История нью-йоркского отеля «Барбизон», в котором могли останавливаться только женщины

Кем же была она, постоялица знаменитого нью-йоркского отеля «Барбизон»? Она могла прибыть откуда угодно: как из провинциальной одноэтажной Америки, так и с той стороны моста Джорджа Вашингтона; но чаще всего подъезжала к дверям отеля на желтом, с шашечками, такси — оттого что еще не умела пользоваться метро. В руках — бумажка с адресом, который она прилежно зачитывала таксисту: «Отель “Барбизон”, Восточная 63-я улица, дом сто сорок». Но, скорее всего, таксист догадывался, куда ее везти, прежде чем она начинала диктовать. Может, заметив, как робко она садится в машину, как крепко сжимает ручку чемодана коричневой кожи, а может, увидев, что впервые оказавшаяся на Манхэттене иногородняя девушка одета в свое лучшее платье.

К тому времени бумажка с адресом успевала помяться и изрядно истрепаться в автобусе, поезде, а то и самолете — если ее владелице повезло, она была при деньгах, либо если, подобно Сильвии Плат или Джоан Дидион, она выиграла литературный конкурс журнала «Мадемуазель». То волнение, что охватывало молодую женщину в миг, когда она открывала парадную дверь отеля, невозможно было испытать больше никогда — слишком многое оно значило: побег из родного городка и от того, что могло (или не могло) ее там ожидать. Это случалось спустя много месяцев, в которые ей пришлось копить, упрашивать, во всем себе отказывать и долго, тщательно строить планы. И вот она в Нью-Йорке, готовая навсегда измениться и начать новую жизнь. Ее судьба — в ее руках.

Долгие годы журнальная реклама отеля восклицала: «О, как хорошо жить в Нью— Йорке!.. Особенно в отеле “Барбизон” для женщин». Слоган цепкий и одновременно ободряющий: «Единственная в своем роде гостиница только для молодых женщин!»

Но статьи еще и предупреждали: по Нью-Йорку рыщут хищные волки-мужчины в поисках хорошеньких и неискушенных, а отель «Барбизон» послужит одновременно пристанищем и укрытием. Однако не только поэтому девушки всей Америки стремились остановиться именно там. Было общеизвестно, что в отеле во множестве обитали подающие надежды актрисы, модели, певицы, художницы и писательницы — и даже известные! Когда Рита Хейворт дерзко и сексапильно позировала для журнала «Лайф» в гимнастическом зале отеля, она всем своим видом показывала: у тебя множество возможностей.

Правда, каждая вновь прибывшая должна была сперва предстать перед госпожой Мэй Сибли, помощницей управляющего, ястребиным взором смотревшей со стойки регистрации. Новенькой требовалось иметь презентабельную (а лучше — привлекательную) наружность, и, в зависимости от моральных и прочих качеств, ей присваивалась та или иная буква. Про себя госпожа Сибли определяла, какая именно: А, B или С.

Литера «А» чаще всего присваивалась девушкам моложе двадцати восьми, «В» — тем, кому было от двадцати восьми до тридцати восьми, а «С»… ну, эти уже мало куда годились.

Чаще всего приезжей девушке, носившей на лице беспокойную улыбку, а на голове — ту же шляпку, в которой она ходила в воскресную школу, присваивалась «А». Первое препятствие, однако, преодолевалось легко. Получившим одобрение госпожи Сибли выдавался ключ от номера и список того, что можно и нельзя, после чего новоиспеченная постоялица отеля «Барбизон» поднималась на лифте на этаж, в комнату, свой новый дом, где ни в коем случае не дозволялось принимать мужчин.

Там она раздумывала, что делать дальше. Одним о такой комнате прежде доводилось только мечтать, другие видели и получше. Но для каждой молодой постоялицы «Барбизона» узкая кровать, комод, кресло, торшер и небольшой письменный стол в крошечной комнатке, покрывало с цветочным узором на кровати и занавески с таким же рисунком были неким символом освобождения. Во всяком случае, поначалу.

