Дмитрий Утробин: Для книги очень важно, чтобы она была не только куплена, но и прочитана
1990-е годы, вы оканчиваете инженерный вуз. Я хорошо помню это время особой неопределенности для технических профессий. Как получилось, что вы пошли в книжную индустрию?
В 1991 году было одно понимание траектории, а потом ситуация несколько раз поменялась. Но я с детства любил читать, и для меня возможность работать с книгами — это как для ребенка оказаться в магазине с конфетами. И это до сих пор так: мы с вами сидим в кабинете в окружении прекрасных книг, и одно это очень вдохновляет. Мне были интересны книги, и это просто любовь. У меня есть детская фотография, одна из первых… Я там буквально пробую книгу на вкус, понимаете.
У меня был главный детский страх, что вот стоит эта вся наша домашняя библиотека, и мне жизни не хватит, чтобы ее прочитать.
Такой тревоги у меня не было никогда. Это же классно, когда впереди много интересного. Тут можно, мне кажется, переживать только на тему того, а не закончится ли что-то интересное. Сейчас я точно понимаю, что оно не закончится, не закончится никогда, и я сам прикладываю к этому руку. Но в подростковые годы, после какой-нибудь очередной особо интересной книги я думал: ну, все, как я теперь буду, что я буду читать дальше, когда я прочитал что-то такое невероятное? Дальше же может наступить разочарование.
Что вы больше всего любили читать, будучи подростком? Фантастику?
Лет в 12 прочитал всего Дюма, а в 14 — Стругацких. Конечно, Хайнлайн, Азимов, Жюль Верн, Джек Лондон. Разные направления, но погружаешься в автора, смотришь за тем, как меняется его язык, меняется то, что ему интересно, взгляд на мир, как-то вместе с автором проходишь этот путь. Да, Стругацкие были точно одними из тех, кто сильно на меня в свое время произвел впечатление. Их книги не теряют актуальности, этим они и хороши. Главное — к ним обращаться в нужный момент, в нужное время, в нужном состоянии.
Есть книги, мимо которых важно не пройти, а есть те, на которые обращают наше внимание в детстве, но мы читаем их не очень охотно.
Сейчас мы видим на рынке рост интереса к чтению среди поколения зумеров. Естественно, все издательства стараются попасть в эту аудиторию. Лет десять назад в Сколково была панельная дискуссия, в которой я тоже участвовал, и мы как раз обсуждали, что, когда поколение тех зумеров подрастет, высока вероятность, что книга для них станет важным объектом, которым они захотят обладать. Тогда это предположение казалось невероятным, потому что они должны были бы целиком уйти в сети, но, возможно, благодаря большому количеству гаджетов, в жизни важно все-таки из виртуального мира выныривать в материальный.
У нас есть серия «Вечные истории», а есть — «Вечные истории. Young Adult». И та, и другая — классика, оформленная современными иллюстраторами. Наша задумка была в том, чтобы убрать порог между читателем, писателем и его героями. Большую часть классики проходят в школе, при этом подается она через автора, этакого бородатого мужчину, который почил много лет назад. Помню свои подростковые ощущения, как сложно ассоциировать себя с этим человеком. Но ведь герои произведений из школьной программы, как правило, молодые люди, и у них точно такие же переживания, просто другой визуальный язык. Когда мы выпустили «Евгения Онегина», первую книгу серии, ее увидела моя дочь, ей было тогда 15. Она посмотрела на обложку, взяла книгу и унесла к себе в комнату. Тогда я понял: все, я как издатель состоялся.
Мне кажется, для рынка это был очень хороший ход. Но книги МИФа всегда отличало высокое качество. Их хочется держать в руках, купить для домашней библиотеки.
Книга — это арт-объект, и наша задача — сделать так, чтобы она украшала пространство. Если смотреть только на функционал, то удобнее читать в электронном формате. Я сам часто читаю в дороге, букридер позволяет держать всю библиотеку и заметки за долгие годы всегда под рукой, возвращаться к ним. Но как можно себе представить дом без книг?
Хотелось бы, чтобы красота текста, которая есть внутри, отражалась через красоту обложки. Обложка — это дверь к тому, что внутри, и она должна приглашать: заходи, тут интересно, здорово. Для книги очень важно, чтобы она была не только куплена, но и прочитана.
Еще одна серия, которая выделяется в вашем портфеле и заслуживает отдельных слов, — это мифы. Например, «Славянские мифы» Александры Барковой, «Мифы северных народов России» Ольги Христофоровой.
Мне очень нравится эта серия, я с удовольствием сам ее читаю. Потому что это возможность прикоснуться к корням, к пониманию того, кто мы и почему мы такие. Мне показалось, что это очень интересная задача для редактора — взять существующие диссертации и познакомить с ними широкий круг читателей, превратить их в интересный научно-популярный текст.
