Шоураннер «Фишера» Сергей Кальварский: «Нам кажется, что жизнь круче вымысла»
Вы сразу знали, что у «Фишера» будет второй сезон?
Нет, никакой второй сезон снимать мы не планировали, для нас это была законченная работа.
Что вас заставило изменить свое решение?
Долгие переговоры с Федором Бондарчуком! (Смеется.) И Федор, и платформа Wink считали, что первый сезон прошел довольно успешно и нужно снимать второй. Мы с Наташей Капустиной сначала были категорически против этого. Во-первых, мы собирались сменить жанр и снимать совершенно другой следующий проект. Вообще, каждый раз хочется придумывать для себя какие-то новые челленджи! Да и тяжеловато было так долго существовать в этом настроении. Во-вторых, нам казалось, что эта история исчерпана: Фишера поймали, судьба его известна. Что еще об этом можно рассказать?
Мы долго дискутировали на эту тему, предлагали платформе сменить сценаристов и шоураннеров, но Федор был очень убедителен. Тогда мы сказали, что у нас есть ряд условий, на которых мы согласны вернуться. Прежде всего, что второй сезон не будет напрямую продолжением — мы снимем отдельное произведение, которое могут посмотреть даже те зрители, которые не видели первый. То есть это такой путь «Настоящего детектива». Кроме того, мы сменим актерский состав. Кроме Вани Янковского — это наш любимый артист и наш любимый герой, его участие даже не обсуждалось.
Первый сезон «Фишера» понравился критикам и зрителям и попал в список лучших проектов на «Кинопоиске». Это как-то повлияло на решение снять второй сезон?
Успех приятен любому человеку, и я не исключение. Но на мое решение это никак не повлияло.
Для вас с Натальей Капустиной «Фишер» стал сценарным дебютом. Второй сезон было писать легче или сложнее, чем первый?
В каком-то смысле легче, в каком-то — тяжелее. Первый сезон мы писали, не соблюдая никаких правил, писали то, что нам нравилось, сами для себя. Мы вообще не очень верили в то, что этот проект в итоге запустят.
Почему?
Его все время закрывали, Бондарчук возвращал его назад. У нас с Наташей было ощущение, что «Фишер» никому особенно не нужен — это какие-то наши забавы. Все изменилось после того, как мы сдали первую серию: у продюсера НМГС Дениса Уточкина загорелись глаза, и в итоге мы сняли весь сезон.
Возвращаясь к предыдущему вопросу: было сложнее или легче со вторым сезоном?
Понимаете, второй сезон — это очень опасно. Один раз здорово сделать — такое иногда получается, а второй раз, да еще на ту же тему — это уже рискованное предприятие. Плюс за два года, когда мы писали нового «Фишера», изменилась масса законов. Нужно было это учитывать, приходилось бесконечно переписывать сценарий: это уберите, это нельзя.
Кроме того, у нас поменялся супервайзер от Национальной Медиа Группы, место Дениса Уточкина занял Андрей Золотарев, у которого совсем другой стиль, и с ним надо было привыкнуть работать.
И первый, и второй сезоны «Фишера» сняты на основе реальных событий. Насколько это было для вас важно?
Крайне важно! Это, кстати, касается и других проектов, которыми мы занимаемся. Когда ты берешь жизненную историю, начинаешь ее раскапывать, ты понимаешь, что в ней уже есть драматургия — тебе нужно просто ее грамотно рассказать и украсить.
Нам кажется, что жизнь круче вымысла! Во втором сезоне довольно драматичная развязка: поскольку мы снимали по реальному уголовному делу, нам сразу был известен финал. И масса людей, когда посмотрят последнюю серию, скажут, что так не бывает, но все так и было в действительности.
Как вы работали с фактами, на которых основан сериал? Сидели в архивах?
Мы всегда работаем одинаково. Мы нашли оперативников, которые расследовали это дело. Дальше мы по несколько часов разговаривали с ними и записывали все, что они говорили, на диктофон. При этом у каждого свой взгляд, и их рассказы не всегда совпадают.
Кроме того, мы обязательно стараемся получить так называемое обвинительное заключение. В самом деле много томов, там много лишней для нас информации. Обвинительное заключение — краткая выжимка дела, в которой все предельно ясно. Вообще, хочу отметить: если ты хочешь снимать кино по реальному делу, подготовительный период должен быть очень серьезным.
Вам не страшно смешивать вымысел и реальность в сценарии? Не боитесь исказить реальные события?