«Барбизон» — это история самого известного нью-йоркского отеля для женщин, от своей постройки в 1927 году до постепенного превращения в жилой дом для мультимиллионеров в 2007-м. В этой истории запечатлены судьбы выдающихся женщин, которые в нем жили, хроника Манхэттена двадцатого столетия и былых женских устремлений и чаяний. Отель построили в «ревущих двадцатых» для многих и многих женщин, решивших в одночасье сорваться в Нью-Йорк работать в сверкающем небоскребе. Они больше не желали останавливаться в неудобных меблированных комнатах; им требовалось то же, что давно было у мужчин: изысканный отель с постоянными апартаментами и понедельной оплатой, ежедневными услугами горничных и гостиничным рестораном, избавлявшим от кухонных хлопот.

В 1920-е появлялись и другие отели для женщин, но именно «Барбизон» взбудоражил умы американок. Он продержался дольше, чем большинство остальных, — отчасти потому, что ассоциировался с молодыми женщинами, а позже, в пятидесятые годы — с красивыми и желанными молодыми женщинами. Мужчинам строго запрещалось входить туда: лишь по выходным на вечеринки, называемые «Аллея влюбленных» — и то не дальше вестибюля; парочки прятались в тени, укрываясь в листве комнатных растений, горшки с которыми были расставлены в стратегических местах. Писатель-затворник Джером Сэлинджер, даже не будучи волком, частенько сиживал в кофейне отеля «Барбизон», притворяясь канадским хоккеистом. И другие мужчины, стоило им пересечь Лексингтон-авеню в районе 63-й улицы, так уставали, что срочно нуждались в отдыхе, и вестибюль «Барбизона» казался им идеальным местом. Некоторые — например Малахий Маккорт, брат автора «Праха Анджелы», — хвастались, что им удалось проникнуть в тщательно охраняемые спальни; а кто-то потерпел неудачу, попытавшись выдать себя за сантехника или гинеколога, вызванного на дом, — эти попытки забавляли (и сердили) госпожу Сибли.

Один только список постоялиц «Барбизона» чего стоит: пережившая крушение «Титаника» Молли Браун; актрисы Грейс Келли, Типпи Хедрен, Лайза Миннелли, Эли Макгроу, Кэндис Берген, Филисия Рашад, Жаклин Смит и Сибил Шепард; писательницы Сильвия Плат, Джоан Дидион, Диана Джонсон, Гейл Грин, Энн Битти, Мона Симпсон и Мег Вулицер; дизайнер Бетси Джонсон; журналистки Пегги Нунан и Линн Шерр и многие другие.

Но до того, как прославиться, они, совсем молодые, приезжали в отель «Барбизон» с чемоданом, рекомендательными письмами и надеждами. Кому-то удалось осуществить свою мечту, многим — нет. Одни уезжали обратно домой, другие запирались в своих комнатках в отеле и разбирались, что пошло не так. Каждая надеялась, что это временное пристанище, мягкая посадка, и вот-вот героиня сделает себе имя, воплотит в жизнь свои мечты и устремления. Но год за годом многие опять возвращались. Эти задержавшиеся, известные более юным постоялицам как «Те Женщины», наглядно демонстрировали: вот что будет, если ты не постараешься и не вырвешься отсюда.

В семидесятые годы двадцатого столетия, когда Манхэттен из шикарного и модного постепенно превращался в ветхий и устаревший, «Те Женщины» регулярно собирались в вестибюле и обсуждали молодых жиличек, а то и позволяли себе непрошеные замечания касательно длины их юбок и аккуратности причесок. А уж в восьмидесятые, когда возможности поддерживать прежний имидж «тихой гавани для женщин» не стало, а руководство отеля позволило заселяться мужчинам, у этих дам и подавно появились поводы для критики. Однако, несмотря на угрозы покинуть жилье, «Те Женщины» остались. Когда Манхэттен вернул себе былую привлекательность на рынке недвижимости и «Барбизон» подвергся последним переделкам, став из отеля элитным жилым домом, для них выделили целый отремонтированный этаж, где и поныне живут немногие оставшиеся — теперь по адресу «Барбизон, дробь шестьдесят три». Из почтового ящика по соседству с собственными ящиками забирает свою корреспонденцию еще один нынешний жилец — британский актер и комик Рикки Джервейс.

