МХТ им. А.П.Чехова: новый сюжет театрального романа
Нельзя сказать, что объявление об уходе Сергея Женовача с поста худрука МХТ им. Чехова стало такой уж неожиданностью для театральных людей. Многие предполагали, что, возможно, Сергей Васильевич дотянет до конца сезона, выпустит заявленные премьеры, а там, глядишь, вернется обратно на улицу Станиславского, где в помещении бывшей фабрики Алексеевых располагается его «Студия театрального искусства», его родное и любимое детище. Но нет, начальство почему-то решило, что тянуть больше не стоит. Официальная версия: сам Сергей Женовач захотел досрочно сложить с себя полномочия и попросился в отставку. В самом деле, сколько можно тащить этот неподъемный воз, слыша бесконечные упреки в неумении договариваться с ведущими актерами, в коммерческом неуспехе вверенного ему театра? Обвинений было много, но в конечном итоге все они сводились к одному: почему Женовач не Олег Табаков? Теперь на этот же вопрос придется отвечать Константину Хабенскому.
Думаю, те, кто приветствовал приход Женовача в Камергерский переулок, должны были это предвидеть. Хотя всю силу сопротивления вряд ли мог кто-нибудь до конца просчитать. Более того, ситуация Женовача наглядно продемонстрировала, какой уязвимой сегодня является фигура художественного руководителя, когда он еще и главный режиссер. Настоящий режиссер — это всегда своя система художественных координат, свои представления о том, как надо и как не может быть ни при каких обстоятельствах. Все великие режиссерские театры прошлого — это всегда просвещенные деспотии, не предполагавшие никаких вольностей, никакого отклонения от заданного курса.
Ситуация стала радикально меняться с воцарением рынка во всех сферах нашей художественной жизни, выдвинувшего на главные роли фигуру продюсера. Кому-то могло казаться, что государственные театры, существующие на дотации министерства культуры или столичных властей, останутся островками чистого, незамутненного искусства. Но жизнь доказала, что это невозможно. В конечном счете в театре все решает успех. Вся история правления Олега Табакова в Художественном — убедительная демонстрация того, что искусство способно успешно питаться энергией новых денег, новой моды, смелых экспериментов. Это была совсем другая модель театра, больше смахивающая на торговый мол: театр самых разных режиссеров, стилей, художественных манер. Театр на любой вкус и на любой кошелек. От суперкоммерческого хита «№13» Машкова до вполне традиционных спектаклей Шапиро, от дебютных опусов Молочникова до постановок Серебренникова. Это не значит, что все они были шедеврами. Известно, что некоторые спектакли Табаков безжалостно снимал после пятого-седьмого представления. Но за всем, что происходило во МХТе, пульсировала и клокотала жизнь. С неизбежными страстями, конфликтами, уходами, разрывами и счастливыми возвращениями.
С приходом Женовача Художественный попытался вернуться к той модели режиссерской диктатуры, которая была принята в прошлом веке. Да, новый худрук вовсе не отказывался приглашать других режиссеров. На афише с чеховской «Чайкой» возникли уважаемые имена Оскара Коршуноваса, Егора Перегудова, Аллы Сигаловой. Но внутри МХТ это скорее воспринималось как уступка общественному мнению. Такие понятия, как «духовность», «традиции», «преемственность», «ответственность культуры», убедительно смотревшиеся в министерских отчетах и реляциях придворных критиков, на деле оборачивались не самыми удачными, подчас затянутыми и вялыми спектаклями. И главное — не было зрительского успеха, к которому при Табакове привык МХТ. Изгнание коммерчески рентабельного «Идеального мужа» Богомолова тоже не способствовало укреплению авторитета Женовача. Хотя понять его по-человечески можно: Женовач отстаивал и выстраивал свой репертуар, свое понимание театра. Логику этого выбора я понимаю.
А вот почему он не смог удержать Андрея Бурковского, почему не смог договориться с Натальей Теняковой, почему после снятия «Обрыва» не было ни одного нового спектакля у Ольги Яковлевой, понять не могу. Впрочем, с большими актерами всегда сложно. И тут не всегда виноват главный режиссер. Но сейчас именно Женовач будет во всем виноват.
Знаю, что он не из тех, кто станет оправдываться и объясняться. Но думаю о том, что, возможно, напрасно он с самого начала передоверил все представительские функции своему заместителю Вадиму Вернику. Вадим — прекрасный, тонкий журналист и театральный человек до мозга костей, но контакты с медиа, обстоятельные и внятные разъяснения художественной программы и стратегии — это все-таки территория худрука. Здесь его никто заменить не может.
В какой-то момент Женовач захотел от всех отстраниться, уйдя с головой в драматургию Булгакова, Олеши, в прозу Виктора Некрасова. Конечно, он надеялся, что его собственные спектакли смогут стать лучшими аргументами в споре с недоброжелателями и критиками. Но тем не менее в век новых коммуникаций худрук все равно должен быть открыт полемике, не должен бояться вступать в открытый диалог, находить слова и аргументы в разговоре с теми, кто тебя не принимает. Женовач, имея за плечами шестнадцатилетний успешный опыт руководства таким интересным и самобытным коллективом, как «Студия театрального искусства», явно не был к этому готов. Как мне сообщили в театре, специальное заявление для прессы будет сделано только завтра.
А пока все ждут первых слов от Константина Хабенского, только что назначенного худруком МХТ им. Чехова. Куда он повернет театр? Захочет ли реанимировать мхатовскую модель времен Табакова? Или придумает совсем другую конструкцию, с учетом новых реалий и сложившихся обстоятельств? Будет ли этот театр иметь какое-то отношение к наследию Станиславского и Немировича-Данченко? Или эти двое так и останутся стоять бронзовыми изгнанниками у порога собственного дома, свысока взирая на оживленную толпу, штурмующую мхатовский подъезд, когда там дают «Звезду вашего периода»?
…Как раз вчера в рамках цикла «Круг чтения» Марина Брусникина и мхатовские актеры разыграли «Театральный роман» Михаила Булгакова. Спектакль-концерт, спектакль-оммаж, спектакль-напоминание, что все проходит, но великие тени, поселившиеся в этом здании, никогда его не оставят.