Маргарета фон Тротта: Мне кажется, «Объясни мне, любовь» получился уж слишком автобиографичным

Ваш фильм «Объясни мне, любовь» рассказывает о недолгих отношениях двух классиков немецкой литературы: поэтессы Ингеборг Бахман и писателя, драматурга Макса Фриша. Вы показываете не только хронику их совместной жизни, но и то, как Ингеборг переживала разрыв, отправившись жить в пустыню Египта. Кино было основано исключительно на реальных фактах или что-то было выдумано для сценария? 

Об их жизни осталось много документальных свидетельств. Ингеборг Бахман и Макс Фриш встретились в 1958 году в Париже: у него была премьера пьесы, и он лично отправил ей приглашение, потому что услышал ее радиопьесу. Правда также в том, что сначала влюбился он, а потом она. До Макса у Ингеборг были отношения с поэтом из Румынии Паулем Целаном, но она к моменту встречи с Фришем была готова начать что-то новое с тем, кто ей казался более сильным и влиятельным, чем она сама. О том, как сам Макс относился к Ингеборг, известно не только по его роману «Монтаук», но и благодаря книге его дочери Урсулы, написавшей о зависти отца к успеху Бахман. Макс видел связь мужчины и женщины очень буржуазными: супруга должна была сидеть дома, следить за ним и готовить еду. Он расстался с первой женой Гертрудой Фриш фон Майенбург как раз потому, что устал от подобного семейного быта, и вскоре встретился с Ингеборг, чей стиль жизни сильно отличался от большинства представительниц того времени. Поэтому Бахман так его заинтересовала, ему было интересно изучить ее мир.

О них написано много книг, я многое прочитала, но издательство не дало ознакомиться с их недавно опубликованной перепиской. Печально, потому что сценарии моих предыдущих картин о реальных людях (Маргарета фон Тротта сняла картины о Ханне Арендт и Розе Люксембург. — Прим. ред.) состоят из диалогов, которые я представляла себе при чтении настоящих писем моих героев. В случае «Объясни мне, любовь» пришлось фантазировать, но кажется, что все получилось. Один из моих друзей работал в том самом издательском доме и читал еще не опубликованную переписку — я дала ему на оценку сценарий, он одобрил.

При этом вы лично знакомы с Ингеборг Бахман.

Да. Это был 1972 год. Мы увиделись лишь однажды — за год до ее смерти, в Риме, дома у ее лучшего друга, композитора Ханса Вернера Хенце. Она была очень тихой, почти ни с кем не говорила, болтали друг с другом одни мужчины. Я была с моим тогдашним супругом Фолькером Шлёндорфом (Фолькер Шлёндорф — кинорежиссер, один из лидеров новой немецкой волны. — Прим. ред.). Смотрела на Ингеборг — и не могла понять, о чем она думает. Ингеборг Бахман умерла в больнице после пожара в римской квартире, поэтому я начала фильм со сцены, где непотушенная сигарета выпадает из ее руки.

Многие ваши картины, например «Свинцовые времена», посвящены сестринству и борьбе женщин, отстаивающих свои права в конфликте с мужчинами. Как вы считаете, за последние пятьдесят лет стало ли европейское общество менее мизогинным?

Да, и мое кино это доказывает. Из какой вы страны?

Из России.

Я несколько раз была в России, последний раз приезжала в 2001 году, чтобы быть председателем жюри Московского кинофестиваля. Но до этого ездила на премьерные показы в СССР и обращалась со зрительницами, обсуждала с ними важность женской эмансипации, наших прав. На мои доводы они мне заявили, что для них равенство прав не привело к равным обязанностям в браке, например, только женщины выполняли работу по дому.

Фильмы о прошлом часто отражают современные проблемы, а Ингеборг была как раз такой женщиной, опередившей свое время: для конца 1950-х годов и начала 1960-х она была примером женской эмансипации, она строила свою карьеру без оглядки на мужчин.

Да, Ингеборг была открыта к новым идеям, без страха исследовала окружающий мир. В «Объясни мне, любовь» я показываю ее поездку в Египет с ее другом Адольфом Опелем: в отличие от многих людей в то время, у нее не было предрассудков о сексуальной ориентации. Мне было также важно показать, как вели себя мужчины тех дней, на примере Макса Фриша: он хочет, чтобы его обожали. В одной из сцен он заходит в ресторан и радуется женскому вниманию, ему это очень важно.