С 1928 года, когда отель «Барбизон» открыл свои двери для женщин, не требовалось уточнять, что он предназначался конкретно для белых женщин из средних и высших слоев общества: это ясно давали понять адрес (Верхний Ист-Сайд), портрет типичной постоялицы с рекламных плакатов и требуемый тип рекомендательных писем. Но в 1956 году в отеле поселилась студентка университета Темпл, талантливая художница Барбара Чейз. Вероятнее всего, она стала первой афроамериканкой среди постоялиц отеля. Тогда ничего из ряда вон не случилось: в ее защиту говорили не только привлекательная внешность и творческие достижения, но и журнал «Мадемуазель». Главный редактор журнала, Бетси Талбот Блэкуэлл, влиятельная фигура в нью-йоркском издательском мире, устроила Барбаре в июне как одной из победительниц литературного конкурса месячную поездку в Нью-Йорк для стажировки в качестве приглашенного редактора. Уверенности в том, что администрация «Барбизона» разрешит ей поселиться в отеле, не было. Но это случилось — пусть ей и не стали сообщать, что на цокольном этаже есть бассейн. В редакции журнала «Мадемуазель» на Мэдисон- авеню, когда клиенты из южных штатов приехали встретиться с победительницами конкурса, Бетси Талбот Блэкуэлл предусмотрительно увела Барбару из кабинета.

«Барбизон» и «Мадемуазель» во многих смыслах существовали в симбиозе: и тот и другой были рассчитаны на определенную женскую аудиторию, шли в авангарде (порой выступая весьма радикально) социальных перемен — лишь для того, чтобы те самые женщины, для которых они работали, сами стали в первых рядах, поменяв свои интересы и устремления. А значит, невозможно рассказать историю «Барбизона», не пройдясь коридорами редакции журнала «Мадемуазель». В 1944 году Бетси Талбот Блэкуэлл решила: победительницы литературного конкурса, которые будут проводить июнь на Манхэттене — днем проходя стажировку под руководством редакторов журнала, а по вечерам, не отказывая себе в удовольствиях посещать званые ужины, блестящие вечеринки и пить коктейли в изысканном обществе, — должны останавливаться именно в «Барбизоне». Конкурс привлек лучших из лучших студенток и открыл двери «Барбизона» для Джоан Дидион, Мег Вулицер, Бетси Джонсон и им подобных. Но именно Сильвия Плат, самая известная из «приглашенных редакторов месяца», и обеспечила «Барбизону» дурную славу. Спустя десять лет после пребывания в отеле и незадолго до последней, успешной, попытки самоубийства, она выдаст мрачные тайны отеля в своей знаменитой книге «Под стеклянным куполом», где он выведен под названием «Амазон».

