Лига защиты монстров

Вы когда-нибудь задумывались о том, как преломляются современные общественные идеи в головах современных детей, допустим, лет 11–13? Я, если честно, не очень задумывалась. Пока ко мне на прием не пришли 12-летний Артур и его мама Виктория с решительным лицом и, по всей видимости, не менее решительным характером.

— Он свихнулся от этого компьютера, и вы сейчас должны мне сказать, идти нам уже к психиатру или пока ограничиться жесткими репрессивными мерами, — с порога заявила Виктория. 

— Чтобы осознанно порекомендовать вам одно из двух достаточно радикальных решений, мне нужно значительно больше информации, — серьезным тоном сообщила я.

— Да, разумеется, я понимаю, — согласно кивнула женщина. — Сейчас я вам все расскажу. И вы сами спросите, что еще нужно — у меня или у него. А потом мне скажете, что мне сделать.

Рассказ Виктории был краток, но предельно информативен. Она — мать-одиночка. Два высших образования — инженер и экономист. Работает на серьезной должности в судостроительной компании. Привыкла руководить мужским коллективом. С мужем развелась, когда Артуру было два с половиной года. 

— Он — тютя, — объяснила она развод. — Хороший человек, но мамочкин сынок. У меня была идея взаимодополнительности противоположностей в семье, и еще я влюбилась — он посвящал мне стихи и называл богиней, — так Виктория объяснила свой довольно поздний брак с отцом Артура. — Ко мне никто никогда так не относился. Но я ошиблась — у него внутри не было стержня, а я без этого не смогла. Ну как вместе жить, если у тебя в квартире не мужчина, а мягкое кресло-мешок? Как сядешь на него или пнешь, такую и форму примет. А не садишься и не пинаешь — оно просто лежит себе в углу, и все. Стихи, правда, сочиняет, даже книжка у него вышла. 300 экземпляров тираж.

Отец Артура и после развода продолжал общаться с сыном. 

— Он его к себе на выходные забирал, там бабушка, его мать, обоих поит-кормит-обихаживает, а отец Артура сидит перед компьютером, и сына тоже приучал. Или мультики ему включит. А чтобы погулять там или в футбол поиграть, так всегда «погода плохая». Сейчас бывшему мужу 47 лет. 137 килограммов живого поэтического веса — можете себе представить?

После развода Виктория больше не предпринимала никаких попыток устроить свою личную жизнь. 

— Хватит с меня одного замужества, — говорит она сейчас. — Детей я тоже больше не хочу. А все прочее можно с минимальными затратами устроить.

В раннем детстве у Артура была няня, потом овдовевшая мама Виктории (по всей видимости, свой рационализм дочь унаследовала именно от нее) вышла на пенсию и предложила свои услуги: «Парень спокойный, даже можно сказать вальяжный, должно быть, не в нашу электровеничную породу, а в своего отца. Кушает более чем хорошо, никуда не убегает, хлопот с ним немного. Чего тебе зря деньги тратить? Лучше уж вы в отпуске сможете себе пять звезд и прочее позволить. Да и мне занятие».

С бабушкой Артур быстро научился читать, готовить, рисовать акварелью, вытирать пыль, смотреть советские фильмы и петь советские же песни. Общавшиеся с ним в тот период взрослые иногда зажмуривались и трясли головой: шестилетний ребенок периодически говорил как диктор программы «Время» из 70-х годов прошлого века.

Оказалось, что в тот период Виктория с Артуром приходили ко мне на прием. Я сказала, что ничего особо страшного в происходящем не вижу, к школе Артур подготовлен прекрасно, общение с бабушкой на пользу и радость обоим, надо просто дальше по ходу жизни не прятать мальчика от современности, и она сама постепенно просочится, тем более что в школе будут углубляться и расширяться его коммуникации со сверстниками, имеющими не ретро-, а вполне себе сегодняшние интересы. Виктория со мной согласилась и успокоилась.

— Мне тогда очень понравилась ваша идея о том, что экран компьютера похож на окно в другой интересный мир, у которого мы как бы сидим и туда смотрим, как раньше у окна. А телефоны эти похожи на замочную скважину, в которую мы за этим же миром, согнувшись и сощурившись, подсматриваем. Рассказала его отцу, и он, как ни странно, это одобрил. Поэтому мы на телефоне, который Артуру отец к школе подарил, оставили только звонки и головоломки, а к большому компьютеру с большим экраном дали достаточно широкий доступ — сначала бабушка Артура еще как-то контролировала, а потом он научился все пароли и вообще все обходить на раз. Я-то все время на работе. Ну и вот эти компьютерные игры — к каким-то его даже прямо отец приохотил, к каким-то он сам. Там и общение, и интерес, и упорство, и вообще всё. На улице — никаких прогулок, в музей не вытащишь, спорт — по нулям, даже от физкультуры норовит отвертеться, а учитывая генетику и любовь к мясному и сладкому — сами понимаете, что у нас в перспективе. Два года ходил в кружок программирования, потом бросил… Арт, сформулируй сам.

— Там стало скучно, — глубоким, приятным голосом откликнулся Артур. — Большинство ребят младше меня, и темп мне не подходит. Я из интернета по роликам учусь тому, что мне нужно.

— Обычная история, — кивнула я. — А как ты в школе учишься, Артур?

— Две тройки — по истории и географии. По географии я иногда проекты забываю сделать и мне двойки ставят, а по истории у меня конфликт с учительницей.

— Из-за чего?

— Он читает всякую ерунду в инете, или из игр своих черпает что-то псевдоисторическое, а потом ей вопросы задает, да еще и спорит. Ее это бесит. Меня бы такое тоже бесило, — сообщила Виктория.