Роль Ингеборг исполнила актриса Вики Крипс, звезда фильма Пола Томаса Андерсона «Призрачная нить». Давали ли вы какие-либо указания Крипс при работе в кадре?

Нет, у Вики была полная свобода, она любит экспериментировать, и я это ценю. Со своей стороны могу сказать, что сразу увидела в Вики прообраз Ингеборг. Вики так же, как и я, в молодости писала стихи, мы одинаково знакомы с творчеством Бахман. В работе меня постоянно поражало то, насколько Вики доверяет инстинктам, она очень умна. Ее приходилось лишь изредка корректировать, когда она слишком далеко заходила в интерпретации образа Бахман. Я всегда даю актерам почти полную свободу в работе, потому что кино — это коллективное творчество.

Были ли другие кандидаты на роль, кроме Вики Крипс?

Нет, с самого начала знала, что она сыграет главную героиню, настолько сильно я была поражена ее работой в фильме «Призрачная нить» Пола Томаса Андерсона. У нее невероятная улыбка: хотя в Вики скрыто столько печали и серьезности, когда она улыбается, то мир вокруг меняется. Смесь чувствительности и интеллекта встречается мало у каких актрис — ей обладала Ингеборг Бахман, такому не научиться. 

Вики Крипс невероятно смотрится в исторических костюмах — зрители это увидели сначала в той же «Призрачной нити», а затем в драме «Корсаж». Ее талант модели и фотогеничность — часть ее идентичности.

Это очень интересно, потому в «Призрачной нити» ее героиня становится моделью и ей нравится это амплуа. Вики такая же — она постоянно одета в Armani или Chanel. У нее подходящая фигура, поэтому почему бы и нет. Если дальше проводить параллели, то Ингеборг Бахман мечтала быть звездой, сейчас бы одевалась в стиле Вики. Бахман как-то сходила в миланскую оперу с Хенце и познакомилась там с Марией Каллас, которая тогда пела партию Нормы в одноименной опере. Каллас была мировой звездой, и Бахман хотела жить как она. Другим ее стремлением было оставаться загадкой, уверять людей, что они единственные в ее жизни. Поэтому когда она умерла, то в Рим приехало много друзей, которые думали, что только они и были ее теми самыми единственными и незаменимыми.

Вы так восторженно и тепло рассказываете об Ингеборг Бахман. Почему не сняли о ней фильм раньше?

Хотела, но никто не предлагал. С этой идеей ко мне пришла швейцарский продюсер Катрин Ренц. Типичная ситуация для меня: идея байопика о Ханне Арендт также не моя. Я слишком боюсь сама что-то предлагать. 

Всегда интересно следить за тем, как два гения объединяются ради создания общего проекта. Можно вспомнить попытку сотрудничества режиссера Альфреда Хичкока и писателя Рэймонда Чандлера — у них ничего не получилось сделать вместе.

Потому что они оба были мужчинами. Если бы Рэймонд был женщиной, то Хичкок бы нашел подход (смеется).

В фильме «Объясни мне, любовь» почти сразу становится понятно, что отношения Ингеборг Бахман и Макса Фриша с самого начала были обречены на провал. Как вы думаете, почему?

Как сказала перед расставанием с Максом Ингеборг: «Два писателя не могут жить друг с другом». Может быть, есть исключения, но обычно из таких союзов не выходит ничего хорошего. Перед публикой двум знаменитостям тоже тяжело быть вместе.

Получается, что у представителей других профессий все проще?

Нет, я же жила с режиссером. Отчасти поэтому я согласилась поставить кино об Ингеборг и Максе, так как на своем опыте знала, как все работает. Пусть наш брак продлился дольше, но финал был почти одинаковый.

Если бы вы сняли фильм об Ингеборг не сейчас, а в возрасте 30 или 40 лет, образ героини был бы другим?

Возможно. Современные женщины уже не заводят «традиционные» отношения, мужчины тоже изменились. Поэтому если бы мне сейчас было 30–40 лет, то я не сделала бы подобное кино. Я точно не выбрала бы период, когда Ингеборг хотела какой-то стабильности и потом осознала, что она ей не подходит. Моя жизнь была похожей на ее, поэтому мне кажется, что фильм получился уж слишком автобиографичным.

Беседовал Дмитрий Елагин