Как у вас обстоят дела с зарубежными авторами, что происходит с контрактами?
Наша задача — показывать читателям всю многогранность и красоту мира, насколько мы способны. Поэтому в портфеле не только западные, но и российские, и восточные авторы.
Мы продолжаем издавать Ричарда Томаса Османа, сейчас выходит детектив «Мы раскрываем убийство» — в новой серии. В 2022 году закончился контракт с Рэем Далио, и мы два года вели переговоры о том, чтобы этот контракт продлить. В этом году это удалось, я очень рад. Книга «Принципы» — одна из важных, знаковых в нашем портфеле.
У вас еще неплохо представлены страны Востока.
Если смотреть на авторов из Кореи, Японии, Китая, то это, скорее, художка, комиксы, манга, манхо, эти жанры сейчас у нас востребованы. Рост связан с аудиторией зумеров и интересом этой аудитории к восточной культуре, потому что они воспитывались в том числе на аниме, на сериалах. У них есть потребность знакомиться с этой культурой и через текст, поэтому мы привозим и адаптируем азиатскую литературу. Конечно, издаем мифы. Недавно вышла книга «Небожители и чудовища мифического Китая». Или, например, «Темная сторона средневековой Японии» — хороший пример крепкого научпопа, написанного японистом Дианой Кикнадзе.
Когда мы говорим о восточной культуре, я не выделял бы одно направление. Культура всегда многогранна, и знакомить с ней можно через разные произведения, и разным людям будут интересны и актуальны разные форматы.
У вас есть абсолютный бестселлер — это книга «The Book. Как создать цивилизацию заново». А что еще вы можете назвать?
Да, за прошлый год мы продали 60 тысяч экземпляров The Book. Для меня это показатель хорошего, здорового интереса к книге. То есть, когда издатель может создать что-то действительно уникальное и интересное, читатели с радостью на это откликаются. Вообще, любая книга — это событие. В книжном бизнесе у бестселлера нет формулы. Мы искренне верим в каждую книгу, которую отбираем в портфель, верим, что она будет востребована и найдет своего читателя. На старте можно прогнозировать, предполагать, строить гипотезы, какие-то оправдаются, какие-то нет, и статистически мы понимаем, какое количество успешных проектов будет из тех, что мы запустили, но точно мы не знаем. Наша задача — обеспечить поток хороших книг.
Плюс у нас есть лонгселлеры, например «Клиенты на всю жизнь» Карла Сьюэлла и Пола Брауна, на ее корешке стоит цифра один, это наша первая книга, мы издаем ее все двадцать лет и каждый год продаем примерно 10 тысяч экземпляров. Или «Эстетический интеллект» Полин Браун, повлиявшая на то, как выглядит наш портфель сегодня.
Если говорит о моих личных предпочтениях, то «Эстетика как код бренда» Рикардо Илли — прекрасная книга для наших предпринимателей. В ней изложены принципы того, как строится семейный бизнес компании Illy в Италии. Семейный бизнес — это бизнес, который ты хочешь передать своим детям, а значит, на первое место выходит не получение краткосрочной прибыли, а долгосрочные результаты и самоидентичность. Мне кажется, для российских предпринимателей это очень важное послание.
Спустя двадцать лет что вы можете сказать о МИФе?
За это время мы прошли очень интересный, на мой взгляд, путь от бизнес-бутика, 12 книг в год, бренда «Манн, Иванов и Фербер», построенного на трех основателях, до полноценного многопрофильного издательства. Добавились книги по саморазвитию, детская, гуманитарная литература, художественные книги, комиксы, классика и так далее. Для меня в этом переходе одной из самых важных вещей стал ребрендинг, когда мы стали именно издательством МИФ. Одна из расшифровок мне очень импонирует — «много имен и фамилий». Это все те, кто читают наши книги, все, кто слушают наши курсы, и те, кто их создают, это и наша команда, и наши авторы.
Мне очень важно вместе с командой создавать издательство таким, каким мы его видим. Наше мировоззрение очень сильно зависит от того, что мы читаем. Книги позволяют сильно расширять и горизонт мышления, и вариативность. Важно, чтобы сотрудники, редакторы, маркетологи и так далее обязательно приходили на ярмарку non/fictioN, на наши «Гаражки» и другие события, где могли постоять за прилавком, пообщаться с читателями. Чем быстрее получаешь обратную связь, тем быстрее можешь скорректировать свои действия. Потому что, вообще-то, издательский цикл очень длинный. Мы сегодня планируем книги, которые выйдут через год. Да кто его знает, что будет через год? Можно только предполагать. Но, имея короткий цикл обратной связи, оставаясь в контексте, и это не только встречи с читателями, это знакомство со всем культурным контекстом, который у нас есть, это книги, кино, выставки и так далее, очень важно, чтобы мы, как издатели, в этом контексте находились и были с ним в постоянном резонансе.