москве, 21 мая в Эрмитажном театре в Государственном Эрмитаже, в Санкт-Петербурге.

Вам может быть интересно:

Больше текстов о культуре и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект «Сноб» — Общество». Присоединяйтесь