Умненькие «приглашенные редакторы», победительницы конкурса журнала «Мадемуазель», жили в отеле рядом с ученицами культовых курсов секретарей Кэтрин Гиббс: они занимали три этажа отеля; у них были собственные коменданты, строгий распорядок и отдельные чаепития. Молодые женщины в белых перчатках и ладно сидящих шляпках, какие предполагалось носить «идеальным секретарям», олицетворяли новые возможности для девушки из провинции, которая не сможет попасть в Нью-Йорк благодаря таланту танцовщицы, актрисы или певицы, но вполне способна проложить себе дорогу к шику и блеску Мэдисон-авеню при помощи пишущей машинки. Однако именно присутствие моделей закрепило за отелем репутацию «кукольного домика». Красивые обитательницы отеля в основном работали в агентстве «Пауэрс», а потом по большей части перекочевали в агентство «Форд», которым заправляли две смелые женщины и которое располагалось в безвкусном особняке из песчаника. Но за стенами обиталища сердцеедок на каблуках-рюмочках разочарований тоже хватало. Писательница Гейл Грин вернулась в «Барбизон» спустя два года после первого приезда в качестве приглашенного редактора вместе с Джоан Дидион, чтобы на этот раз написать о тех, кто не считался «куколкой»: она называла постоялиц, на которых мужчины не обращали внимания, «одинокими женщинами». Некоторые были настолько одиноки, что совершали самоубийство; часто это случалось воскресным утром, потому что, как заметила одна из таких женщин, «субботний вечер для свиданий… или нет». И воскресенье становилось днем печали. Администрация отеля — госпожа Сибли и управляющий, Хью Дж. Коннор, — следила за тем, чтобы об этих самоубийствах реже упоминали в прессе. Они знали, что имидж — прежде всего: пусть лучше пишут о самой шикарной постоялице отеля, актрисе Грейс Келли.

К тому времени, когда «Барбизон» открыл свои двери и для мужчин, изначальный замысел, с которым он был построен, казался порядком устаревшим. Идея была примерно такой: женщины живут среди женщин, чтобы никто не мешал им воплотить свои мечты, как великие, так и скромные, например не убирать и не готовить самой (в каждой комнате ежедневно убирала горничная, кухни для жиличек в отеле попросту не было). Так почему же я жалею, что такого места не существовало, когда я приехала в Нью-Йорк после колледжа? И отчего пространства «только для женщин», где поддерживают женские амбиции, теперь возникают в таком количестве? Женщины приезжали в «Барбизон» не для того, чтобы взаимодействовать друг с другом, но они в любом случае это делали. Помогали друг другу найти работу, обсуждали проблемы, радовались успехам и утешали тех, кому не так повезло с трудоустройством или личной жизнью. Само то, что они жили в «Барбизоне», придавало им сил. Актриса Эли Макгроу, жившая в отеле летом 1958 года, вспоминает, как, держа в ладонях синий с белым бумажный стаканчик утреннего кофе по-турецки, чувствовала, что она «уже куда-то движется», всего лишь поселившись там.

Книга «Барбизон» целиком рассказывает историю, которая прежде была известна лишь обрывочно. Приступая к рассказу об этом единственном в своем роде отеле для замечательных женщин, я даже не представляла, сколькие пытались сделать это до меня — и оставляли попытки. В архиве Нью-Йоркского исторического общества, где я рассчитывала найти целую стопку документов, обнаружилась лишь тоненькая папка, а в ней — несколько газетных вырезок. К тому же нашлось слишком мало источников информации о тех, кто просто жил в отеле «Барбизон», не будучи ни представительницей высших слоев общества или известным литератором, ни кем-то из профсоюзных активисток из рабочего класса; просто женщин, сказала бы я. Разумеется, отсутствие информации тоже кое о чем повествует: а именно о том, как легко забывается жизнь женщины и как просто из недостатка информации сделать вывод о том, что женщины не участвовали в повседневной жизни двадцатого столетия.

Но они участвовали — и еще как! — и имели творческие и карьерные стремления. Я узнала это, когда стали находиться скрытые истории «Барбизона», — как историк, как интервьюер и даже как интернет-следопыт. Я нашла бывших постоялиц, ныне живых, остроумных и здравомыслящих дам в возрасте от восьмидесяти до девяноста лет. Отыскала блокноты, письма, фотографии. Даже целый архив в штате Вайоминг! Все это поведало мне историю незамужней женщины определенного склада, рассказало о том, что для нее значило иметь собственную комнату, где она могла вздохнуть свободно, стряхнув с себя ношу ожиданий своих родных. В Нью-Йорке, городе, где сбываются мечты. «Отель “Барбизон”» — о том, как создать самое себя; и ничего, подобного ему, не существовало прежде и не появлялось после.