Кто и как открыл фабрику «Красный октябрь». Отрывок из книги москвоведа
Кондитерская фабрика «Эйнем»
Фабрика «Красный октябрь»
Берсеневская набережная, д. 6
Основатель кондитерской империи Фердинанд Теодор фон Эйнем, уроженец немецкого города Бельциг, приехал в Москву в 1846 году, и у него не было ни начального капитала, ни инвестиций. Он буквально начинал с самых низов — устроился рабочим на один из первых заводов по производству сахара. Через несколько лет в 1850 году на сэкономленные деньги с зарплаты рабочего Эйнем смог открыть кондитерскую мастерскую в подвальчике на Арбате. Там стояли круглые столики на высоких ножках, за которыми клиенты могли выпить чашку горячего шоколаду, пока кондитер готовит трюфельные конфеты на заказ за занавесочкой. Все изделия предлагались клиентам на картинках в каталоге и изготавливались на месте. Кондитерская мастерская представляла из себя и магазин, и производство, и милое заведение, где можно угоститься конфеткой, передать записочку на свидании, провести время перед спектаклем в Малом театре... Все это было в новинку для москвичей, поэтому кондитерская Эйнема пользовалась популярностью у аристократии и буржуазии, благодаря чему немец обзавелся полезными связями. Его дело пошло в гору: у него появились инвесторы, и к 1867 году, накопив достаточный капитал со сторонними вложениями, Эйнем смог построить фабрику на Софийской набережной. Она была оборудована новейшей паровой машиной и паровым котлом.
Эйнем со своим компаньоном Юлиусом Гейсом «воспитают» первую плеяду маркетологов в нашей стране. О том, как строить и производить, все узнали от экспатов и привезенных ими с запада учебников, а тому, как продавать все, что произведено, московских промышленников научили именно они. Вдвоем они открыли магазины фабрики по всей Москве и расширили ассортиментный ряд до 200 позиций. Особое внимание уделялось звучным названиям и стильной упаковке. Эйнем любил рисовать, а Гейс занимался художественной фотографией и выращиванием цветов и не был чужд чувству прекрасного. Коробки с продукцией отделывались шелком, бархатом, кожей. Для их оформления фабриканты приглашали лучших художников: Бакста, Врубеля, Билибина, Бенуа. Рекламную компанию часто проводили в несколько этапов, чтобы подогреть интерес публики. Новинкой стал «Поющий шоколад» — музыкальные шкатулки с конфетами. Стоили подарочные коробки конфет до 25 рублей — почти столько, сколько стоила корова (30 рублей).
У фабрики был собственный композитор. Перед выпуском новой шоколадки сначала в продажу поступали ноты для игры на фортепиано, а потом уже шоколадка «Шоколадный вальс», карамельки «Вальс Монпасье» или «Кексгалоп». Перед тем, как в продажу поступила карамель «Иза», была выпущена открытка со стихотворной одой, воспевающей ее вкус, а через три месяца обладательницам открыток уже предлагали упаковку леденцов. В 1910 году с Золотого острова в небо над Москвой поднялся рекламный дирижабль «Эйнем». Идею семья фабрикантов, очевидно, привезла с родины, куда ездила навещать дедушку-священника из Шварцвальда. Неподалеку с ним жил изобретатель дирижаблей граф Цеппелин.
В 1914 году фабрика выпустила серию «Москва будущего» с изображением на этикетках футуристических образов города в предполагаемом будущем. Гейс знал, что реклама должна «бить» четко в цель, и использовал на обертках изображения детей, которые умиляли покупателей; вовсю «пользовался» кремлевской стеной, напротив которой стояла фабрика, как авторитетным символом и признаком доверия. На обертке шоколадки ребенок делает шаг от Кремля к фабрике — идеальный рекламный ход, поданный в новом радикальном дизайне: желтый цвет фона, рубленый шрифт — все это уже было придумано и применено в визуальной рекламе России до революции. В открытых источниках можно увидеть и «недорекламу» Моссельпрома, возродившего этикетку с «дореволюционным» ребенком, но в измененном виде: на ней только «отрубленная» голова девочки и плитки печенья, «идущие» вниз от ее рта. Она должна призывать покупать печенье, но по картинке кажется, что она скорее с радостью от них избавляется, нежели поглощает.
В 1875 году здоровье Эйнема пошатнулось. В 1876м он вернулся в Берлин и через несколько месяцев после возвращения умер. В завещании известный московский кондитер выразил желание похоронить его в Москве. Воля была исполнена, урна с прахом покоится на Введенском кладбище. Уход за могилами Эйнема и его жены с надгробьями из черного гранита осуществляет компания, выкупившая фабрику «Красный октябрь».
Под руководством Гейса производство расширилось, технически модернизировалось, перебралось на Золотой остров, омываемый Москвойрекой и Водоканалом. Вода нужна была производству для улучшения технологических процессов и работы паровых двигателей. Реку также использовали в качестве магистрали для подвоза сырья и вывоза продукции, ну и для слива отходов...
В 1885 и 1900 годах фабрика получила золотые медали на международ ных выставках в Антверпене и в Париже, а также право изображать на своей продукции государственный герб. Но надо сказать, что до этого, при Эйнеме, фабрика уже получила официальное признание в виде бронзовых медалей на промышленных выставках, одна из которых была заработана на Всероссийской сельскохозяйственной выставке в Одессе и до 1900 года изображалась на бланках фирмы. К 1895 году компания имела несколько фирменных магазинов в Москве: на Петровке в доме Рудакова, на Театральной площади, на Маросейке в доме Еремеевых, в Лубянско-Ильинских торговых рядах — будущем ГУМе, и т.д. Фабрики находились в Москве, Симферополе и Риге. Продукция производилась на экспорт в Персию, Китай и на Ближний Восток. В 1913 году фирма удостоилась звания поставщика Двора Его Императорского Величества. На фабрике работало почти 3000 рабочих. Здесь была самая высокая зарплата в кондитерской промышленности Москвы — 20 рублей, которая при добросовестном отношении рабочего к делу ежегодно повышалась на два рубля. Гейс первым ввел пенсионные выплаты, которые равнялись полной ежемесячной зарплате, но только тем, кто проработал на фабрике беспрерывно 25 лет. Таких пенсионеров в 1915 году насчитывался 51 человек. На территории Золотого острова возвели общежитие, столовую, швейную мастерскую, библиотеку, помещения под занятия драмкружка и хора.
Производственная застройка комплекса формировалась с 1889 по 1914 годы. Помещение для склада товара по проекту Ф. А. Роде (Берсеневская набережная, д. 6, стр. 1, 2) построено в стиле московского романтизма — с использованием двухцветного кирпича.
На углу стоит здание экспедиции (Берсеневская набережная, д. 8, стр. 1), а рядом по набережной — производственный корпус авторства корифея кир пичного модерна Александра Калмыкова (Берсеневская набережная, д. 6, стр. 3), где сохранился кабинет Юлия Юльевича Гейса, который стал директором распорядителем на производстве после смерти отца в 1907 году.
Кабинет находится за дубовой дверью на тяжелых петлях с увесистым чугунным доводчиком. Внутри — деревянная обивка зоны «аквариума», где сидели экономисты и менеджеры по продажам, а напротив — несколько комнат хозяина фабрики: там до сих пор сохранился камин, некоторая ду бовая мебель тех лет фирмы Hammond, а главное — бронированная сейфовая комната. Напротив зоны администра ции у черного хода под сводом стоял двухметровый сейф, обитый красным деревом. Сейчас он также на месте и смотрит изза угла на без конца ме няющихся арендаторов.