Я вам больше скажу: мы их сильно исказили! И в первом «Фишере», и во втором. Я как-то прочитал у Пелевина гениальную фразу — «калькуляционное кино». Такое, в котором все просчитано. Так вот: я ненавижу калькуляционное кино! И с определенного возраста я решил, что буду делать только то, что нравится лично мне. Как бы имея в виду, что зрителем буду я. Чтобы мы сделали какой-то сериал и полностью за него отвечали — и в случае его победы, и в случае провала. Я не хочу подстраиваться и делать что-то, что должно понравиться зрителям, — я только могу надеяться, что они разделят наши вкусы. Поэтому нет, не было страшно.
«Фишер» — сериал про маньяков. Как вы изучали их психологию?
Мне кажется, это гигантская ошибка — думать, что «Фишер» — сериал про маньяков. Мне неинтересно снимать про маньяка. Человек, который убивает других людей, — априори страшное зло. И я не вижу никакого смысла в том, чтобы изучать его психологию, отвечать на вопрос, что на него могло повлиять: его обидели в детстве, избили на улице или с ним еще что-то случилось. Пусть этим занимаются специалисты.
В нашем сериале мы изучаем нормальных людей, которые соприкоснулись со злом. У тех, кто по службе сталкивается с ужасными преступлениями, происходит довольно серьезная профессиональная деформация. Не все могут себя сохранить: некоторые сами ожесточаются, становятся практически злом, другие начинают пить, вымещают свои переживания дома на близких, некоторые не выдерживают и увольняются.
Кроме того, нам интересно, где проходит эта грань между добром и злом, за которой человек может переступить закон для того, чтобы сделать то, что, как ему кажется, нужно сделать. На этот вопрос у меня до сих пор нет ответа.
То есть психологией маньяков вы не занимались?
В этих работах нет. Если вдруг мы когда-нибудь надумаем снимать кино а-ля «Охотника за разумом», конечно, мы будем ее изучать, но сейчас это для нас было не главным.
Мне рассказали, что у вас на съемках был консультант по маньякам.
Нет, специального консультанта по маньякам у не было. Как я уже говорил, мы общались со многими оперативниками, которые вели это дело. Кроме того, у нас есть главный консультант по тому, как ведется расследование. Это известнейший следователь Валерий Евграфович Костарев, который работал в Генпрокуратуре СССР. Это он поймал Фишера — и он же стал прототипом Козырева (его сыграл Александр Яценко. — Прим. ред.) в первом сезоне.
С ним мы советуемся по любым вопросам, которые связаны с деятельностью прокуратуры, следователей, оперативников. Когда мы придумывали какой-то сюжетный ход, мы спрашивали у Валерия Евграфовича, мог бы следователь так поступить — и если он говорит, что такого быть не может, мы так не пишем.
Хотя все равно, кто бы и сколько бы вас ни консультировал, найдутся люди, которые потом в комментариях скажут, что все это чушь, ерунда и так не бывает!
Во втором сезоне у персонажей-следователей тоже были реальные прототипы?
Во втором сезоне появляются новые персонажи. Ирина Старшенбаум играет исполняющую обязанности начальника милиции этого города. Но ее героиня — это скорее собирательный образ, в котором объединены несколько персонажей. Одну из главных ролей сыграл Никита Худяков — это его дебют в кино и, как мне кажется, блестящая роль. Вот у его героя был конкретный прототип.
Недавно вышел сериал «Аутсорс» — тоже про маньяков и тоже с Иваном Янковским в одной из главных ролей. Не боитесь, что зрители будут сравнивать его с «Фишером»?
Нет, не боюсь. «Аутсорс» — прекрасный сериал, сильнейшая работа, если будут сравнивать с ним, это очень здорово. А Вани Янковского много не бывает! Он очень тонкий, очень мощный артист, который умеет перевоплощаться — я не сказал бы, что его герой в «Фишерах» похож на персонажа в «Аутсорсе». В «Аутсорсе» он соприкоснулся со злом и сам стал злом, у нас наоборот.
У второго «Фишера» отличные локации, очень атмосферные. Как вы их выбирали?
События, которые легли в основу второго сезона «Фишера», происходили в центре России, но мы перенесли их на юг. В голове мы держали Сочи, но он с 90-х сильно изменился, там везде современная застройка, и поэтому мы снимали в Абхазии.
Нам нужен был яркий визуал. Представьте себе луна-парк: горки, смех, мороженое, сладкая вата, дети и родители — все счастливы. И вдруг все пропали — никого нет, холодно и только ветер носит листву. Эту атмосферу курортного города в несезон, где люди веселились, а потом идет дождь, мокро, холодно и страшно, мы хотели передать. Как у Бертрана Блие или Сергея Соловьева в «Ассе». Пальмы с шапками снега — такое на всю жизнь запоминается.