— Мама, но разве мы в школу ходим не для того, чтобы научиться и понять этот мир? — рассудительно спросил Артур.

Виктория в ответ отчетливо скрипнула зубами и доверительно сказала мне:

— Иногда (часто) мне кажется, что это он не от природы и воспитания такой малахольный, а специально издевается — и надо мной, и над историчкой.

— Вполне может быть, — согласилась я. — Ведь Артур думающий, развивающийся, разносторонне образованный подросток с хорошим литературным языком. — Мальчик отчетливо приосанился в кресле. — А для них вербальное провоцирующее поведение вполне естественно. Но я пока совершенно не понимаю, где тут тема для репрессий и уж тем более для психиатра. Что, собственно, вас не устраивает? Артур хорошо справляется со школьной программой, социален, адаптирован в семье, увлечен какими-то своими теперь уже вполне современными темами...

— Вот! — буквально подпрыгнув в кресле, закричала Виктория. — Именно это! Тема, которой он сейчас увлечен! Это же прямая психопатия какая-то! Причем он же не дома на диване книжки читает и в тетрадку пишет. И даже не в своем классе свой бред пропагандирует. Нет! Он создал в интернете... группу? общество? союз? корпорацию? Забыла, в общем, как эта ерунда называется, но по современным реалиям я все время боюсь, что его, точнее, меня или отца вот-вот по какой-нибудь статье за экстремизм привлекут.

Тут уже и я несколько встревожилась. Вдумчивый, развитый советской бабушкой и поэтическим отцом, а также унаследовавший гены решительной матери Артур действительно мог придумать и выложить в интернет что-нибудь такое, что категорически не понравится современному «большому брату» и может доставить неприятности всей семье.

— Артур, что оно такое, это твое общество? — обратилась я к мальчику.

— Это не общество, а лига, — спокойно поправил меня Артур. — «Лига» — красиво звучит, правда?

— Да, неплохо, — осторожно согласилась я. — А в чем же ее суть?

— Полное название — «Лига защиты монстров». У нас в ней уже 150 членов. И еще у нас есть враги, они теперь создали свою лигу, которая против нас. 

Название мне категорически не понравилось, но я это скрыла и попросила вслух:

— Уточни, пожалуйста, Артур, что все это значит. Какие монстры? Кто их защищает, от кого и почему это нужно делать?

— Скажите, пожалуйста, вы когда-нибудь играли в какие-нибудь компьютерные игры? — вопросом на вопрос ответил Артур. — Я имею в виду в сложные. Например, в стрелялки или стратегии.

— Нет, не играла, — честно призналась я. — Но я видела рекламу, и мой младший сын в них когда-то играл. Так что картинку и действия я себе приблизительно представляю.

— Ну вот и хорошо. Тогда вы наверняка знаете, что там значительную часть игрового времени герой в одиночку или с друзьями просто кого-то убивает из разных видов оружия с разной степенью подробности происходящего. А кого он убивает, как вы думаете?

— Ну-у… Какие-то там с рогами, зубами, шипами, пулеметами, бластерами и лазерами? — предположила я. — Монстры?

— Именно! — обрадовался Артур. — Их единственный смысл и цель в игре — быть убитыми, разорванными в клочья, в кровавые брызги, в пыль — это зависит от игровой графики. Когда-то так же на арене Рима убивали рабов и христиан, которых тогда никто не считал за людей, на корриде медленно и жестоко, под рукоплескания толпы убивали быков, англичане загоняли лису сворой собак, а у нас на Руси для забавы травили медведей.

Виктория вцепилась руками в свои короткие, асимметрично подстриженные волосы, а у меня начала медленно отвисать челюсть.

— Но мир меняется, — продолжал между тем вещать Артур. — Корриду запретили, и опыты на собаках больше не проводят, и дельфинов из дельфинариев тоже нужно выпустить. И за гуманное отношение к подопытным мышам люди тоже борются — я читал. А что мы знаем об искусственных существах, которые живут по ту сторону экрана? Об искусственном интеллекте, который там всем управляет? Чем он их наделил? Они проще мыши или уже сложнее? Почему никто не думает о том, что это за жизнь: когда ты отвратителен даже на вид, когда тебя каждый день убивают миллион раз в миллионах компьютеров, и ты даже не можешь умереть навсегда, и возрождаешься снова и снова только для того, чтобы быть убитым?

Артур смотрел на нас с оттенком даже торжества, а мы с Викторией по понятным причинам молчали. Потом я наконец собралась с мыслями и уточнила:

— Так ты создал свою лигу, чтобы защитить права этих компьютерных созданий? 

— Ну хотя бы обозначить проблему, — скромно сказал Артур.

— Так вы думаете, это не психиатрия? — спросила Виктория.

— Я думаю, это то, как дети постигают логику нашей цивилизации, — еще помолчав, сказала я. — Помните, вы боялись, что Артур вырастет человеком прошлого? Так вот, вы, конечно, по возрасту не помните цитату Ленина про то, как можно стать настоящим коммунистом, но Артур, обогатив свою память знанием прошлого, кажется, заделался настоящим человеком будущего. Это завораживает, признаюсь честно.

— Ну и отлично! — бодро сказала Виктория. — Психиатрии нет, отбирать ничего не нужно, живем дальше. Спасибо, вы опять меня успокоили. Мы тогда пошли, он еще на последние два урока успеет, а я на работу. Всего вам самого доброго.

Они ушли, а я еще долго сидела и думала: интересно, какая программа у вражеской лиги, противостоящей где-то в недрах интернета лиге, основанной Артуром, и что же вообще будет дальше?

Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб” — Личное». Присоединяйтесь